Девятая надежда

Глава 53

Я вошла в комнату и глубоко вдохнула, почувствовав знакомый запах можжевельника, мяты и дерева. Первым делом направилась к столу, где рядом с вазой лежала красная роза, а рядом сложенная пополам записка и браслет из потемневших камней.

Затаив дыхание, я сначала потянулась к браслету, но перед глазами появилось видение бледной Марькиной руки, и я отдернула от него пальцы. Прерывисто вздохнула и коснулась красной розы. Только сейчас заметила, что все ее шипы были срезаны.

«Звезды скорпиона ярче всего светятся в день вашего рождения, миледи, — прочитала я в записке. — Поэтому я выбрал его».

Постскриптум:

«Жду вашего ответа».

Мое сердце часто забилось, и на миг в груди вспыхнуло пламя. С сомнением я все-таки прикоснулась к браслету, и по нему пробежала волна синего света. А в том камне, до которого дотрагивался мой палец, зажглись белые искры и соединились в созвездие скорпиона.

Недолго думая, я выхватила из столика ключ от библиотеки и, упихнув его в карман, выбежала в коридор. Арвел не стал мне мешать. Он молчаливой тенью последовал за мной, но, стоило мне оказаться возле библиотеки и отпереть замок, дворецкий поймал дверь и не позволил ей закрыться.

— Оставьте открытой, — произнес он все тем же привычным тоном. — И долго не задерживайтесь.

Спорить не стала. Кивнула и поспешила с балкончика вниз, а дворецкий занял место в дверном проеме и, прислонившись к косяку, проводил меня внимательным взглядом.

С замиранием сердца я подхватила книгу созвездий со стола и подошла к стеллажу, который подсвечивался мягким голубым светом. Крепче стиснув в ладони браслет и открыв страницу созвездия скорпиона, нашла нужную звезду, а с ней и книгу.

Созвездие задрожало, когда я с трепетом потянула за корешок. От браслета потянулись лучи света, соединились с рисунком на стеллаже и разбились на яркие искры.

Вот все и закончилось.

Вот все и погасло…

Я подняла ладонь с браслетом, по камням которого пробежалась прощальная волна голубого света, и он погас. На этот раз навсегда.

На душе растеклась легкая грусть, и, прижав к груди обе книги — одну с созвездиями, а вторую в темно-коричневом переплете, я пошагала прочь из библиотеки. Сомнений не было — это та самая легенда. Теперь осталось ее прочитать, но только ни когда над душой стоял Арвел.

Заметив меня на лестнице, дворецкий перестал подпирать дверной косяк и вежливо пропустил меня вперед. Уже перед выходом я в последний раз оглянулась на библиотеку, которая за две недели стала для меня почти родной. Она дарила надежду, стала моим тихим, укромным местом от всего, и расставаться с ней было грустно. Но я все-таки перешагнула ее порог. Услышала, как за мной с щелчком закрылась дверь. Сделала глубокий вдох и под конвоем Арвела вернулась в свои покои.

Усевшись удобнее на кресле возле стола с цветами, от которых тянуло приятным ароматом, я открыла первую страницу. Душа подпрыгнула к горлу и ухнула обратно, точно меня раскачали на высоких качелях. Эта точно легенда, и немного новее той, которую уничтожил принц. Листы, конечно, по краям пожелтели, но все буквы, все слова были читаемыми. И почерк показался мне смутно знакомым.

Я потянулась к записке, которую оставил для меня принц, и приложила ее к первой странице. Точно… Похож. Так же все ровно написано. Только почерк Рензела был немного попроще, а тот, кто писал эту книгу не скупился на красивые, но ненавязчивые завитушки. Но все равно… Так похоже.

Хмыкнув, я отложила записку принца и перевернула страницу, содержание которой уже прекрасно знала. Пропустила еще несколько листов и нашла взглядом строчку, где остановилась в прошлый раз:

— И соблазнилось дитя… — прошептала я и продолжила читать дальше:

«И соблазнилось дитя рассказами Ястрэба о прекрасной Земле, где его родители взрастили чудесные сады, создали необыкновенных животных и подобных себе людей. В безлунную ночь, втайне от матери и отца, он спустился с небес, дабы развеять свою тоску, а Ястрэб верным спутником его сопровождал.

Он рассказывал обо всем, что видел и что знал. Но больше всего говорил о человечьем роде и его бытие. Говорил о яствах, которые он пробовал. О необычных напитках, что кружили голову. О прекрасных женщинах. О мужественных и сильных юношах. И лишь об одном умалчивал, что люди бывают не только интересными, но и жестокими.

Уже накануне рассвета, дитя богов со своим верным спутником прогуливался в лесу вдоль берега озера, готовый вернуться на небеса до того, как его отец прознает о побеге на Землю. Как вдруг раздался хруст веток и топот ног.

Факелы замелькали меж густых зарослей деревьев, зашумели людские голоса, а Ястрэб заторопил наследника, но тот не послушался. Остановился, сам не понимая почему. Но когда из-за деревьев показалась поцелованная солнцем дева, его всегда спокойное сердце пропустило удар.

Она была очень молода. Уже не ребенок, но и далеко не взрослая женщина. Дева тяжело дышала. Ее белое платье надорвалось. Ярко-рыжие волосы растрепались, а нежные алые губы подрагивали от сдерживаемого плача. Поддавшись порыву, наследник с тихим шелестом ветра подлетел к ней, заглянул в синие глаза, напомнившие ему бездонную пучину, где мог бы утонуть не только созданный богами мир, но и небеса. Вот только сейчас эти глаза сами тонули в слезах и мольбе о спасении. И вопреки уговорам Ястрэба, он ответил на это безмолвное прошение.

Когда толпа нагнала беглянку, он отказался ее выдать и закрыл собой. Даже не стал выяснять причину, почему люди ополчились против девы, и лишь после узнал от Ястрэба, что поселение страдало от засушливого лета, и люди обвинили в пожарах поцелованную солнцем из-за ее огненного цвета волос. После он послал им благословенный дождь. А сейчас — в эту ночь — он хотел только одного: защитить обладательницу бездонного взгляда.

Сын богов явил свою силу: огни факелов погасли, поднялся ветер, — а в глазах потомка зажглись звезды.

— «Слушайте мое слово! Тому, кто обидит поцелованную солнцем, она станет проклятием. Тому, кто будет ей другом, она станет благословением», — сказал Сын богов и люди испугались.

Они замолили о прощении, преклонили головы и принесли клятву больше никогда не трогать Огненную деву. Только тогда наследник отпустил их с миром.

Солнце уже подкралось к горизонту, когда Сын богов взобрался на могучую спину Ястрэба, чтобы вернуться на небеса, а дева не испугалась грозного спутника и впервые заговорила:

«Как твое имя?»

«Элан».

«А мое — Тайса», — улыбнулась она, и грудь Элана стиснули железные обручи.