Страница 14 из 21
– Прости что? – вдруг резко спросил Охнэр и неожиданно вскочил на ноги.
– Сука, да! – потрясенно закивал головой господин Ливейн. – Мы подозревали, что этот пудель не чист на лапу, ведь его подарили карнемирийцы, но что он женского пола – никак не могли подумать! Впервые видим такого зверя, господин Охотник.
Фаталия вдруг громко расхохоталась и со вздохом оперлась на каменную книгу.
Она пробудилась в гробнице Владычицы Морханы лишенной магии простолюдинкой – настоящей сидши, поэтому не могла читать волшебные книги сидов. И вообще никакой магией не владела. Может быть, это и к лучшему.
– Дядя! Ты идиот? Тебе подбрасывают работенку, а ты нос воротишь. Я бы лучше чудовищ по лесам искала, чем сутками в булыжник пялилась. Скука убивает меня. Можно, я поищу паука?
– Нет, Фаталия, я сам этим займусь, – поспешно изменившимся голосом ответил сварт, – а ты читай, не отвлекайся на глупости. На лужайке за дворцом еще сотня таких книг в землю врыта.
– Но я не умею читать!
– Научишься. Ты бессмертная. Через пару сотен тысяч лет догонишь Зеленый Двор и заживешь припеваючи в Сидерхолле, – скороговоркой ответил принцессе Охнэр и быстрым шагом направился в сторону своих покоев в западном крыле Сидерхолла.
***
Охнэр знал, что когда–нибудь этот день наступит, и проказы его питомца, Белой королевы, разоблачат.
Он всеми силами пытался избавиться от назойливого паука, даже несколько раз оставлял его на произвол судьбы в дебрях Морхейма, но мохноногая тварь неизменно находила его, где бы он от нее не спрятался. В конце концов, сварт сдался и всюду таскал с собой в нагрудном кармане Жрыху – так он ее назвал.
Имя свое Жрыха в полной мере оправдывала, потому что ела абсолютно все. Первое время была Охотнику даже полезна – съедала всех крыс в таверне или змей, если сварт ночевал в лесу, но по мере роста своего аппетита паучиха тоже выросла, вымахав в белую пушистою бочку на восьми ногах, которая послушно бегала всюду за Охнэром, словно верный пес.
И да, псов Жрыха тоже начала есть, ведь не могла больше прокормить свое брюху всякой мелкой живностью. Пудель Его Величества был не первой загадочной пропажей в Сидерхолле, просто сиды даже представить не могли, что в их безопасном королевстве может жить такой монстр, поэтому грешили на переменчивый нрав дворян, погоды и колдовства.
– А ну вылезай, давай, – строго приказал Охотник массивному деревянному сундуку, стоящему на полу, – я знаю, что это ты сожрала леди Атрен.
Крышка сундука вдруг поднялась и из вороха одежды показалась белая мохнатая голова с восьмью милыми карими глазами, украшенными длинными белыми ресничками, которые с обожанием уставились на сварта.
– Куда ты ее спрятала? Или уже переварила? Знаешь, Жрыха, так дело не пойдет. Хочешь есть – постучи лапой, как я тебя учил. Ты еще помнишь, как лапами стучать или только пастью клацать умеешь? – сурово допрашивал паучиху Охотник, скрестив на груди руки.
Жрыха робко выползла из сундука и отбила на полу ногами чечетку. Для огромного плотоядного паука она была очень сообразительной, что не удивительно, ведь ее вид жил еще во времена Древних.
– Где она? – с угрозой в голосе навис над питомцем сварт, зло прищурив глаза.
Паучиха испуганно сжалась в комок, а потом юркнула под кровать Охнэра и выкатила, ловко перебирая мохнатыми лапками, замотанное в белый кокон тело девушки.
Грязно выругавшись, Охотник достал из–за голенища сапога кинжал и разрезал паутину. Убедившись, что леди Атрен жива, сварт ткнул ее хорошеньким личиком в мохнатую восьмиглазую голову Жрыхи и с расстановкой произнес:
– Запомни раз и навсегда. Нельзя. Есть. Женщин. И мужчин. И детей. И вредных старушек, хотя с последним я, наверное, погорячился. Короче, запрещаю тебе жрать сидов! Поняла? Если поняла, то топни ногой.
