Сделка с дьяволом

Эпилог

Четыре месяца спустя

Электрические звезды свисают с каждого фонарного столба в обрамлении черного бархатного неба.

Снег начинает падать, когда мы поднимаемся по церковным ступеням, на каждой из них светится люминарий, чтобы освещать наш путь.

Идеально. Почти идеально.

Боже, я бы хотела, чтобы Хейс был здесь и увидел это.

В церкви тепло и уже многолюдно, вход полон толкающихся детей, одетых как пастухи и ангелы, озабоченных своим выступлением, с нетерпением ожидающих завтрашнего дня. Это ночь, когда все счастливы, и я тоже должна быть, учитывая, насколько лучше мы сейчас живем. У Шарлотты были плохие дни, но дела пошли лучше, Лидди снова беременна, а моя мама ходит на курсы по маркетингу и обдумывает свои дальнейшие действия. Они почти готовы быть предоставленными сами себе, и как раз вовремя: следующим летом выходит мой первый роман, и издатель хочет продолжение. В конце концов, Эйслинг получила ту же сказочную концовку, что и я — Джулиан нашел способ пройти к ней сквозь стену. Во второй книге они вернутся на другую сторону вместе.

Было бы идеально, если бы Хейс не застрял в аэропорту, пережидая бурю над Скалистыми горами, которая не собирается утихать. Меня убивает то, что после стольких отпусков, проведенных в одиночестве, он собирается провести и этот в одиночестве.

Я не единственная, кто разочарована. Хотя потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к тому, что в доме снова есть мужчина — особенно тот, чья челюсть отвисает от ужаса, когда ему подают основные блюда маминой кухни (включая, но не ограничиваясь этим, гамбургер-помощник и пирог с чизбургером в мультиварке), — все выросли до люблю его. Даже Сэм, который приходит, когда Хейс здесь, чтобы посмотреть с ним футбол и съесть домашнюю еду... игнорируя тоскующие взгляды моей томящейся от любви младшей сестры, которая вполне может стать одной из его учениц в следующем году.

Хейс также приехал, чтобы насладиться Канзасом — неторопливые утра с кофе и газетой, прогулки в сумерках или несколько часов, проведенных за чтением на крыльце. Забавная вещь случилась, когда он по-настоящему начал радоваться жизни: он наконец понял, что запредельные суммы денег не делают его счастливее. Сейчас он больше занимается реконструктивными операциями и посещает их на дому только раз в неделю, от чего он полностью откажется, когда я перееду этой весной в Лос-Анджелес. Я до сих пор не уговорила его вернуться в педиатрию, но впереди у нас много лет.

Дрю уверяет меня, что он сделает предложение со дня на день, но она также убеждена, что Шестой все еще собирается с ней остепениться, так что я рискну сказать, что предвидение не ее сила.

Мама подводит нас к скамье.

—Жаль, что Хейс не смог этого сделать, — вздыхает она. — Я действительно хотела посмотреть, что он подарил тебе на Рождество.

— Я уже получила свой подарок. Он согласился взять двухнедельный отпуск на операцию «Улыбка» следующим летом, и это все, о чем я просила. Шаги малыша.

Она закатывает глаза. — На твоем месте я бы попросила драгоценности.

Но на ее лице появляется намек на улыбку, и она толкает меня локтем, прежде чем повернуться, чтобы обнять мою племянницу.

Служба начинается. Все маленькие пастухи и ангелы выходят вперед, и Кейтлин карабкается с моих коленей на колени своей мамы, в какой-то момент встает прямо и кричит: —Я не вижу!— так же, как мудрецы приближаются.

Хейс рассмеялся бы, будь он здесь, а потом напомнил бы мне, что у нас не будет детей, если я не пообещаю, что они будут вести себя лучше, чем Кейтлин. Учитывая, что она сейчас лежит в проходе и скандирует —скучно, скучно, скучно— во все горло, это кажется разумным требованием.

Начинается причастие, и моя мама наклоняется ко мне и просит пойти за машиной. —Все время шел снег, — говорит она. —Я беспокоюсь о своей ноге на обратном пути.

Я не понимаю, почему она не может попросить об этом Алекса, но, вздохнув, хватаю свое пальто и сумочку и выхожу на улицу.

Я останавливаюсь на верхней ступеньке и впитываю все это — огни на деревьях, свежий снежный покров, бархатное небо, мечтая, чтобы Хейс мог это увидеть. Это действительно красиво. Будут и другие года, говорю я себе.

— Ты уверена, что сможешь отказаться от всего этого? — спрашивает голос из темноты.

Хейс. Стоит всего в нескольких футах слева от меня.

Я бросаюсь к нему, мое горло переполняет желание плакать, обнимать его, целовать, вдыхать его так, как он привык ожидать. —Ты здесь?!

Его рука туго обхватывает меня. Прошла всего неделя с тех пор, как я видела его в последний раз, но для нас это много времени. И он точно знает, насколько это было невыносимо, потому что я говорила ему об этом каждую ночь.

— Конечно, — говорит он, зарываясь лицом в мои волосы. —Я не собирался пропускать наше первое совместное Рождество.

—Но как? Ты все еще писал мне из аэропорта два часа назад.

—Да. Я просто не упомянул, что аэропорт находится в Далласе, — говорит он, — хотя был уверен, что твоя мать не сможет сохранить это в секрете.

— Я скучала по тебе, — говорю я ему, кладя голову ему на грудь. Я сжимаю его крепче, вдыхая запах его мыла и кожи. Я хочу, чтобы он вернулся домой и разделся. Интересно, сколько времени у нас есть, прежде чем моя семья вернется.

—Это довольно впечатляюще, — говорит он, кивая на раскинувшуюся перед нами улицу. — Довольно приятное место даже для того, чтобы сделать предложение.

Я замираю и отстраняюсь ровно настолько, чтобы увидеть, шутит ли он. Глаза серьезные, немного обеспокоенные. А потом он лезет в карман пальто и достает черную бархатную коробочку.

Он глотает. —Я никогда раньше не делал эту часть. Я.… на удивление взволнован.

Его волосы упали на лоб. Я протягиваю руку и отталкиваю их в сторону. — Я думаю, тебе не о чем беспокоиться.

Он ловит мою руку.

— Думаю, я влюбился в тебя с того дня, как увидел, как ты читаешь под дождем, когда идешь на работу, — говорит он. Он прижимает коробку к моей ладони и накрывает ее своей. Его глаза смотрят на меня, и в них есть настойчивость, как будто ничто в мире не имеет большего значения, чем мой ответ. Он глотает.

— Выходи за меня. Пожалуйста, выходи за меня.

Я хочу подразнить его тем, что он наконец-то сказал «пожалуйста», но не могу. То, что он чего-то так сильно хочет, и что это я, не что иное, как чудо.

— Да, — наконец шепчу я. Его лицо расплывается в широкой улыбке облегчения, и он притягивает меня к себе.

—Ты уверена? — он спросил. — Ты еще даже кольца не видела.

— Неважно, как выглядит кольцо, — отвечаю я.

—Джонатан сказал, что бриллиант слишком большой, — говорит он. — Я предположил, что ты очень любишь большие вещи.

Я дрожащим голосом смеюсь. — Ты действительно упомянул свой член в предложении руки и сердца?

— Ты уже сказала «да», — говорит он с быстрой ухмылкой, притягивая мои губы к своим. — Ты не можешь забрать слова обратно.

Я и не планирую.

КОНЕЦ