Страница 40 из 92
Дожидаться отцовской смерти?
Я даю вам наказ суровый:
Приведите сюда Масинги,
Он один может хворь осилить
И вернуть Марингану к жизни».
Согласился с матерью старший:
«Я пойду приведу Масинги».
И пошел он к жилищу Масинги.
Но сидит тот в норе глубоченной —
Не докличешься, не дозовешься.
Потому тот, кому он нужен,
Должен громко спеть ему песню,
После этого выйдет Масинги
Из норы глубоченной, темной.
Нтсаланьяна — так старшего звали —
Громко петь стал призывную песню:
Слава тебе, о Масинги!
О Масинги, целитель!
О Масинги великий!
О Масинги, целитель!
О Масинги великий!
О Масинги, целитель!
О Масинги великий!
Мой отец заболел,
О Масинги, целитель!
О Масинги великий!
Приди и излечи его,
О Масинги, целитель!
О Масинги великий!
О Масинги, целитель!
О Масинги великий!
И услышал Масинги песню,
Быстро стал собираться в дорогу,
Амулеты взял, и настойки,
И целебные травы, и мази.
Из норы глубоченной он вылез.
Тут увидел его Нтсаланьяна,
Припустился бежать что есть мочи,
Ибо пламенем был охвачен
С головы до хвоста Масинги —
Змей Масинги, великий целитель!
Запыхался от страха парень,
Чуть живой к себе в дом ворвался.
Обступили его родные:
«Что случилось с тобой, Нтсаланьяна?
Отчего ты так быстро вернулся
И никак отдышаться не можешь? —
И бранили его, и стыдили: —
Не иначе как ты все подстроил,
Чтобы стало отцу еще хуже!
Не иначе как тешишь надежду
Побыстрей завладеть всем наследством!»
От отчаянья чуть не плача,
Объяснить попытался парень,
Сколь ужасно все, что он видел,
Но кто станет внимать речи труса!
И сказал Нтсаланьяна с обидой:
«Так пошлите кого-то другого,
Если мне доверять перестали!»
Матируми, второй из братьев,
Себя дважды просить не заставил,
Тотчас тронулся в путь за Масинги,
А придя к тому месту, где жил он,
Тоже спел призывную песню:
Слава тебе, о Масинги!
О Масинги, целитель!
О Масинги великий!
и т. д.
Долетела песнь Матируми
До ушей Масинги, и быстро
Он собрал свои амулеты,
И притирки, и мази, и травы,
Из норы глубоченной вылез.
Тут увидел его Матируми,
Затряслись все поджилки у парня,
И пустился бежать что есть мочи,
Ибо вид у Масинги ужасен,
У Масинги — великого змея!
Сам не помнит, как в дом ввалился
Перепуганный Матируми,
Отдышаться никак не может.
Коль послушать его, так выходит,
Ничего нет ужасней на свете,
Чем Масинги, огромный змей горный!
Обступили его родные:
«Что случилось с тобой, Матируми?
Отчего ты так быстро вернулся
И никак отдышаться не можешь?
Или тешишь надежду в сердце,
Что вот-вот наследником станешь?!»
Матируми очень хотелось
Объяснить родным, сколь ужасно
То, что видел он. Но родные
Наотрез отказались слушать.
И сказал Матируми с обидой:
«Вы решили — я трус и обманщик?!
Так пошлите туда другого
Или сами туда идите!»
Отругали его, засрамили:
«Ты родителей не жалеешь!
Молодежь непутевая нынче!»
Делать нечего, за Масинги
Третий брат — Мухунгути, уходит.
Но и он возвращается с тем же.
Вслед за ним Маламулеле,
Брат четвертый, пошел за
Масинги. Но, увы, и ему нет удачи.
Наступил черед Хихибаны.
Хоть еще он годами не вышел,
Но зато и сметлив и проворен,
И не зря он — отцовский любимчик.
Обступили старшие братья
Хихибану, братишку меньшого,
Задразнили его, запугали: