Страница 77 из 86
Глава 33
Я знаю лучше, я знаю.
Я знаю, что не могу спрашивать парня, который остается неуверенным в своих обязательствах, где мы находимся, когда я переезжаю, и у меня в любом случае не хватило бы смелости сделать это. Но это не мешает мне надеяться, что он поднимет этот вопрос.
Время от времени я упоминаю Канзас, как будто напоминание о том, что я уезжаю, подтолкнет его к действию. И никогда это не срабатывает, ни разу. И все же я продолжаю пытаться.
—Тайская еда дома совсем не похожа на эту, — говорю я ему однажды вечером, когда мы делим красную курицу карри и пьяную лапшу на его задней террасе. —Это ближе к паприке, посыпанной куриным пирогом.
Это не совсем так. В основном я говорю это для того, чтобы упомянуть дом, место, куда я вернусь очень, очень скоро. Как будто он собирается сказать, говоря о доме, давай поговорим о том, как мы можем продолжать это, когда мы далеко друг от друга.
—Я удивлен, что у тебя вообще есть тайская еда в Канзасе, — говорит он вместо этого. —Ты ведешь себя так, будто я живу в Сибири. Я в десяти минутах от студенческого городка. И небольшого аэропорта.
— Конечно.
—Значит, ты там много, — говорит он. В его голосе есть что-то твердое и уверенное, из-за чего кажется, будто он говорит совершенно другое, но я понятия не имею, что именно. Он отодвигает тарелку, почти не касаясь еды, и наливает себе бокал вина.
—Что-то не так? — Я спрашиваю.
Его глаза стали почти черными в тусклом свете. —Мне до сих пор непонятно, почему все это валится на тебя. Ты заплатила за все. Почему твоя сестра не может приехать?
—У Лидди есть ребенок и муж в другом штате. Я единственная из нас, кто свободна.
Он напрягается, но не спорит. Мы вместе всего несколько недель, и ни слова об обязательствах не было сказано, так что я, конечно, не обременена ими.
—Кажется, они очень рады, что каждая унция веса ложится на твои плечи, Тали, — тихо говорит он. — Думаю, мне интересно, почему ты никогда не возражаешь против этого.
Я чувствую укол разочарования. Как будто он обвиняет меня в том, что я созрела в ситуации, которую я не могу контролировать с самого начала. — Что толку возражать? Я спорю. —Шарлотта и моя мама обе изрядно облажались из-за смерти моего отца и нуждаются в помощи. Конец истории.
— А ты не была? — он спросил. —Я вижу, как твоё лицо омрачается всякий раз, когда я упоминаю твоего отца.
— Хотела бы я, чтобы ты не испортил нашу прекрасную ночь, заговорив об этом сейчас. Почему мне кажется, что ты хочешь драки?
Его челюсти напрягаются. —Нет. Кажется, ты что-то упускаешь.
Он не понимает, потому что у него на самом деле нет семьи. Ни один из его родителей не проявлял к нему особой лояльности или обязательств. И когда я уйду отсюда, он снова будет один. Это из всего этого для меня труднее всего. Он, вероятно, займет мое место тысячей Анджел, Саванн и Николь, но я знаю, что они не будут заботиться о нем так, как я. Я знаю, что они не наполнят его так, как я, но я не уверена, что он действительно видит разницу.
Мы молчим с минуту, он потягивает вино, я перебираю еду, беспокоясь о нем.
— Давай уедем на эти выходные, — внезапно говорит он. — Я займусь планированием.
Мой рот открывается. Я не могу думать ни о чем, что я хотела бы больше. И тогда я улыбаюсь, как абсолютно влюбленная чокнутая.
—Что мы будем делать?
—Это сюрприз, — говорит он. И впервые с начала этого разговора к его глазам возвращается свет.
— Куда, по- твоему, ты едешь? — спрашивает меня Дрю, затаив дыхание, за завтраком в своем коттедже в замке Мармон, который гораздо более традиционен для 1950 -х годов, чем роскошь знаменитостей, но, по крайней мере, еда здесь хорошая.
— Понятия не имею, — вздыхаю я, вгрызаясь в свой омлет. Я умоляла, уговаривала, пыталась торговаться. Я слышала телефонные звонки Джонатану и Бену, которые шепотом звонили, видела документы, доставленные в дом курьером. Это совершенно новая его сторона — игривая, обожающая сторона — и я обожаю ее, даже если тайна сводит меня с ума.
—Однако это мило, — говорит Дрю. — Что он хочет сделать тебе сюрприз. Я просто хочу, чтобы Шестой пригласил меня куда-нибудь. Ему даже не нужно меня удивлять.
—Я думала, мы договорились, что ты собираешься пойти куда-нибудь, встретить кого-то еще и отлично провести время?
—Я не могу! — она плачет. —Кто пойдет со мной гулять в таком виде? — Она убеждена, что набрала вес, поэтому мы прячемся в ее коттедже, иначе будут неизбежные фотографии, сопровождаемые рассказом о том, что у нее разбито сердце. На этот раз хуже, говорит она, потому что это правда.
— Любой в здравом мире пошел бы с тобой на свидание, — отвечаю я. —Ты великолепна.
Она хватает круассан и отрывает кусок. —Нет, если верить моему менеджеру. Он хотел, чтобы я похудела на пять фунтов перед туром, а теперь вместо этого набрала пять.
Я отложил вилку. Дрю, кажется, окружает себя людьми, которые ужасны, которые абсолютно безнаказанно говорят ей самые ужасные вещи, вещи, которые даже не являются правдой, и она верит каждому из них. —Тебе не нужно худеть. Однако тебе нужно уволить этого менеджера.
Она пожимает плечами. — Он бы не сказал этого, если бы это было неправдой. Это отлично. На следующей неделе я сяду на кокаиновую диету, и вес сразу уйдет. Ее глаза внезапно загораются. —Может, в эти выходные он скажет, что любит тебя!
— Не думаю, что для этого тебе нужен адвокат. Я до сих пор понятия не имею, почему Бен замешан.
Ее глаза расширяются. — Может, он сделает предложение. Это брачный договор!
Я выдавливаю улыбку. —Прошло всего несколько недель после «о, хорошо, ты вытащила рвоту из платья». Я серьезно сомневаюсь, что это что-то вроде того, о чем ты думаешь.
И это должно быть, не так ли, чтобы все это сработало?