Жрыха поспешно отбила пушистыми лапами чечетку и снова уставилась на Охнэра полными любви глазами, и сварт сдался, потому что никто и никогда не смотрел на него таким умильным взглядом, как этот чертов плотоядный паук.
– Проклятье! – выругался Охотник, когда услышал крик Фаталии, которая звала его с собой на прогулку в Сад Камней. – Спрячься! Быстро! И паутину не плети! Держи свои лапы в руках!
Наставив питомца на путь истинный, сварт взял на руки леди Атрен и оставил ее в беседке, надеясь, что сиды поверят, что придворная дама просто заснула в саду.
***
– Господин Охотник! Беда! – снова пристал к дремлющему сварту королевский дворецкий.
– Ну что у вас опять случилось, господин Ливейн? Придворные дамы снова видели гигантского паука? – сонно отозвался Охотник, мастерски притворяясь расслабленным, ведь его воспитанница пыталась выстрелить из лука, целясь, судя по всему, ему в голову.
– Нет, что вы! Леди Атрен призналась, что выпила перед сном бокал яблочного вина, после чего прошла прогуляться и заснула. Случилось ужасное! Исчез посол из Карнемирии! Его Величество приказал вам его разыскать – живым или мертвым! – сообщил королевский дворецкий, не переставая нервно крутить пуговицу, которую в итоге оторвал от бархатной ливреи.
– Твою ж Морху! – выругался сварт, когда стрела вонзилась в дюйме от его головы в ствол дерева, под сенью которого он прятался от солнечного света. – Мелкая, целься точнее, иначе отправлю на урок вышивания, – нахмурился Охнэр.
– Лук расстроен! – воскликнула принцесса, воинственно уперев руки в боки.
– Это я расстроен. Иди к менестрелю. Он хорошо настраивает не только лютни, но и оружие, – посоветовал личный стражник и со вздохом последовал за королевским дворецким на место преступления, где по его словам было найдено нечто очень странное – белая липкая прядь волос.
Смуглолицый Охотник побледнел, когда узнал паутину Жрыхи.
На этот раз паучиха будет поймана с поличным, ведь, вконец оголодав, она напала на благородного дворянина прямо посреди белого дня, вмешавшись в политические дела Сидхейма и Карнемирии.
«Смерть посла разрушит только что заключенный торгово–магический союз двух королевств. Король будет в ярости, Жрыха – на костре, а я – на дыбе», – подумал сварт и чуть ли не бегом отправился в свою спальню, чтобы выпытать у паучихи, куда она на этот раз спрятала тело, если, конечно, не съела его второпях целиком.
Как и ожидал Охнэр, от посла Карнемирии не осталось ничего, кроме обглоданного скелета, мирно посапывал у него под кроватью. Более того, король Сидвил поймал в магическую сеть Жрыху и внимательно рассматривал ее, чуть наклонив голов набок. Воины из королевской дворцовой стражи мигом обступили Охотника, готовясь по первому приказу скрутить Охотника и бросить в темницу.
Сварт мысленно простился с жизнью паучихи и заодно своей, ведь закон Сидхейма запрещал содержать опасных и хищных тварей, карая за его неисполнение вечным заточением в подземельях Сидерхолла.
– Какая редкая удача, что ваш питомец сожрал не того посла, господин Охотник, – тихо произнес король и пронзил Охнэра неприятным серым взглядом, – иначе я был вынужден убить вас, хоть вы мне и очень интересны, как беспринципный подонок, безжалостный убийца и кровожадный мародер.
– Не того после? Ваше Величество, разве это не Мааскар из Карнемирии? – вмешался в разговор королевский дворецкий, который всюду совал нос, если дело казалась Сидерхолла.
– Это шпион, переодетый карнемирийским послом. Сварт, как и вы, – зачем–то уточнил король и тонко улыбнулся. – Ваша питомица мысленно сообщила мне, что вы запретили ей убивать сидов, но на другие расы ваш запрет не распространялся, поэтому она съела карнемирийца, который на самом деле оказался свартом. Как и вы. Теперь у нее душевное расстройство, ведь она чувствует себя виноватой, что съела… отца. Вы же ее отец, верно, господин Охотник?