Страница 38 из 86
Мэтт здесь.
Рядом с ним свидание.
Трудно представить худший сценарий, чем этот. Он даже богаче и успешнее, чем год назад, тогда как большинство его мрачных предсказаний для меня сбылись. Я одна, я не закончила книгу, я устроилась на хромую голливудскую работу, чтобы сводить концы с концами. Если я соберусь и перееду домой, ему будет четыре на четыре.
Я не могу этого вынести.
Сплошная паника берет верх. Я пытаюсь думать, но меня трясет, трепещут руки и слабый, пугливый пульс. «Дерьмо».
Хейс приподнимает бровь, переводя взгляд с меня на Мэтта.
— Что? — спросил он. — О Боже. Только не говори мне, что ты испытываешь глубокую, вечную любовь к Ною Карпентеру? Я думал, что ты более интересна.
— Нет, — говорю я, кусая губу. Он движется по комнате. Он еще не видел меня, но с минуты на минуту увидит. —Нет. Могу я просто… можешь ли ты просто сделать кое-что для меня? Пожалуйста?
—Хорошо, я займусь с тобой сексом, — говорит он с долгим вздохом, — но только один раз, хорошо? И сзади, чтобы утром было не неловко.
Он абсолютно не понимает. Мэтт собирается шпионить за мной через несколько секунд, и когда это произойдет, это будет самый унизительный момент в жизни, буквально усеянной унизительными моментами.
— Хейс, это важно. — Я сжимаю руки вместе, умоляя. — Когда он подойдёт, пожалуйста, не говори ему, что я работаю на тебя, ладно?
Хейс ведет себя так, будто это самая забавная ситуация, в которой он когда-либо был, ленивая улыбка растягивается на его лице. —Что это значит для меня?
— Господи Иисусе, Хейс, — шиплю я. — У тебя уже есть вся моя жизнь. Чего ещё ты можешь желать?
Именно тогда Мэтт шпионит за мной. Он выглядит пораженным, как будто забыл, что я вообще существую, и это внезапное напоминание вызывает шок. А потом его лицо расплывается в той улыбке, которую я любила. Ту, которая заставила меня почувствовать себя самой очаровательной, особенным существом во всем мире. Теперь половина планеты любит его так же сильно, и я, наконец, понимаю, что он никогда не был моим.
Он обходит группу мужчин, молча бросая актрису, которую привел, а потом он здесь, притягивает меня к себе.
Я замираю в ответ. Мои конечности скованны, неподвижны, не в состоянии вести себя нормально. Это единственные руки, которые были у меня вокруг меня с четырнадцати до двадцати четырех лет, и снова быть в них — сюрреалистично. За всю свою жизнь я целовалась только с двумя другими людьми и занималась сексом только с одним. Стоять здесь — все равно что воссоединиться с отсутствующей частью меня, той, что, как я знаю, больна, но все еще чувствует себя хорошо.
— Боже, как рад тебя видеть, Тали, — говорит он, наконец отстраняясь. Его руки обрамляют мою челюсть, когда он смотрит на меня. Слишком много зрительного контакта. Это слишком интенсивно. Я чувствую, как пот стекает по центру моей груди. —Как твои дела?
Я собираюсь пробормотать ответ, когда рука Хейса обвивается вокруг моей талии, оттягивая меня от Мэтта. Его губы прижимаются к моей голове, демонстрируя небрежное владение, и Мэтту приходится поднять взгляд, чтобы встретиться взглядом с Хейсом, и этот факт мне нравится больше, чем следовало бы. Мэтт всегда хотел быть выше. — Э… Мэтт, это Хейс Флинн. Хейс, это Мэтт. Наверное, более известен как Ной.
Улыбка Мэтта исчезает, когда его взгляд возвращается к руке Хейса, обнимающей меня за талию, но он протягивает руку.
— Приятно познакомиться, — говорит он.
— Мне тоже , — отвечает Хейс так, как может только британский мужчина, — он звучит вежливо и пренебрежительно одновременно.
