Страница 97 из 99
Разумеется, ничем хорошим всё это не закончилось. Дру-уг поспешил заявить о своём новом героическом статусе, но его никто не поддержал: ни другие ба-аро-оки, ни «сапфироглазый», который, наверное, к тому моменту уже и думать забыл о своих подземных подопечных.
Бунт был подавлен в самом зародыше, а молодой морфан превратился в изгоя.
Соплеменники выдали Дру-угу сразу несколько кротких трезубцев, что считалось чудовищным унижением, ведь у настоящего воина могло быть только одно оружие. Одно, но чем длиннее, тем лучше.
Чтобы посильнее плюнуть бедолаге в душу, ему подогнали самого дохлого краба и пожелали счастливого пути, отвесив обидный пинок под зад. Однако всё это не сломило крепкий дух «пацана». Он отправился в свободное плавание, намереваясь найти другие «кусочки истинной синевы», и с их помощью покарать всех тех, кто посмел усомниться в его крутизне.
Правда, за долгие годы Дру-угу это так и не удалось. Теперь стало понятно, почему он так хотел получить мой обломок…
— Воут всё, чтоу мне доусталоусь оут Синегоу Поувелителя.
Дру-уг поднял волосы и в очередной раз продемонстрировал обруч на затылке. Не лишённая изящества штуковина, судя по неровным краям, когда-то была частью чего-то большего. Весьма необычная вещичка.
— На челоувечекоув благоудать Поувелителя не действует! — поспешил сообщить морфан, заметив мой взгляд.
— Не бойся, — усмехнулся я. — Не нужно мне твоё сокровище.
Зря он испугался. Грабить его я не собирался — это не мой метод.
Дру-уг выдохнул с заметным облегчением. Ему явно не хотелось потерять единственную ценную вещь.
Мы уже подходили к жилищу морфана, и он коротко закончил рассказ о своей непростой судьбе.
В общем, поиски «кусочков истинной синевы» не увенчались успехом, но пути назад не было. Тем более, хлебнув вольной жизни, Дру-уг уже и сам не хотел возвращаться в около рабское состояние.
Блуждая по пещерам и разломам, он слегка одичал, растерял почти всё своё снаряжение, однако сумел приспособиться — научился обходиться без одежды, соорудил жилище и, главное, нашёл источник пищи. Эдакий подземный Робинзон с Усачом вместо Пятницы.
Так в постоянной борьбе с окружающей средой прошли его молодость и зрелость, за которыми незаметно подкралась безжалостная старость. Хотя назвать морфана дряхлым не поворачивался язык — он выглядел бодрым и совершенно не был похож на развалину, доживающую свои последние денёчки.
— Моя оубитель, — Дру-уг ловко спрыгнул со спины краба и скромно указал на небольшую кривоватую пирамиду, сложенную из обтёсанных валунов.
В передней части этого «грандиозного» сооружения находился вход, прикрытый сплетённой из водорослей циновкой. Справа от входа — заполненное водой углубление в породе, а слева — чёрный каменный шар, над которым висел обугленный кусок мяса.
Усач сразу же растянулся на земле, неподалёку от «аппетитного» лакомства.
Я тоже подошёл чуть ближе. Человеческая нога. Женская, если я хоть что-нибудь в этом понимал.
— Всё, чтоу оусталось оут боугатой доубычи, — горестно пояснил Дру-уг и тяжело вздохнул. — Хоуроушая была…
Странно. Судя по ноге, добычей была миниатюрная женщина, весившая от силы пятьдесят килограммов. Для Дру-уга и тем более Усача этого вряд ли хватило бы даже на то, чтобы заморить червяка.
— Ты солгал, — нахмурившись произнёс я. — Ты говорил, что твоя добыча — не человек, а какое-то существо.
Морфан посмотрел на меня с недоумением. Он явно не понимал сути претензии.
— Это женская нога, — уточнил я.
Осмысленности во взгляде морфана больше не стало. Он никак не мог понять, что меня не устраивает.
— Женщина — это тоже человек, — пояснил я.
Услышав мои слова, Дру-уг засмеялся. Его смех был одновременно похож и на кваканье, и на икоту.
— Не путай меня, челоувечек, — через мгновение попросил он. — Этоу ноуга существа, а не какой-тоу там женсчины!
Похоже, в системе координат этого подземного шовиниста женщина человеком не являлась. Я подобную позицию, разумеется, не разделял, но возражать не стал. В чужой монастырь, как известно, со своим уставом не лезут.
— И куда она делась?
— Сбежала… — морфан покачал головой. — Поука мы с Усачоум оутдыхали…
— Сбежала? — с недоверием спросил я. — Без ноги?
С такими увечьями люди обычно не склонны к побегам.
— Шустрая доубыча, — словно оправдываясь ответил Дру-уг. — Поучти такая же шустрая, как ты…
— Настолько шустрая, что ты не смог её догнать даже верхом на Усаче?
Пусть старый краб был не самым скоростным «скакуном» на свете, однако ему не составило бы труда настигнуть одноногую женщину.
— Смоуг бы, ноу коугда я заметил, чтоу доубычи боульше нет, былоу уже поуздноу.
— Почему?
Морфан потупил взгляд и промолчал. А уже через мгновение он зачем-то принялся раскладывать по местам свои немногочисленные пожитки. Так поступают, когда пытаются уйти от ответа.
— Хочу напомнить, что у нас есть уговор, — негромко произнёс я. — Я возвращаю твою добычу, а ты отводишь меня на поверхность. И ты сам предложил такие условия…
Я пока ещё не решил, стоит ли мне выполнять свою часть этой странной сделки. Всё-таки возвращать людоеду сбежавшую «доубычу» было как-то не по-человечески.
Однако беглянку в любом случае нужно найти. Если она уже мертва, то тогда, как бы цинично это ни звучало, никаких проблем — я спокойно отдам её труп на растерзание голодному морфану. А вот если жива… Если жива, то ситуация становилась куда сложнее.
Дру-уг тем временем продолжал игнорировать меня и мои слова. Он сосредоточенно разбирал вещи: передвинул ногой старую и насквозь проржавевшую кирасу, а затем подвесил на крючок трезубец.
— Если не будешь отвечать, то я не смогу выполнить свою часть сделки. Ты никогда не получишь обратно свою богатую добычу, а я очень сильно огорчусь…
Завуалированная угроза не особо подействовала. Морфан молча изображал чудовищную занятость, не обращая на меня большого внимания.
Похоже, женщина сбежала в такое место, о котором мой дружок почему-то очень не хотел говорить.
— Где она? — рявкнул я. — У меня нет времени на игры с тобой. Не хочешь отвечать, тогда уговору конец, и ты отведёшь меня на поверхность безо всяких условий. А если не согласишься, тогда я вырву Усачу лапы… И сломаю эту проклятую хреновину!
Я подбросил острогу охотника в руке.