Страница 63 из 86
Глава 28
Свет просачивается сквозь окна, когда я просыпаюсь. Я убираю волосы с лица и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на часы на ночном столике.
8:32.
Это удар в живот, вспоминая. Год назад почти с точностью до минуты мой отец ехал с Шарлоттой в машине за пончиками. Конечно, это была его идея — он использовал любой предлог, чтобы заполучить нездоровую пищу, — но он сказал, что это нужно для того, чтобы Шарлотта попрактиковалась за рулем.
Я снова и снова представляю его сердечный приступ с ее точки обзора: в панике и неопытности, понятия не имею, как ему помочь, и не в состоянии найти место, где можно остановиться. С тех пор она не садилась за руль.
Я предполагаю, что придет время, когда я смогу думать о своем отце, не представляя его последние минуты. Когда я смогу вспомнить его и почувствовать себя счастливой, а не потерянной. Но, наверное, это далеко.
Я делаю один медленный вдох, ожидая, пока горе утихнет, а затем сбрасываю одеяло и заставляю себя продолжать свой день. Я быстро умываюсь, прежде чем надеть футболку и шорты и почистить зубы. Мои волосы остаются непослушными, и я отказываюсь что-либо с этим делать… в конце концов, я в отпуске. Кроме того, я втайне подозреваю, что Хейс из тех, кто любит немного неприрученные вещи.
—Вставай и свети, тыква! — кричу я, направляясь в гостиную. —Пришло время для Starbucks!
Он выходит в шортах и футболке, с взлохмаченными волосами, нуждающимися в бритье, с сладко-сонными глазами. Он зевает, вытягивая руки над головой, и я представляю, как просыпаюсь от него именно таким, каким он сейчас выглядит, хотя в моем воображении и шорты, и рубашка совершенно отсутствуют.
Еще нет даже девяти утра, а мне уже нужен еще один душ. На этот раз максимально холодный.
—Я как бы надеялся, что ты удивишь меня, приготовив кофе до того, как я проснусь, — говорит он, садясь за стойку. — Я действительно надеюсь, что Starbucks не ограничивает наши сегодняшние планы.
Я закатываю глаза. — Ты знаешь, что это должен быть мой выходной. Может быть, я подумала, что ты развлекаешься.
—Я сделал это прошлой ночью в душе. А теперь я хочу, чтобы ты меня развлекала.
Я невольно смеюсь, но не раньше, чем представляю его во всех его жестких, мокрых, мыльных подробностях.
Хейс дрочит в душе — это не то, на чем сегодня мне нужно сосредоточить свои мысли. — Отлично. Мы собираемся заниматься серфингом. Я знаю, ты будешь утверждать, что тебе это неинтересно, но мы с Мэттом ходили несколько раз, и я думаю, тебе понравится.
—Я полагаю, Мэтт был очень хорош в серфинге, — говорит он, кривя губы.
— Он был хорош во всем, — отвечаю я, направляясь к двери. За исключением того, что это больше не кажется правдой. В основном я говорю это, чтобы позлить Хейса… что он и делает.
— Я могу вспомнить одну или две вещи, в которых он был не так хорош, — бормочет Хейс позади меня.
В Starbucks очередь занимает больше времени, чем следовало бы, благодаря женщине, которая тратит девяносто минут на выбор кейк-попса.
Мы выпиваем, а он, как большой мальчик, размешивает свой собственный сахар.
— Итак, — говорит он, глядя на дверь, — мы собираемся испытать волшебство выхода на улицу. Будет ли это ощущаться как абсолютный внутренний покой или больше, как оргазм, который длится и длится?
Мои плечи опускаются. Я надеялась, что Хейс осознает ценность свободного времени, но как я могу это сделать, когда он одержим желанием доказать, что я ошибаюсь? — Я знала, что ты будешь мудаком.
Я выхожу без него и поворачиваюсь лицом к солнцу. В воздухе пахнет кустистым дубом и первоцветом, погода идеальная, и впереди у меня день на пляже. Этого должно быть достаточно, ворчит Хейс все время или нет.
