Сделка с дьяволом

— Ты пришел на мою территорию, чтобы устроить ей засаду, и хочешь сказать, что меня это ни хрена не касается? — спрашивает Хейс. —Подумай еще раз.

Рот Мэтта кривится. — О, так ты теперь большой герой? Я точно знаю, кто ты, и в твой лучший день ты все еще недостаточно хорош для нее.

— Я прекрасно понимаю, что недостаточно хорош для нее, — рычит Хейс, подталкивая Мэтта к Феррари, — но теперь это прекращается. Если я когда-нибудь услышу, что ты подходишь к ней вот так, на публике или наедине, я, блять, разрушу твою жизнь, и даже не думай, что я не могу.

Мэтт симулирует скуку, хотя он явно слабее. — Тали, отзови свою сторожевую собаку.

Кто-то однажды сказал мне, что ненависть — это не противоположность любви, а апатия. Я поняла это сейчас. Потому что я не хочу мести или чего-то еще. Я просто хочу, чтобы он ушел.

—Пожалуйста, уходи, — отвечаю я. — Меня не интересует то, что ты хочешь сказать.

—Ты серьезно? — спрашивает Мэтт. — Думаешь, этот парень — лучший вариант? Он бросит тебя через неделю.

Прежде чем я успеваю ответить, кулак Хейса влетает Мэтту в лицо.

Я так же ошеломлена этим, как и Мэтт, глаза которого широко раскрыты, а из носа течет кровь. Я бы подумала, что Хейс больше из тех, кто ранит несколькими резкими словами или своевременным судебным иском.

Мэтт натягивает футболку, пытаясь остановить кровотечение. —Если мне сломают нос, студия возьмет с тебя все, чего бы ты ни стоил.

Хейс отпускает его толчком. — Ты на моей территории, придурок. Удачи в объяснении того, почему ты стал жертвой.

— Тали… — говорит Мэтт, все еще уверенный, что я вмешаюсь в его защиту, как будто вся моя любовь к нему все еще живет во мне и теперь вспыхнет в его защиту.

Я качаю головой. — Тебе лучше уйти, пока он снова не ударил тебя. Или я это сделаю.

—Ты ошибаешься, — говорит он, забираясь в машину.

Когда он уезжает, я с облегчением понимаю, что мне все равно.

Хейс поворачивается и делает шаг ко мне, прежде чем неловко остановиться.

— Как ты смог добраться сюда так быстро? — Я спрашиваю.

—Некоторые правила дорожного движения были нарушены, — говорит он. —Но я беспокоился о том, что он сделает. Кроме того, ты повесила трубку, что, кстати, было тяжким преступлением, но на этот раз я позволю этому уйти.

Я улыбаюсь. — Только один раз?

—Да, кажется, многие вещи мы делаем только один раз, так почему бы не добавить это в список? — Он кладет руку мне на поясницу. —Ну давай же. Давай выпьем на террасе. Мой знакомый пронзительный маленький человек настаивал на том, чтобы мне нужно было больше солнечного света.

Меня проводят через дом и обратно, где он наливает мне бокал красного, внимательно наблюдая за мной, все еще озабоченный. Потому что он ставит меня на первое место, даже когда притворяется, что это не так.

Мэтт плывет по жизни благодаря своей милой улыбке, и люди принимают его за чистую монету, каким бы мелочным и эгоистичным он ни был. Хейс идет по жизни в этой маске безразличия, самодовольной уверенности и высокомерия. Люди тоже принимают это за чистую монету, никогда не замечая, насколько он нежен. Никогда не осознавая, что он также тот же человек, который проталкивает усыновление для помощника, который прыгает на батуте со своей сводной сестрой и выбегает из своего офиса, чтобы защитить сотрудника.

— Мэтт следил за тобой, — говорю я ему. —Мне жаль. Я не имела представления.

—Да?— Он замирает, держа бутылку вина в воздухе. — Почему?

— Я думаю, он искал доказательства того, что ты «изменял» мне. Я думаю, нам повезло, что он не застал здесь Мисс Она такая большая.

— Все еще зовем ее так, да? — спрашивает он, опускаясь на сиденье рядом со мной. — Я думал, ты остановишься, сказав что-то подобное.

Я выпускаю дрожащий смех. — Это звучало круче, когда я это сказала.

Наши взгляды встречаются, и воздух, между нами, кажется, нагревается. Такое ощущение, что мы снова там — вес его тела прижимает меня к шезлонгу, он сжимается внутри меня, изо всех сил пытаясь не кончить. Я отворачиваюсь, пытаясь соскоблить образ с головы. Такое ощущение, что я не могу вдохнуть полной грудью.

—Насчет предстоящих выходных, — говорит он. Голос у него хриплый, менее уверенный, чем обычно. —Если тебе неудобно...

— Нет, — слишком быстро отвечаю я. —Я хочу прийти. Иди, я имею в виду. Я хочу пойти.

Неловко.

Наши взгляды снова встречаются, и мне интересно, вернемся ли мы когда-нибудь к нормальной жизни.

И мне интересно, хочу ли я, чтобы мы это сделали.