Сделка с дьяволом

—Ты испортишь себе аппетит, — со вздохом говорит Хейс, глядя на большой кусок яблочного пирога, который я нарезала сама. Он растянулся на шезлонге — уже раздражающе загорелый, в то время как сегодня днем я каждый час наносила солнцезащитный крем SPF 50, чтобы не сгореть, — и ведет себя ужасно осуждающе для парня, который только вчера вечером купил свой вес в выпечке.

—Испортит мне аппетит к чему? — возражаю я. — Полагаю, мы едим на ужин печенье «Поп-тартс». По крайней мере, в этом есть плоды.

Он выхватывает вилку из моей руки и сует ее содержимое себе в рот. — У нас ужин через час вниз по улице. И место хорошее, — его взгляд скользит по моему голому животу, на мгновение задерживаясь на завязках моих плавок, — так что, возможно, тебе захочется быть немного менее обнаженной, чем ты есть.

Он сделал нам бронирование. Я кладу пирог ему на колени и вскакиваю на ноги. Я понятия не имею, почему, когда я спешу в душ, я широко улыбаюсь.

Я не тороплюсь, готовясь, прежде чем надеть белый сарафан без бретелек. Наношу на губы бальзам с розовым оттенком и внимательно смотрю на себя в зеркало. Девушка, которая улыбается мне в ответ — с горящими глазами и нагретыми солнцем щеками — выглядит так, будто находится на пороге чего-то большого, чего-то захватывающего. Я пытаюсь напомнить ей, что это не так, но трудно не чувствовать, что это свидание, когда я выхожу и вижу Хейса, ожидающего в гостиной, его глаза поглощают меня, когда я приближаюсь.

Его зубы вонзаются в губу, и я чувствую укол желания, настолько острый, что чуть не спотыкаюсь.

Это не свидание, но, если бы это было так, я бы прижалась поближе и прошептала ему на ухо, предлагая полностью отменить ужин. Затем я бы прижималась губами к его челюсти, просто чтобы почувствовать пятичасовую тень его тени на своей коже. Я заканчивала расстегивать рубашку, в которой он был, проводила руками по его груди, позволяя пальцам пройтись по всем твердым холмам и впадинам его живота, прежде чем они опустятся ниже… к его ремню, который я разорву так быстро, что моя скорость шокировало бы нас обоих.

Но, конечно, это совершенно не свидание.

— Пошли, — говорю я. — С тех пор, как кто-то съел весь пирог.

Его рот расплывается в улыбке. — Я верю, что кто-то — это ты.

— Я просто указываю, что пирог больше не вариант, — говорю я, подергивая губами. —Мне жаль, что ты чувствуешь потребность возложить вину.

Мы идем два квартала вниз к ресторану, который находится на берегу океана и безумно дорогой. Он заказывает бутылку вина, которое стоит больше, чем моя машина — не то, чтобы это о многом говорит — и на вкус похоже, на счастье, в жидкой форме.

Ужин подается, пока мы смотрим, как тускнеет солнце, а затем садится во взрыв красных и огненно-оранжевых цветов. Он ест с моей тарелки, а я с его. Не свидание, напоминаю я себе. Определенно не свидание.

—Какой чудесный день, — говорю я, накручивая макароны на вилку. —Я не могу вспомнить, когда в последний раз я чувствовала себя такой расслабленной.

Я хотела бы, чтобы мы остались дольше. Или вообще никогда не собирались уходить.

Он откидывается на спинку стула, прижимая бокал вина к груди. —Был ли день со мной лучше, чем день с Мэттом?

Это так странно, как он соревнуется с кем-то, с кем на самом деле не соревнуется. — С тобой все лучше, чем с Мэттом. Мой ответ мгновенный, когда я тянусь через стол, чтобы откусить еще один кусочек его ризотто. —Не слишком льсти. Я наконец-то поняла, что он не так уж велик.

— Я мог бы сказать тебе это в течение тридцати секунд после встречи с ним. Такие люди, как он, хотят быть центром чьей-то вселенной и смотреть куда-то еще, как только они не находятся рядом.

Я наклоняюсь к нему. — Ты встречаешься со всеми этими девушками, которые ведут себя так, как будто ты супергерой. Это так отличается?

