Страница 65 из 86
—Ну, если вы оба одиноки, почему вы не вместе? — спрашивает Барб. — Вы были бы самой милой парой.
Я чувствую себя так же неловко, как двенадцатилетний ребенок, сидящий рядом с ее возлюбленным. Я не могла смотреть на Хейса прямо сейчас, даже если от этого зависела моя жизнь.
—Тали не доверяет мужчинам, — говорит Хейс. — И я совершенно ненадежен. Это в значительной степени подводит итог.
Что-то в его голосе привлекает к нему мой взгляд, и на мгновение я вижу голод на его лице, резком и отчаянном. Как будто только присутствие других удерживает его от того, чтобы задрать мою юбку и взять меня прямо здесь, на этом столе.
Я бы позволила ему.
Джейкоб начинает рассказывать о том, какими бедными они были, когда поженились: весь консервированный тунец и картошка, которые они съели, дверь машины была привязана веревкой. Я почти не слушаю, вместо этого смотрю на Хейса. Если бы он был моим, я бы вообще ничего не помнила ни о тунце, ни о картошке, ни о том, как мы держали дверь машины закрытой. Я только помнила, что хотела, чтобы он был все ближе и ближе, пока не смогла сказать, где он начинается, а где кончаюсь я. Я бы задохнулась, пытаясь заполучить все больше и больше его великолепной гладкой кожи.
Я все еще фантазирую, когда Барб вежливо кашляет и говорит мужу, что им пора идти. Интересно, насколько очевидны были мои мысли.
Мы стоим, и Барб обнимает меня.
—Даже если ты не доверяешь мужчинам, — шепчет она, — это хранитель.
Очевидно, она мало что знает о небрежном отношении Хейса к женщинам. Но опять же, когда он стоит и смотрит на меня этим взглядом, он не кажется мне таким уж беспечным.
Мы возвращаемся к нашей арендованной машине и выходим, чтобы сесть в двухместный фаэтон, где тихо, если не считать грохота волн и непрекращающегося крика сверчков. Наша ночь здесь заканчивается, и мы уходим утром. Я хочу упираться пятками и отказываться идти.
—В идеальном мире я бы осталась в этом доме и никогда не уходила бы, — говорю я ему.
Я вижу вспышку его ямочки. —Могу ли я быть здесь с тобой? Прежде чем ты ответишь, позволь мне напомнить тебе, что я умею покупать пироги.
— Хм, верно, — соглашаюсь я. —И поп-тартс. Я полагаю, тебе придется остаться.
Тишина. Я откидываю голову назад и закрываю глаза. Как бы я ни любила этот дом, именно Хейс сделал меня здесь счастливой. Если бы мне сейчас пришлось создавать профиль в Tinder, я бы искала… его. Озорные глаза, готовность всегда сказать самую грубую вещь, рот, который дергается, когда он пытается сдержать улыбку. Кто-то, кто держит мою дверь, не задумываясь, но счастлив захлопнуть ее перед моим носом, если это рассмешит меня.
У нас осталось всего две недели до того, как Джонатан вернется на полную ставку. Интересно, его это вообще беспокоит? Интересно, заставляет ли мысль об этом его сердце сжиматься так же, как мое, и иногда ему становится больно дышать, когда он об этом думает. Сомнительно, когда он даже не знает, что я ухожу навсегда. Он никогда не спрашивал, куда я пойду, когда вернется Джонатан, и я никогда не предлагала этого. Я предполагаю, что была небольшая часть меня, которая просто хотела увидеть, как разыгрываются все возможности. Хотела посмотреть, как у нас обстоят дела, если я смогу остаться.
— А в твоем идеальном мире, — говорит он, — Мэтт тоже был бы здесь?
Я потягиваюсь и переворачиваюсь на бок лицом к нему. — Клянусь, ты больше говоришь о моем бывшем, чем я. Хочешь, я подставлю вас двоих? Это то, о чем идет речь?
—Мне просто интересно, до какой степени ты его забыла, — говорит он. Его голос стал тише, чем был, менее уверенным. — И не рефлекторно говоришь мне, что да. Я видел, как ты смотрела на него той ночью, Тали.
