Княжич Соколов

Глава 20

Облачившись в более удобную спортивную форму, Анна Зверева слегка подобрела.

Насколько это вообще возможно подобреть бывшей простолюдинке с садистским наклонностями, которой дали карт-бланш на избиение аристократов.

Но эффект определенно был. По крайней мере, из десяти последующих жертв, помощь целителя потребовалась лишь двум.

Кристине Гагариной, которая сполна прочувствовала боевую квалификацию Зверевой и более вопросов к ее компетенции никаких не имела, и Якову Львову, который пришел с перерыва последним, опоздав на двенадцать секунд.

На занятие, в итоге, вернулись все.

Страх страхом, но уж слишком длинный путь эти дворянские детишки прошли чтобы здесь оказаться. Да и пресловутую гордость аристократа никто не отменял.

Правда, царский лицей это не лучшее место, чтобы эту самую гордость демонстрировать. В отличие от других учебных заведений, в стенах царского лицея действуют иные законы, грань между сословиями немного стирается, а на первый план выходит личная сила.

В общем, чувствовал я себя в царском лицее уютно и, по-домашнему, даже письмо захотелось родным написать и рассказать, как нас тут хорошо встретили.

Зверева тоже особо не жаловалась, отрываясь на аристократах по полной.

За отведенное время второй половины занятия, «показать себя» не успели только пятеро самых уверенных в себе.

По старой доброй садисткой традиции, Зверева выбирала каждую последующую жертву ориентируясь на один единственный критерий.

Страх.

Кто больше всего боялся и не желал попадать в лапы чокнутой инструкторши, тот и шел первым.

Долгожданный звонок измученные лицеисты встречали ликующими вздохами и вымученными улыбками искренней радости.

Пережив это занятие все вместе, словно страшное стихийное бедствие, лицеисты удивительно сплотились.

Общий враг и близость смерти сближают.

— Крайне удивлена что ты не сбежал, — саркастичным тоном бросила Анна Зверева, плюхнувшись на скамейку.

Я же всю вторую половину занятия потратил на свою стандартную разминочную тренировку и сейчас заканчивал оттачивать удары на боксерской груше. После достижения резонанса тело ощущалось по-новому, и нужно было заново прощупывать мою нынешнюю грань физических возможностей.

— Ты за кого меня принимаешь? — возмутился я, последним ударом вмяв грушу в стену и расслабленно выдохнув, потянулся к кулеру, — я примерный лицеист.

— Ага, — усмехнулась Зверева, покосившись на все еще стойко выполняющих команду «стоять» амбалов у дверей, — за примерными лицеистами не следят десять гвардейцев.

— Десять? — поперхнулся я водой.

— То, что ты не всех видишь, это даже хорошо, — довольно вздернула носик Зверева, — ты ведь понятия не имеешь на что действительно способны гвардейцы.

— Нууу... — со скепсисом почесал я затылок и тут же удостоился ледяного взгляда, — раз Стародубский приставил за мной такую слежку, стало быть, я в десять раз сильнее? — подобрал я более осторожную формулировку.

— Отнюдь, — неожиданно спокойно приняла ответ Зверева, — это сугубо их инициатива.

— Не похожи они на тех, кто ошивается тут по своей воле, — озадаченно отозвался я, глядя на злобные, как у бешеных собак лица гвардейцев.

— Еще бы, — хитро улыбнулась Зверева, — ты им карьеру сломал.

— Да ничего я не ломал! — открестился я от голословных обвинений.

Будто мне настоящих обвинений мало прилетает.

— Ломал, ломал, — убежденно повторила Зверева, явно получая наслаждение от разговора, — вот ты цесаревну ночью спас?

— Спас, — почуяв некий подвох в вопросе, неохотно признал я.

— А они вот не спасли, и потеряли в силе несколько рангов, — пояснила Зверева.

— Пфф, — закатил я глаза, — и винят меня в своей некомпетентности?! — на весь зал удивленно воскликнул я и угрожающий скрежет зубов был мне ответом.

— А ты как думаешь, Соколов? От защиты цесаревны их отстранили, надо же им чем-то теперь заниматься, — пожала плечами Анна Зверева и кокетливо помахала ручкой ближайшему из гвардейцев.

