Страница 9 из 16
Посмотрев утром, как Юрий Васильевич кулаком реанимировал Петровича, я подумал, что старый доктор тоже не просто так с больными «ни о чём» разговаривает, он что-то для себя проверяет. Они тут приучены с любой проблемой справляться, как в анекдоте про русского космонавта, с помощью подручных средств и какой-то матери. Сейчас со мной будет говорить. Не спалиться бы, а то не выпишет.
— Ну-с, молодой человек. Как у вас дела? — пересел Демьян Герасимович к моей койке.
— Лучше всех! — как мог бодрее ответил я.
— Прекрасно, прекрасно. А чувствуете себя как?
— Тоже лучше всех. Домой хочу.
— А что Вам дома делать?
— К экзаменам готовиться. Десятый класс.
— Прекрасно, прекрасно. А какие у Вас планы после школы?
— Ещё не думал, может, в моряки пойду.
— Прекрасно, прекрасно. Так, в каком году Вы родились?
Подловил! Старый чёрт.
А у меня ещё профессиональная деформация: считаю только с калькулятором.
Как-то надо вычислить в уме, в каком же году я родился: 1971 минус 16 это 1971-10-6 это 1961-6 равно 1955.
— В пятьдесят пятом, — медленно ответил я с заметной задержкой.
Доктор всё это время не отрываясь смотрел на меня. Его хитрые глаза видели меня насквозь. Я смущённо улыбнулся и вскинул вверх руки, типа сдаюсь.
— Прекрасно, прекрасно, — завёл было свою шарманку Демьян Герасимович и вдруг сказал: — Но в школу Вам ещё рано.
— Да, я понял, — ответил я.
Демьян Герасимович так по-доброму улыбнулся, что я даже не расстроился.
Делегация направилась к выходу из палаты.
Я переглянулся с Иваном, он развёл руками, типа, ну, не судьба. Ладно, буду пока лежать в больнице.
Тут в палату одной головой заглянула девушка.
— Привет! — широко улыбаясь сказала она.
Ох, хороша, каналья! Наверное, как раз про таких говорят: кровь с молоком. Выше среднего роста, рыжая коса до пояса. Стройная, но при теле. Грудь, просто АХ.
— О! Вероничка! Ты как здесь? — спросил заметно оживившийся Иван.
— Земля слухами полнится, Ванечка! — игриво сказала она, вошла в палату, взяла стул у моей койки, оставленный после обхода, и уселась перед Иваном. — Говорят, ты вчера с Большого моста прыгал?
Я во все глаза наблюдал за молодыми людьми. Вероника вдруг повернулась ко мне.
— Это тебя спасать пришлось? — спросила она, с любопытством разглядывая меня.
— Павел, — представился я, протягивая ей руку.
— Э! Пашка! Куда руки тянешь? — рявкнул на меня Иван.
УПС! Мне же 16. Я взглянул на Ивана: глаза его метали молнии.
— Это Вероника, моя невеста, — сказал он с ударением на слове МОЯ.
— Понял, понял. Не дурак, — примирительно сказал я и лёг на свою койку.
Какой ревнивый. Но девка реально хороша. Если ещё и с мозгами, и добрая, то цены ей нет.
Вероника надолго не задержалась. Как я понял из их с Иваном разговора, у неё был перерыв, она спешила вернуться на учебу. Обещала забежать ещё раз вечером. Она оставила Ивану треугольный пакет молока и плюшку сердечком.
Чем хороши маленькие города, это относительно небольшими расстояниями. Трудно представить, как в Москве кто-нибудь два раза в день навестил бы кого-то в больнице между учебными парами. Судя по всему, городишко, куда меня занесло волей неизвестных мне сил, совсем небольшой. Как он там называется? Святославль? Ну, раз на больнице вывеска «Святославская». В какой хоть это области?
Я вдруг осознал, что уже не впадаю в ступор от одной только мысли о произошедшем со мной. Размышляю обо всем вполне отстраненно, даже с каким-то интересом. Все-таки человеческая психика — невероятно гибкая штука, ко всему приспособиться может.
Медсестра Валентина прикатила в палату каталку и увезла Петровича вместе с его подушкой, одеялом и простынями. Прощаясь с ним, мы пожелали ему не вешать нос.
Я лежал и в полудреме думал о поворотах судьбы. Ещё вчера утром я планировал свою старость, а сегодня утром у меня вся жизнь впереди и все дороги открыты. Я могу профессию сменить. Например, стать военным. Нет, военным не надо: в 90-х им очень туго придётся. Хотя, тогда всем туго было. О, кстати, надо будет в приватизации как-то грамотно поучаствовать. Тогда колхозники гектарами землю на водку меняли. Ваучеры... Что там с ваучерами было?
Вдруг что-то тяжелое плюхнулось мне на живот. От неожиданности я матернулся, открыл глаза и тут же получил ладонью по губам от высокой пожилой, но ещё очень крепкой женщины. Она была стройной, несмотря на возраст, с правильными чертами лица. В молодости она, безусловно, была красавицей. Взгляд ее светло-серых глаз был строг, как у директрисы школы. У себя на животе я обнаружил матерчатую авоську, нащупав в ней руками кастрюльку.
— Бабушка? — еле ворочая языком от удивления, спросил я.