Княжич Соколов

Здесь же нет и половины вышеперечисленного, а угрозу навсегда потерять силу если со мной что-то случиться никто не отменял.

Отвечать я не планировал, нарочно выдерживая паузу и с серьезным видом набирая текст на телефоне. Скинул как раз проснувшемуся Алексу координаты своего нового жилища и велел привести сюда Эмилию.

Вчера так и не удалось потренироваться, а вылет в Прагу уже завтра.

— Чего ты хочешь? — с огромным трудом выдавила из себя такие простые слова Анна Зверева.

— Стать сильнейшим одаренным в империи, — удивился я вопросу, — ты же слышала.

— От меня чего хочешь, — стараясь сохранять доброжелательный тон уточнила Зверева.

Получалось у нее не очень. Вон и глаз опять задергался, но за старание плюс один балл.

— Полного подчинения, — легко нашел я ответ.

— Пф, — закатила глаза Зверева и откинулась назад на кресло, — я подчиняюсь только государю!

— Тогда его и иди охранять, — пожал я плечами.

— НЕ МОГУ! — взорвалось терпение Зверевой, и она соскочила на ноги.

Над головой жалобно запищали противопожарные датчики. Ну вот, теперь и кресла новые заказывать придется.

Огнеупорные.

— Правда не можешь? — уточнил я из любопытства.

— Да! — обреченно гаркнула Зверева и вновь опустилась на опаленное черное кресло, — ты не представляешь, как бы я этого хотела.

— Представляю, — кивнул я на затухший огонь.

Раньше подобной неосторожности и сбоев с контролем дара у Зверевой не наблюдалось. Видимо, близость государя влияет на ее силу куда ощутимее чем я предполагал. Даже затрудняюсь сказать хорошо это или плохо.

— Но это ничего не меняет, — продолжил я мысль, — если хочешь продуктивного сотрудничества, придется перестать видеть во мне ни на что не способного ребенка, которого тебе поручили охранять восемь лет назад.

— Это я могу, — подозрительно сощурилась Зверева и застегнула остальные пуговицы на рубашке.

— Не ставить под сомнение мои решения и приказы, — продолжил я список.

— Это уже сложнее, — скривилась Зверева, но на этот раз без категоричности в голосе и взгляде.

Прогресс.

— Забыть все что я тебе сделал за эти восемь лет.

— Нет, — резко мотнула головой девушка с такой силой, что меня обдуло потоком горячего пара.

— Попытаться стоило, — выдохнул я, принимая отрицательный ответ и продолжил, — взамен я даю тебе слово дворянина, что не умру.

— Никогда? — скептически хмыкнула Зверева.

— В ближайшие лет пятьдесят, — внес я уточнение.

— Как будто твоя жизнь зависит только от тебя, — проворчала Зверева недовольная условиями.

— Хорошо, — задумчиво потер я подбородок, — постараюсь избегать ситуаций, где вероятность моей смерти выше пятидесяти процентов.

— Двадцати, — попробовала поторговаться Зверева.

— Нет, — категорично заявил я и легким вызовом в голосе добавил, — неужели способностей гвардейца государя не хватит чтобы нивелировать жалких пятьдесят процентов угрозы жизни подопечному?

— Хватит конечно, — в сердцах оскорбилась Зверева, — если подопечный адекватный можно хоть все сто!

— Вот поэтому и пятьдесят, — улыбнулся я и деловито протянул руку, — идет?

— Как ты их высчитаешь? — подозрительно спросила Зверева, интуитивно чувствуя подвох, но не имея возможности определить, где именно этот подвох находится.

— С помощью «Ока», — абсолютно серьезным тоном заявил я.

Без доли откровенности мы так и останемся топтаться на месте и если уж кому я и могу доверить эту тайну, то телохранительнице, которая в сохранении моей жизни заинтересована чуть ли не больше, чем я сам.