От яростного огня в его ответном взгляде меня аж передернуло. В этом мире явно неправильно трактуют слово телохранитель.

— Вышивкой пусть займутся, — буркнул я, — для нервов полезно.

— Простите, Анна Руслановна! — появилась вдруг из ниоткуда слегка запыхавшаяся Камила Валерьевна Озерецкая, единственная из лицеистов, кто не покинула зал при первой же возможности.

— Да? — перевела специально натренированный устрашающий взгляд Анна Зверева, но на синеволосую шебутную девушку он не подействовал.

— Почему вы меня не вызвали? — с искренним возмущением и обидой в голосе выпалила Озерецкая, — я так ждала!!!

— А ты почему еще здесь? — отразила вопрос Анна Зверева и добавила строгим тоном, — обеденный перерыв хоть и длинный, но отсюда до ресторанного блока идти дольше всего.

— Ты мазохистка? — заинтересованно вскинул я бровь, когда возникла небольшая пауза.

— А мазохистка это кто? — удивленно потупила голубые глазки Озерецкая.

— Та, кто испытывает восторг при виде Анны Руслановны, — пояснил я и тут же ловко заблокировал попытку удара под дых.

— Тогда я полная мазохистка! — с блестящими глазами выдала Озерецкая и я предусмотрительно отошел на два метра в сторону.

Смеяться и защищаться одновременно не очень-то удобно.

— Соколов, заткни рот, — прорычала Анна Зверева и вернула на этот раз наигранно доброжелательный взгляд на свою поклонницу, — забудь, что Артемий Сергеевич тебе сказал, что ты хотела, Камила?

— Так я это... — робко соединила указательные пальцы Озерецкая, — вопросы. Вы обещали ответить после занятия!!!

Доброжелательная маска на лице Анны Зверевой исчезла в тот же миг, сменившись обреченностью.

Любопытная реакция.

В подобный ступор с легкой безысходностью, обычно уверенная, жесткая и бескомпромиссная Анна Зверева попадала лишь при общении с моими сестрами, чем я без зазрений совести постоянно и пользовался.

Эта Озерецкая начинает мне нравится.

— Сколько? — сухо спросила Анна Зверева.

— Чего сколько?

— Вопросов, — предчувствуя катастрофу уточнила Зверева.

— А! Ну... — на миг задумалась Озерецкая и начала считать в уме загибая пальцы.

— Хватит! — взорвалась Зверева, терпения которой хватило только до девятого пальца.

А жаль, Озерецкая явно не планировала останавливаться и мне было даже интересно как бы она считала после десяти.

— Письменно! — выпалила приемлемое решение Зверева, — отправь вопросы мне на почту!

— Но там столько печатать... — разочарованно выдохнула Озерецкая, но быстро вернула себе позитивный настрой, — хорошо! Так и сделаю! Простите, что оторвала! До свидания! — обрывисто и нервно, словно фанатка в общении с корейским поп-идолом пропищала девушка и умчалась в раздевалку.

— Скажешь хоть слово об этом, и я тебя прикончу прямо здесь, Соколов, — холодно предупредила Зверева.

Но у меня и без этого был один безотлагательный вопрос, но переходить к нему нужно было аккуратно.

— Расскажешь, кто это такие? — кивнул я в сторону пятерых девушек в серо-черной униформе, которые на вторую половину занятия пришли из раздевалки вместе со Зверевой.

Участия в занятии они не принимали, просто наблюдали со стороны, а сейчас девушки беспрекословно приводили в порядок после лицеистов тренировочный зал и секции, отнимая работу у уборщиков.

— Не только аристократы мечтают попасть в боевые тройки, Соколов, — явно ожидая этого вопроса вздохнула Анна Зверева с подавленными глубоко нотками сочувствия, — у простолюдинов тоже есть специальное отделение с программой подготовки к боевым тройкам, и конкурс там гораздо выше, чем на вашем офицерском курсе. Боевая тройка ведь развивает не только аристократа, но и его партнеров, и способа взрастить личную силу эффективнее в этом мире еще не придумали. Это не говоря о мировой славе, баснословных жалованьях и бесконечных предложениях особо заметным сменить сословие или войти под крыло в сильный род. Каждый простолюдин мечтает попасть в эту программу.