Демон

— Это вряд ли! — я начал злиться. — Могу я встать?

— Пока нет! Сначала — небольшая лекция! А то вы, Оборотни, — какие-то ненормальные. От той дозы парализатора и снотворного, который тебе вкололи в машине, обычные люди отключаются мгновенно, а ты успел сломать руку профессору Гриневу и его ассистенту, вырвать дверь и пробежать практически без сознания восемь метров. Слава Богу, что у тебя забрали оружие, а то наша лаборатория лишилась бы всего руководства…

— Да, зря я его сдал! — расстроено заметил я. — Может, и не лежал бы на этом дурацком столе…

— А ты шутник, однако… — Родригес, вопреки ожиданиям, не выглядел недовольным. — Это радует! Терпеть не могу тупых солдафонов…

— А вы, по-вашему, балерина? — я показал глазами на его погоны.

— Да это — только лишь рабочая одежда. Вообще-то я ученый. Но в ВКС всем специалистам присваивают звания. Вот и вынужден носить эту вашу военную форму, будь она проклята. Ладно, разболтался я тут с тобой. Я сейчас ослаблю ремни, удерживающие твою голову, и попрошу тебя не пытаться дергаться: поверь, у тебя не получиться не то что меня ударить, но и шевельнуть чем-нибудь кроме шеи — я основательно изучил рекомендации наших специалистов и на дистанцию удара головой не подойду. Кроме того, учитывая то, что твои мышцы практически атрофированы… В общем, договорились?

Я согласно прикрыл глаза и, почувствовав, что мою голову ничего не держит, попытался шевельнуть и телом. Само собой, у меня ничего не вышло.

— Теперь поверни голову направо и смотри на экран монитора… — раздался голос майора. — Видишь фигуру в разрезе с правой стороны диаграммы? Это твое тело. Обрати внимание на эти серые нити… — Он чем-то щелкнул, и на схематическом изображении моего тела проявилась целая сеть серых линий.

— Нервная система в разрезе! — усмехнулся я. — Вы меня что, за дауна тут держите?

— Отлично! Тогда, ты должен знать, что реакция человека на любой раздражитель, скажем, в процессе ведения боя на удар противника, состоит из нескольких фаз. Сначала ты видишь движение, потом информация о нем по нервам поступает в мозг, там она обрабатывается, и снова по нервам передается в твои конечности, как команда мышцам, при сокращении которых ты и ставишь блок. Или бьешь. Так? При этом изменить скорость прохождения импульса по нервам невозможно. Поэтому мастера единоборств исключают фазу обработки информации в головном мозге: тело рефлекторно реагирует на удар заранее отработанным движением. Кроме того, рефлекторных реакций на один и тот же удар не может быть больше одной. А процесс отработки любого движения до полного автоматизма довольно длителен и нерационален с точки зрения скорости усвоения новой информации.

— И что?

— Мы практически заменили тебе все нервные волокна, и теперь скорость передачи импульсов у тебя, а, значит, и твоя реакция, на порядок выше человеческой. Кроме того, твои полые и довольно хрупкие кости пропитали специальным раствором, который сделал их почти в семь раз прочнее. Связки тоже прошли модернизацию: сейчас они способны сокращаться и расслабляться почти в четыре раза быстрее, чем раньше. Мышцы, правда, придется развивать дополнительно, и на это уйдет довольно много времени, но, увы, по-другому просто нельзя. Ах, да, вот этот бугорок возле твоего мозжечка, — это биологический компьютер. Что-то вроде помеси дополнительной памяти, ускорителя процессора и устройства для возможности анализа нескольких параллельно идущих процессов. Кроме того, он — идеально сбалансированное биологическое устройство, которое изменяет твой метаболизм, приспособляя твое тело к этой, несколько неестественной мутации. Через полгода, когда он окончательно перестроит твое сознание и твое тело, все полученные «настройки» закрепятся генетически. А значит, твои дети будут такими же сверхлюдьми, как и ты…

— Во мне вообще осталось хоть что-нибудь человеческое? — судорожно пытаясь удержаться от истерики, спросил я.

— Ты человек. Просто быстрее, сильнее, умнее и намного опаснее своих однокурсников. Все эти изменения почти не изменят твою личность…

— Не верю!

— А придется! Кстати, после двух месяцев, проведенных без сознания, тебе придется учиться всему заново!

— Сколько-сколько?

— Почти семьдесят дней! — ухмыльнулся снова появившийся в поле моего зрения ученый.

— С ума сойти! — я потряс головой, прикусил губу побольнее, но кошмар, увы, не прекратился. — Это значит, что в Академии уже закончились выпускные экзамены?

— Наверное… Я не слежу за такой ерундой!

— Это для вас это ерунда! А я всю жизнь мечтал о погонах Оборотней! Если бы не вы, я бы уже был лейтенантом и летел бы к новому месту службы!!!

— Не пори чушь! — Родригес поморщился и удобно устроился в невесть откуда взявшемся рядом с ним кресле. — Что для тебя эти погоны? Возможность покрасоваться? — Вряд ли. «Оборотни», насколько я знаю, выходят в увольнение в гражданской одежде. Или, на худой конец, в форме летного состава ВКС. Значит, ты искал чего-то другого! Чего?

— Вы же читали мое досье! — дернулся я. — Вся моя семья вместе с половиной Ньюпорта была вырезана солдатами Циклопов в их первое Пришествие…

— И ты мечтаешь отомстить? Так?

— «Мечтаю», это не то слово!

— А позволь у тебя спросить, — скривился в пренебрежительной гримасе майор, — какой процент людей выживает при абордажной схватке с кораблем Циклопов?

— До сих пор никто не выживал!

— Именно! Средний пехотинец — Циклоп в два раза тяжелее человека. Его реакция в полтора раза быстрее. В рукопашной схватке у самого подготовленного солдата против них нет ни одного шанса. Циклопы выдерживают перегрузки в два раза выше, поэтому их пилоты способны летать так, как не снилось никому из людей. В итоге, за последние восемь лет Земная конфедерация уже потеряла семь планет, включая твою родную Окаду. Да, наш технологический уровень практически сравнялся с уровнем этой цивилизации, но мы все еще не можем на равных сражаться с ними даже в космосе. До сих пор мы теряем по флоту, воюя с десятком их истребителей, и не можем сделать с ними практически ничего!