Страница 36 из 86
Он откидывается на спинку сиденья и выдерживает мой взгляд. На мгновение я уверена, что он не собирается отвечать.
—Я вернулся домой из университета и обнаружил, что в мое отсутствие она проводила время с футболистом из местного клуба, — говорит он.
—За ней последовала Элла, — заключает он, — которая теперь, конечно, моя мачеха.
Он печально улыбается мне и делает еще глоток воды, как будто все это смутно забавно и немного скучно. Для меня это ни то, ни другое. Я борюсь с внезапным комком в горле. Вместо здорового напоминания о черствости Хейса я только что наблюдала, как он умирает от тысячи мелких порезов и нескольких серьезных.
Я хочу сказать ему, что он заслужил лучшего. Я хочу сказать ему, что Элла сошла с ума, что все они сошли с ума, но слова застревают у меня в горле, слишком серьезные и, возможно, слишком увлеченные, чтобы произносить их вслух.
Звонит телефон, сообщая о прибытии следующего пациента. Я быстро убираю наш мусор, все еще думая о том, что он сказал, и желая все исправить. Он ведет меня через зал ожидания к лифту, стоя рядом со мной, пока я жду его прибытия. Кажется, будто он хочет, чтобы я осталась, и… я не возражаю. Все чаще становится трудно вспомнить, какими были мои дни до того, как они включали ухмылки Хейса и испепеляющие комментарии о моей машине и моем выборе. Без сладости в его глазах, которая убеждает меня, что он не имеет в виду ничего из этого.
Едва я добежала до гаража, как он написал мне, прося вернуться. Хотела бы я быть раздраженной. Хотела бы я, чтобы я не чувствовала этого тихого возбуждения от перспективы снова увидеть его, хотя я только что ушла от него.
Я нахожу его в комнате с пациенткой и останавливаюсь на пороге, но он зовет меня войти.
—Тали, познакомься с Линдой.
Она увидела тебя в приемной и говорит мне, что хочет быть похожей на тебя.
Я замедляюсь, и мои последние несколько шагов, чтобы добраться до них, колеблются.
—Я хочу всего этого, — говорит Линда. —Крошечный нос и особенно губы. Подними мою как можно ближе к ней.
Это нормально? Указать на другого человека, как на выставленный наряд, и попросить воссоздать его? Хейс не выказывает никакого удивления, но сглатывает, когда его большой палец в перчатке прижимается к центру моей губы. Хочется дальше всасывать в рот, кусать зубами.
—Губы Тали очень объемные, особенно верхняя губа, — говорит он. —Это было бы трудно воспроизвести, но я мог бы использовать микродозы филлера, чтобы вывернуть границу, как у нее— Его указательный палец проводит по контуру моей верхней губы. Я делаю крошечные, недостаточные вдохи через нос, мое сердце бьется сильнее, чем должно.
—Да, давайте попробуем, — говорит Линда. — Вы проделали над ней такую потрясающую работу.
Его палец замирает в центре моего рта, и наши взгляды встречаются. Быть в центре его внимания, таким образом, более головокружительно, чем я когда-либо могла себе представить. Это опыт разоблачения, разоблачения, но также и увиденного. Видел так, как никто никогда прежде, как будто я что-то хрупкое, что-то достойное заботы. Я никогда не хочу переставать чувствовать это.
Он опускает руку, как будто его обожгли.
—Красота Тали принадлежит только ей, — хрипло говорит он, уходя. —Я возьму камеру.
Я в шоке смотрю на его удаляющуюся спину, задаваясь вопросом, что, черт возьми, только что произошло. это была я? Это были мы оба? Мои воспоминания об этом слишком сюрреалистичны, чтобы им можно было доверять.
—Я бы хотела, чтобы мой муж смотрел на меня так же, как он смотрит на тебя, — шепчет Линда. — Как будто он мог бы быть полностью доволен, если бы ему никогда не приходилось смотреть ни на что другое.
Я смотрю на нее — она прекрасна сама по себе, более чем заслуживает благодарного мужа — и мое сердце странно, тяжело стучит при ее словах. Больно хотеть, чтобы что-то было правдой, и прекрасно знать, что это не так.
— Я всего лишь его помощник, — отвечаю я. — Он смотрит на меня так, потому что, если бы меня не было рядом, ему пришлось бы брать себе кофе, а ожидание в Starbucks для него невыносимо.
—Я только что видела, как он смотрел на тебя, дорогая, — говорит она с понимающей улыбкой. — И поверь мне, этот взгляд не имел ничего общего с кофе.