—Я встречаюсь с женщинами, которые ничего не ожидают, а все остальное… приходит само собой. Ты на самом деле не думаешь, что я этого хочу.

Это не вопрос, а утверждение. И он прав. Не думаю, что ему нравится, как к нему относятся женщины. Он просто выбирает женщин, которые понимают, что он готов предложить, и которые, как я подозреваю, тоже не заставят его хотеть большего.

Это никогда не сделает его счастливым.

Но я могу, шепчет голос.

Какая нелепая и опасная мысль.

Официант убирает наши тарелки, но мы допиваем остатки вина, никто из нас не торопится уходить. Здесь кажется, будто он мой — удовольствие от его слов, его улыбки и его взгляда. Я стараюсь игнорировать ту часть себя, которая все больше и больше хочет большего. Хочет почувствовать грубое давление его кожи, его вес надо мной, услышать звуки, которые он издает, когда теряет контроль.

Очаровательной пожилой паре за столиком напротив нас подают большую бутылку шампанского со льдом, затем они встают и приносят ее к нашему столу. —Мы отмечаем нашу годовщину, но мы не можем пить это в одиночку, — говорит мужчина. — Не возражаете, если мы присоединимся к вам? Моя жена постоянно говорит о том, как вы напоминаете ей нас, когда мы были моложе.

Мы с Хейсом переглядываемся — он выглядит так же неохотно, как и я, отказываясь даже от минуты нашего времени наедине, но было бы почти невежливо не согласиться.

— Конечно, — отвечает Хейс с натянутой улыбкой.

Они представляются, а затем Джейкоб, муж, зовет официантку принести стаканы, а Хейс спрашивает Барб, жену, как долго они женаты.

— Пятьдесят лет, — отвечает за нее Джейкоб. Он смотрит на наши руки. —Как насчет вас двоих? Я не вижу никаких колец.

— О, — говорю я, пораженный. —Не были..

— Тали — моя помощница, — мягко говорит Хейс. Почему мы звучим так, как будто мы лжем? Вероятно, потому что у нас нет романтического ужина на берегу океана в субботу вечером с вашим помощником.

— Я знаю, как это выглядит, но ни один из нас не женат или что-то в этом роде, — торопливо добавляю я. —Я подумала, что ему нужен перерыв в работе, поэтому я устроила это, и он не знает, как купить себе продукты или кофе, поэтому он заставил меня пойти с ним—Мои слова выходят торопливыми, нервными.

Это все еще звучит так, как будто мы лжем.

—Вы бы предпочли проглотить десять больших пауков или спать в постели с крысами? — внезапно спрашивает Джейкоб, наполняя наши бокалы.

Мы смотрим с него друг на друга.

— Пауки, — отвечаем мы оба одновременно.

—Хорошо, вы можете взять с собой только одного человека на необитаемый остров, и у вас нет возможности уйти. Кого вы возьмете? — он спросил.

Мои глаза мечутся к Хейсу, который уже смотрит на меня.

—Конечно, мне придется привести Тали, — говорит он. —Я не могу сделать свой утренний смузи самостоятельно.

Я смеюсь. Только на необитаемом острове Хейса есть электричество и витамиксы.

— Тали? — спрашивает Барб.

Я улыбаюсь своему боссу. —Это очень сложный вопрос. Я должна подумать.

—Ты же знаешь, что выберешь меня, — возражает Хейс. — Кто может быть веселее?

Я пожимаю плечами. —Моя племянница довольно забавная.

—Ты сознательно решила заставить маленького ребенка страдать на необитаемом острове исключительно для твоего развлечения? — он ругается. — Без доступа к медицинскому обслуживанию? Нестабильный запас еды? А ты называешь меня нарциссом.

Его глаза искрятся весельем.

—Только за твоей спиной. И у меня сложилось впечатление, что на этом острове каким-то образом изобилуют органические овощи и витамиксы, но ты правильно заметил. Я больше готова заставить тебя страдать.

Мы оба смеемся, и только тогда я вижу, как Барб и Джейкоб снова смотрят на нас, задаваясь вопросом, в чем заключается наша сделка.