— Идет, — после десятисекундной задумчивой паузы осторожно согласилась Зверева и пожала мне руку своей разгоряченной ладонью.

— Как я понимаю, полет в Прагу не дотягивает до пятидесяти процентов? — задумчиво поправляя ворот рубашки нарушила Зверева недолгую тишину.

— Верно понимаешь, — подтвердил я, — исходя из известных мне данных, вероятность моей смерти в Праге около двенадцати процентов. Да и то из-за слишком большого наличия неучтенных факторов.

— Чушь! — тут напряглась Анна Зверева и окинула меня упрекающим во всех смертных грехах взглядом.

В этом костре огненной ярости в выразительном янтаре ее глаз можно было сгореть заживо.

— Чистая правда, — примирительно поднял я руки, — слово дворянина. Единственный раз, за последние годы, когда вероятность моего выживания было менее ста процентов это нападение в гостевом доме Кропоткина. Пришлось рискнуть ради резонанса, да и спину ты мне прикрывала.

— Ты... Ты... Ты... даже не знаю... невероятно... — ошарашенно пыталась уложить факты в голове Зверева, прекрасно осознающая, что аристократ в мире силы не может разбрасываться словом дворянина.

Как Рюриковичи получают силу от благословения Рюрика, так и остальные аристократические рода черпают силу от предков, которые взращивали родовой дар поколениями.

Источника эфира моя гипотетическая ложь может и не коснулась бы, так как простое наличие эфирного источника ни о чем не говорит. Им могут обладать и безродные простолюдины, для которых нет никаких ограничений кроме церемониальных клятв.

Но вот родовой дар доступен только аристократам.

И этот дар весьма чувствителен к пренебрежению к чести рода, памяти предков или уважению традиций. Когда отец говорил, что некоторые аристократы не успевают освоить свой родовой дар и за всю жизнь, он имел в виду не только пробел в способностях и таланте.

Но и пробел в поведении.

Проклятие Рюрика за всю историю Российской империи оставило без дара четыре рода Рюриковичей. Один из которых лишился всего особенно показательно и относительно недавно по местной истории.

Каких-то тринадцать лет назад.

Ровно за год до того, как Михаил Елецкий сел на престол, власть силой попытался отнять род Оболенских. На тот момент самый многочисленный и могущественный род в клане Рюриковичей. Тогда Елецких только-только назвали будущими преемниками и Оболенские были с этим выбором в корне несогласны, силой захватив императорскую резиденцию.

Наказание было суровым.

Все до единого члены рода Оболенских и всех их побочных ветвей в одну ночь потеряли свой дар.

Не смотря на то, что в заговоре были замешаны лишь старшие члены рода, проступок был столь дерзок, что проклятие Рюрика накрыло всех Оболенских и в одночасье превратило некогда могучий род клана Рюриковичей в обычных простолюдинов.

Сохранив лишь свой искалеченный отсутствием дара источник эфира, Оболенские утратили все свое влияние, земли и статус.

Всех совершеннолетних Оболенских казнили на самом резонансном судебном заседании в истории, оставив в живых только детей, которых расселили по приютам без фамилии, рода и племени.

Говорят, имперские службы до сих пор пристально следят за их судьбой, готовые покарать за любые намеки на безосновательные попытки отомстить.

И пусть проклятие Рюрика распространяется только на его потомков, для остальных существовал схожий феномен, носивший название «Проклятие предков».

Основы взращивания и освоения родового дара везде были едины. Как были едины и проступки, за которые можно было получить наказание в виде ослабления родового дара аристократа или вовсе его лишения.

К таковым проступкам после кропотливого изучения общемировой практики вынесли четыре, из которых вытекло четыре же строгих правила, которых в той или иной мере старался придерживаться каждый аристократ на планете.

Первое правило. Заботиться о благополучии рода и никогда не действовать ему во вред.

Второе правил. Уважать предков, так как они присматривают за тобой и являются источником силы дара.