— Не могу поверить, что ты здесь, — говорит Мэтт, поворачиваясь ко мне и выглядя… изумленным, как будто это какая-то невероятная удача. Он, кажется, забыл, как безобразно это закончилось. — Я столько раз писал тебе, а ты так и не ответила.
Ах, да, все эти бессвязные сообщения, половина из них пьяные. Всегда ищет прощения. Я больше никогда не буду обманывать, клянусь. Мы можем просто поговорить? Ты по-прежнему мой лучший друг. Странно вообще с тобой не разговаривать.
У меня действительно нет ответа. Я не жалею, что проигнорировала его. Он заслуживал худшего.
— Как дела с книгой? — спрашивает он, как будто всего того, что между нами пошло не так, никогда не происходило. Как будто это не он пытался разрушить все мои мечты одним махом — не через две недели после смерти моего отца. Я не собираюсь говорить ему, что это все еще катастрофа. Я добилась некоторого прогресса благодаря предложениям Сэма и добавлению Джулиана, но мне все еще нужно выложить около двухсот страниц за два месяца.
—Все здорово, — лгу я. — Они дали мне продление… из-за моего отца.
Я благодарна, что мой голос не звучит так дрожащим, как я себя чувствую.
Его улыбка меркнет.
— Я слышал о Шарлотте, — говорит он. Он кажется серьезным, но кто знает? Он актер, в конце концов. — Мне жаль.
Я знаю, что должна спросить его, как он, или упомянуть его фильм, но светские беседы меня не интересуют. Что я действительно хочу сказать ему прямо сейчас, как ты мог? Как я никогда не видела, что это произойдет? И сколько в наших отношениях было лжи? Какая-то часть меня до сих пор не может поверить, что все так вышло. Это мальчик, с которым я ходила на выпускной, с которым закончила колледж. Я до сих пор помню нашу первую квартиру, как прогулка с ним по ИКЕА казалась началом грандиозного приключения. Я думала, что мне так повезло, а мне совсем не повезло. Меня просто обманули. Но даже глядя на него сейчас, я не могу найти признак того, что он меня предаст.
Рука Хейса напрягается, притягивая меня ближе.
— Извини, Макс, — говорит он, и это звучит совсем не так, как жаль. — Мне нужно украсть ее на минутку. Прости нас.
Он тащит меня по коридору, все еще держа меня за руку. Мое тело движется на автопилоте, с облегчением, что один из нас знает, что делать прямо сейчас. Я не оглядываюсь на Мэтта, но чувствую его взгляд на себе, когда мы уходим.
Когда мы, наконец, скрылись из виду, я делаю несколько отчаянно необходимых вдохов, а Хейс прислоняет меня к стене, кладя руку мне на бедро, как будто я не смогу выдержать свой вес. Я сосредотачиваюсь на груди Хейса, прямо передо мной, пытаясь восстановить контроль над своим сердечным ритмом. Когда это не срабатывает, я закрываю глаза и прислоняюсь головой к стене позади себя.
— Я бы никогда не попросил тебя прийти, если бы знал, что он будет здесь.
Его голос мягкий и извиняющийся.
Мои глаза открываются и обнаруживают, что он стоит гораздо ближе, чем я думала. Я отвечаю ему на грудь, а не на лицо. Так проще.
— Я все еще не вижу этого, — шепчу я. —Я думала, что, может быть, лично увижу то, что я пропустила раньше, как я могла быть настолько ослеплена. Но он выглядит точно так же.
Он притягивает меня к себе, и он такой большой, что кажется, будто я наполовину заползла внутрь него, когда его руки обнимают меня.
— Он был идиотом. Любой, кто встречал вас двоих, уже знает. Джонатан сказал, и я цитирую: —Мэтт — самый глупый сукин сын, который когда-либо жил. Он никогда не добьется большего, чем Тали.
Я моргаю, чтобы сдержать слезы. Я не собиралась плакать из-за Мэтта, но верность Джонатана для меня дороже золота. — Джонатан — хороший друг.
—Это не имело никакого отношения к тому, чтобы быть хорошим другом. Это был просто здравый смысл. Я даже никогда не встречался с Мэттом, — он произносит это имя с насмешкой, — и я знал, что он не сможет добиться большего успеха, чем ты.