Страница 54 из 86
Я бью его по руке. — Это моя рабочая одежда, придурок.
Он усмехается. — Держу пари, твоему члену босса они нравятся, вот и все, что я хочу сказать.
Ко мне тянется рука.
—Я Джон, — говорит его друг. —Я ненадолго. Просто хотел познакомиться с печально известной писательницей Натальей Белл, о которой Сэм никогда не умалчивает.
Сэм смущенно улыбается мне, пока мы садимся. Возможно, я слишком рано заговорила о том, что Хейс немного хуже большинства мужчин.
— Я прочитал новые страницы, — говорит Сэм, наливая мне маргариту из кувшина на столе. —Я ненавижу Юэна немного меньше, теперь, когда он безукоризненно превратился в придурка.
Я вздыхаю с облегчением. —Слава Богу. Мой бедный агент каждый день пишет мне по электронной почте о том, что я получу окончательную первую половину, а мне еще нужно написать большую часть второй половины.
Он пожимает плечами. — У тебя много времени, и разве твоя работа почти не сделана? Твой друг должен вернуться со дня на день, верно?
Мой желудок дает толчок. За два месяца Хейс стал такой большой частью моей жизни, что будущие дни без него кружатся впереди, как черная дыра. Будем ли мы друзьями, когда это закончится? Даже если мне удастся остаться, калифорнийское солнце в этом воображаемом будущем без него ощущается как пощечина, как чистое голубое небо над головой во время похорон моего отца, как группа подростков, проезжавших мимо, слушая рэп.
— Ага, — тихо говорю я. — Они в основном проходят через процесс.
Джонатану потребуется несколько недель, чтобы привыкнуть к воспитанию детей после того, как он вернется во вторник, и тогда все будет кончено. У меня не будет предлога остаться, чтобы Хейс не измотался до костей или не умер от цинги.
Женщины за соседним столиком внезапно снова смотрят на нас. Нет, не на нас — позади нас, на кого-то, идущего по ресторану. Тень нависает над нашим столом, и я поднимаю глаза и вижу, что Хейс стоит там. Я видела его всего несколько минут назад, но мои глаза все равно пожирают его, как будто я забыла за этот короткий промежуток времени, какой он красивый.
Я выпрямляюсь, вытягивая телефон вперед, чтобы проверить, не пропустила ли я сообщение.
— Привет, — говорю я, переводя взгляд с него на свой телефон. — тебе что-то нужно?
— Вовсе нет, — говорит он с улыбкой, которая кажется слишком самодовольной. —Я просто шел по улице и вдруг захотел тако.
Чушь. Насколько я знаю, Хейс никогда не жаждал ничего, кроме виски, кофе и оргазмов. Я не понимаю, как я могу быть счастлива видеть его и глубоко раздражена одновременно, но я понимаю. —Сэм, Джон… это мой босс, Хейс Флинн.
—Босс и компаньон парка развлечений, — поправляет Хейс, протягивая Сэму руку. —Не обманывайтесь ее нынешним отсутствием тепла. Она обожает меня. Надеюсь, ты не против, если я присоединюсь? Я голоден.
Прежде чем мы успеваем возразить, он занимает свободное место между Сэмом и мной. У меня отвисает челюсть, но Сэм — хороший мальчик, слишком вежливый, чтобы отослать Хейса, хотя я могу сказать, что он хотел бы этого.
— Тали сказала мне, что ты едешь вдоль побережья, — говорит Хейс.
Сэм выдавливает улыбку и, бросив на меня недоуменный взгляд, начинает описывать свои планы — Биг-Сур и Монтерей, затем Сан-Франциско на несколько дней, прежде чем отправиться в винодельческую страну и дальше на север.
Хейс, очаровательный мудак, начинает предлагать все остановки по пути, и я полагаю, что должна быть благодарна — Джон больше не уезжает, по-видимому, и Хейсу удалось удержать Сэма и меня в нейтральных водах. Но я все равно раздражена. Как ему понравится, если я появлюсь, пока он гуляет с Анджелой, Саванной или Николь, и возьму на себя управление?
—Будь осторожен в кемпинге в Йосемити, — говорит Хейс. —Тебе нужна медвежья сумка, которую мы обнаружили слишком поздно.