Думал ли он все это время, что я все еще хочу вернуть Мэтта? —Я была просто потрясена. Это был первый раз, когда я видела или разговаривала с ним после разрыва, и, по контрасту, я чувствовала себя такой неудачницей. Дело было не в том, что я скучаю по нему.
—Ты, должно быть, немного по нему скучаешь, — возражает он. —По сути, он единственный человек, с которым ты когда-либо была.
Я думаю об этом. — То, чего мне не хватает, довольно глупо. Я скучаю по тому, с кем можно поесть, с кем поговорить, пока я чищу зубы на ночь. Я скучаю по тому, кто будет слушать глупости, которые происходят каждый день, истории, в которых нет смысла.
—Я чувствую, что многое из того, что ты говоришь, бессмысленно, если это поможет? — спрашивает он, и я пинаю его. — По крайней мере, он был настолько неудовлетворительным в постели, что ты не должна это пропустить.
—Я никогда не говорила, что это глубоко неудовлетворительно, — возражаю я. —Но я думаю, это хорошо, когда нет давления.
Это привлекает его внимание. Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, и его тело следует за ним, регулируя положение так, чтобы он оказался на боку.
—Какое давление? — он спросил.
Я переворачиваюсь на спину. — Мне нужно гораздо больше алкоголя, чтобы спокойно обсудить это.
Он берет бутылку вина и наполняет мой бокал.
Я делаю тяжелый глоток, жалея, что не выпила еще до того, как начался этот разговор. Или что я не сказала ничего, что привело бы к этому в первую очередь.
— Его это беспокоило, — сбивчиво начинаю я. — Его беспокоило, что я не... заканчивала... что я часто не делала по причине, о которой упоминала ранее. Он воспринял это на свой счет, поэтому я всегда немного волновалась.
—Многие женщины не кончают половым актом. Почему он просто не напал на тебя?
Легкость, с которой он предлагает это, как будто это самая очевидная вещь в мире, задевает струну в моем сердце. Я представляю это. Я представляю Хейса таким… каким открытым и бесстыдным он был бы.
Боже.
—Что? — он спросил. — Ты не можешь пройти туда?
— Понятия не имею, — стону я, униженно закрывая лицо рукой. — И я не могу поверить, что мы это обсуждаем. Я спала только с двумя людьми, и ни один из них не пытался. Это не имеет значения. В любом случае это, вероятно, не сработает.
—Это сработает, — говорит он. Голос у него низкий и хриплый. Я вздрагиваю от этого звука. — Я могу заставить тебя кончить ровно через две минуты.
Мой кишечник сжимается. Я представляю, как он скользит вниз между моих ног, раздвигая бедра. Скрежет его загривка по моей коже, этот первый щелчок его языком… Перестань так думать. В будущем будут другие мужчины. Это просто не может быть он. Это все испортит.
Хейс совершенно неподвижен рядом со мной, молчит. Я собираюсь смело смотреть на него, но я боюсь того, что могу увидеть.
А затем его рука обводит мое запястье. —
Тали, — тихо говорит он, убирая мою руку с лица. — Разреши.
Выражение его лица почти умоляющее, но есть и желание.
Его запах повсюду — океан, мыло и свежий воздух, от которых невозможно думать.
Я смотрю на него, мой язык высовывается, чтобы прикоснуться к губе, и я колеблюсь. Я знаю, о чем он спрашивает, и знаю, что это ужасная идея. — Я не хочу напортачить…
— Этого не будет, — говорит он. — Не будет, клянусь. Тебе не нужно прикасаться ко мне. Просто позволь мне сделать это. Позволь мне быть первым.
Я никогда раньше не слышала его таким. Я никогда не видела, чтобы он вел себя так, будто действительно чего-то хочет, и хочет очень сильно. Я в шоке от того, насколько это убедительно.
Я не думаю, что смогу отказать ему, когда он так спрашивает.
— Только это, — шепчу я. — Больше ничего. А утром все приходит в норму. Мы снова друзья. Никаких странностей. Обещаешь?