Цена возвращения

— Нет, пальцы у него чистые были. — Иронию капрал воспринял всерьез. — И вообще, это не наше с тобой дело, пусть начальство разбирается. Кстати, вон он, душегуб, поволокли болезного.

По коридору двое полицейских тащили под руки избитого… твою ж сестру! В кровавых синяках, сломанным носом и выбитыми зубами, но это был… Поль Пифо! Тот самый, который в прошлом году участвовал в поимке островных шпионов, о котором сержант Тома такое рассказывал!

Подойти, поговорить? Надо, душа даже не просит, требует помочь! Только как? Рассказать своим о том, о чем было приказано молчать. Не под страхом, под ужасом наказания? Да и поверят ли? Даже если поверят, начнут проверять. У кого? Как долго? Демон, что же делать? Что делать-то?

Кто знает о Поле?

Де Камбре — далеко. Поль точно его человек, даже отец недавно парню помогал, правда, так и не сказал в чем. Мол, не его полицейского ума это дело.

К коменданту порта или гарнизона? Самое то. Нет, человеку королевского интенданта Пикардии они, конечно, помогут. Только не родился еще военный капрал, который ради полицейского капрала потревожит сон не то что вице-адмирала или полковника, но даже и своего сержанта.

А кого пропустят?

Точно!

Унтер-офицера Тома. Этого весь город знает. Почетный гражданин города, Ферье сам видел, как господин вице-адмирал ему руку жал. И господин полковник, да. Не один раз видел, между прочим.

В прошлом году пришлось поработать с Тома в одной группе, созданной, кстати, по совместному приказу начальника полиции и самого коменданта гарнизона. Именно на той работе и довелось познакомиться с Пифо. Веселое было знакомство — капрал усмехнулся, вспомнив эпическую драку в пыли, завершившуюся опрокинутым на обоих ведром холодной воды. Да, есть что вспомнить. Но не сейчас.

Кстати, живет Тома недалеко. Да, к нему и бегом!

— Господин сержант, разрешите отлучиться!

— Какой там! Вначале обыщешь камеру — надо найти, чем убийца дядю Рауля прирезал.

Это ладно, чай, камера не дворец — хватит десяти минут.

Так, на полу — пусто, на двухэтажных дощатых шконках — тоже. Матрасы, тумбочки? Только не здесь, нет тут такой роскоши.

А ведь точно, пусто. Никакого оружия нет, если только…

— Эй вы, двое, — Ферье ткнул пальцем в двух наименее побитых сидельцев, — быстро, взяли это, — тычок в направлении бака с дерьмом, — и вынесли. Воняет. Что⁈ Мне самому таскать прикажешь? Что⁈

Пара привычных и несильных ударов по сусалам выдергивает бедолаг из меланхолии и возвращает к действительности.

— Осторожно, не расплескай! Языком чистить заставлю!

Привычная брань, привычный спор. Беззлобный на самом деле. Так, скорее ритуал, ежедневно отыгрываемый участниками с обоих сторон.

Задержанные оборванцы аккуратно берут вонючий чан, несут.

— Аккуратней, воняет же. — Это тоже сказано по привычке. Конечно, воняет, а что делать?

Чан выносится к выгребной яме, переворачивается и вместе с дерьмом в мерзкую бездну улетает орудие преступления. Теперь его не найдет никто и никогда — ни за какие деньги не найти добровольца, чтобы в этом возиться.

— Господин сержант полиции, обыск проведен, ничего, что могло бы быть орудием преступления, не обнаружено!

— А парашу осмотрел? — Опытный сержант прищурил глаз.

— Я⁈

— Ну так заставь этих!

— Поздно, господин сержант, ее уже очистили. Да и сами посудите, если б ее осматривать, нам всю ночь это нюхать пришлось, еще и на день осталось. Так разрешите отлучиться?

Стоит вытянувшись, словно солдат, а не полицейский. Смотрит преданно, глазами честными-честными. А нож или что там было, наверняка сам и выкинул. Ох, неспроста это. Но своих парень никогда не подставляет, даже прикрыл пару раз коллег, крепко накосячивших. Так что лучше согласиться, сделать вид, что поверил. Сержант не знал слова «интуиция», но именно она упорно нашептывала ему ответ.

— Ох, капрал, смотри, не подведи нас. Утром здесь такое начнется — демонам тошно станет. Ладно, иди, но ненадолго.