Княжич Соколов

Третье правило. Сохранять личную честь. Бесчестный человек = неодаренный человек.

Четвертое правило. Чтить родовые традиции.

Доподлинно неизвестно все ли из четырех табуированных в магическом мире правил влияют на дар с одинаковой силой, но то, что определенное влияние имеет каждое из них, доказанный местной наукой факт.

— Ты чудовище!!! — наконец подобрала слова обескураженная Анна Зверева, сумев в полной мере осмыслить масштаб заявленной силы моего дара.

Моя телохранительница как никто другой знала как я жил последние пять лет. Поэтому мое заявление о том, что каждое из событий, сводивших ее с ума своей безрассудностью, не имело никакого реального риска для моей жизни, звучало для Зверевой просто диким. Выходящим за рамки ее понимания.

— Или безумец, поставивший на кон свой дар, — недоверчиво добавила она, — ты ведь понимаешь, что потеря дара равняется потере статуса аристократа? Тебя выгонят из семьи, а потом убьют чтобы не пятнал честь рода. И плевать как сильно тебя любят, это политика и вопрос сохранения всего рода.

— Я не особо разбираюсь, но за ложь, прикрытую клятвой дворянина полностью дар потерять невозможно, — со знающим видом подметил я, — прецедентов не было.

— Твоя ложь не просто прикрыта клятвой дворянина, она о твоем собственном даре! — обвинительно выкрикнула Зверева и начала загибать пальцы, — Намеренный вред роду своим ослаблением, оскорбление предков дар взращивавших, бесчестье нарушением слова дворянина и традиций лгать в лицо гвардейцам императора я в роду Соколовых не припомню!!! Все вместе это тянет на нарушение всех табу разом!!!

— Возможно, хоть и притянуто за уши, — не стал спорить я с заявленным списком, — если бы я действительно соврал.

— Конечно соврал! Твой... твое... «Око»... не может видеть будущее, а без этого о каких вероятностях ты можешь говорить?!

— Может моделировать, — поправил я, — при достаточном количестве имеющейся информации с точностью до мельчайшего события.

— Тогда бы ты был неуязвим! — возразила Зверева.

— Об этом и речь, — начав уставать от разговора вздохнул я, — представляешь, насколько бесполезны были твои потуги последних пяти лет.

— Ты чудовище!!! — вновь начала распаляться Зверева готовая разорвать меня голыми руками.

— Повторяешься, — осуждающе покачал я головой, — но что более важно, — добавил я и резко подошел к часто дышащей от ярости Зверевой вплотную, — сейчас ты мне нужна.

— З-зачем? — сохраняя достоинство во взгляде оскалилась Зверева, отчаянно борясь с желанием вонзиться огненными руками мне в шею, — ты ведь неуязвим.

— Не всегда и не полностью, — честно сказал я, — в Праге, например, всего на восемьдесят восемь процентов.

— Этого мало? — издевательски наклонила голову Зверева и качнулась вперед, уперевшись в меня грудью.

— С тобой за спиной будут все сто, — невозмутимо добавил я.

— Врешь, — фыркнула Зверева не отводя взгляда.

— Честно, — искренним голосом сказал я, — так ты прикроешь мне спину?

От неожиданного предложения девушка отстранилась на шаг и хмыкнув отвела взгляд, но я успел заметить, как ее выражение лица сменилось из гневного в задумчивое.

— Заманчиво, Соколов, но Сергей Леонтьевич не давал тебе разрешения на поездку.

— И прямого запрета я от него не услышал, — резонно заметил я и вспомнил концовку их разговора, — Что отец попросил тебя передать?

— Правду, — вновь цепко поймав мой взгляд сухо ответила Зверева.

— Какую?

— Что император Михаил Елецкий не изгонял род Соколовых из столицы восемь лет назад, — серьезным тоном проговорила Зверева, — он вас спас.