Он подходит ко мне, и его рука касается моей.
— Мне весело, Тали, — мягко говорит он. —По какой-то причине жаловаться тебе на вещи, которые меня на самом деле не раздражают, это просто мое любимое занятие.
Это не извинение, но достаточно близко, и что-то внутри меня немного согревается.
—Лучше, чем трахнуть сразу трех девушек? — Я толкаю его плечом.
Он оглядывается. —Это вариант на данный момент? Ты это имела в виду, когда сказала, что мы занимаемся серфингом? Потому что если так, то я на сто процентов в деле.
— К сожалению, нет, — отвечаю я.
—Увы, — говорит он. — Но да, это тоже будет весело.
Я договорилась с инструктором по серфингу, чтобы он встретил нас перед отелем в десять. Я надеваю бикини, беру солнцезащитный крем и иду на палубу, где меня уже ждет Хейс.
Его глаза блуждают по мне — лицо, к груди, к ногам, обратно к груди, где они и остаются. Мое тело реагирует на его очевидное одобрение — кожа покалывает, соски твердеют под верхом бикини. Я стараюсь не ерзать, чтобы он не увидел, как его внимание влияет на меня. Он отворачивается, и я вижу, как он поправляет шорты. Мне нравится, что я тоже влияю на него.
—Я как бы понял, что ты девчонка со спортивными шортами и майкой, — говорит он.
—Инструктор по серфингу приносит нам гидрокостюмы. В противном случае ты был бы прав.
Он поворачивается, и его взгляд снова скользит по мне, и задерживается. —Наверное, к лучшему. Эта вершина выглядит так, будто легкий ветерок может отправить ее в полет.
Мы спускаемся по лестнице на пляж, где нас ждет Гас, наш молодой лохматый инструктор. Мы изо всех сил надеваем гидрокостюмы, а затем он заставляет нас практиковаться в выскакивании на доске, пока не сочтет, что мы готовы выплыть.
Он кивает в сторону прибоя и идет впереди, но Хейс колеблется, переводя взгляд с меня на воду.
— Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? Они не похожи на волны размером с пигмея.
Я борюсь с ласковой улыбкой и киваю. Во всех важных отношениях, которые у меня когда-либо были — с Мэттом и с моей семьей — я была опорой, тем, кто беспокоится, а не тем, о ком беспокоятся. Я думаю, что Хейс не позволил бы мне сыграть эту роль, и какая-то часть меня так, так устала от этой роли, что очень хочет, чтобы я могла положиться на кого-то, как моя семья опирается на меня.
Я ловлю несколько волн, пока Гас помогает Хейсу. После нескольких фальстартов Хейсу удается оставаться в вертикальном положении целых десять секунд. Через час у него это получается лучше, чем у меня.
Мы рассаживаемся между досками и смотрим на горизонт, ожидая следующего сета, когда Гас указывает вперед.
—Киты, —говорит он, и они появляются менее чем в тридцати футах от того места, где мы сидим. Из ниоткуда приходит горе. Это была мечта моего отца — отправиться в тур по наблюдению за китами, и на мгновение я позволяю себе думать о нем здесь, со мной. Солнце на его плечах, вода плещется у его ног, широкая улыбка на его лице, когда он наслаждается чудом всего этого. Я сжимаю губы и тяжело сглатываю, когда острая боль пронзает мое сердце.
Хейс ничего не говорит, но протягивает руку и тянет мою доску для серфинга, так что мы оказываемся бок о бок, стуча коленями, когда они проходят мимо.
—Ты доволен? — тихо спрашиваю я.
Его рука ложится на мое колено, описывая большим пальцем маленькие круги.
—Очень, — говорит он. — Мы должны сделать это снова.
Я смотрю на него, и его рот приподнимается, одна ямочка оживает. Это идеальный момент в конце очень несовершенного года. Я не уверена, что мой отец одобрил бы Хейса, но если он смотрит, то, вероятно, улыбается вопреки самому себе.