— Ты разбил лагерь? — недоверчиво спрашиваю я. Я не могу себе этого представить, если только кемпинг не включал в себя шестьсот постельных принадлежностей и круглосуточное обслуживание номеров.
— Это было довольно давно, — тихо говорит он. — Думаю, уже почти десять лет назад.
Он пошел с Эллой.
Хейс когда-то был тем, кто брал отпуск. Кто был готов отправиться в путешествие, развесить медвежьи мешки и спать на земле. Он был тем, кто готов довериться другому человеку и посвятить себя ей.
Я смотрю на него, видя в его лице то же, что он, вероятно, видит в моем, когда я говорю о Мэтте: этот низкий стыд за то, что его одурачили, что он был так неправ, что его уничтожил кто-то, кто его не заслужил, и обманул себя, поверив в нее.
Как бы меня ни раздражало то, как Хейс влез в мой вечер, у меня в груди щемит. Обнаружить, что я ошибалась насчет Мэтта, было тяжело. Но не так сильно, как заставить его создать семью с моим отцом. Как Хейсу удалось простить любого из них, я не понимаю.
Наши взгляды встречаются, и на одно долгое мгновение кажется, что за этим столиком, в этом ресторане мы только вдвоем. Мы одновременно отводим взгляд.
— Расскажи мне о Тали-подростке, — снова весело говорит Хейс. —Я понимаю, что у нее была небольшая одержимость Томасом Харди.
Моя челюсть открывается. — Судя по всему, у Джонатана большой гребаный рот.
Сэм смотрит на меня. — Как я этого не знал?
—Да, — говорит Хейс, подмигивая моему дискомфорту, — именно так они с Джонатаном подружились в подростковом возрасте в каком-то писательском лагере. — Он поворачивается ко мне. —Тогда ты была настоящей находкой, когда писала свой фанфик по Томасу Харди. Я не знаю, как ты удержала мальчиков.
Я серьезно убью Джонатана. Это будет грустно для его дочери, я знаю. Я найду ей лучшего отца. Тот, кто умеет хранить секреты.
— Это был не фанфик, — стону я. —Это был просто альтернативный финал Джуда Незаметного. В конце концов Харди убил всех детей. Это было жестоко.
Сэм наклоняется вперед. Романисты викторианской эпохи — его любимица. — Книги Томаса Харди никогда не бывают счастливыми. Тесс из Д'Эрбервилей? Возвращение туземца?
— «Вдали от обезумевшей толпы» был счастливым, — возражаю я.
— У тебя странное представление о счастье. Вирсавия поселилась. — Он пинает меня ногой под столом, ухмыляясь. — Хотя, потратив столько лет на то, чтобы обустроиться, ты могла и не заметить этого.
Я смеюсь. — Мне нравится, что ты умудрился оскорбить меня, обсуждая работу автора, который уже давно умер.
Такое чувство, будто мы оба снова дети, дергаем друг друга, пока сидим на улице между уроками. Хотя мы всегда хорошо ладили. Если бы я встретила его до того, как встретилась с Мэттом, я бы подумала, что мы родственные души. И кто сказал, что мы не были бы? Кто сказал, что мы все еще не такие? Это сюжет любого другого романа второго шанса: мальчик и девочка не собираются вместе в подростковом возрасте, а только для того, чтобы во взрослом возрасте увидеть то, что было все это время.
Единственный человек, которого не забавляет этот разговор, — это Хейс, чье лицо внезапно меняется во всех направлениях — острые скулы, твердая челюсть — когда его глаза перебегают с меня на Сэма и обратно. Возможно, он видит, кто я сейчас: что нет никаких причин, по которым мы с Сэмом не должны быть вместе. Мы из одного места. Мы хорошо ладим и можем часами говорить о книгах. Если бы я только была готова к этому, но я не готова. Сэм идеален для меня, но как только мы двинемся вперед, уже не будет возможности вернуться назад. Я немного мрачнею при этой мысли.
Хейс настаивает на том, чтобы заплатить за ужин, когда принесут счет, как и следовало бы, поскольку он как бы испортил его. Джон вежливо извиняется за вечер, но Хейс почти непокорно пытается остаться.