Страница 26 из 66
Моя нижняя губа задрожала от поражения в его голосе. Моя душа кричала от сочувствия к его мучениям. Потому что эта реакция, это отсутствие желания спорить — сказали мне все, что нужно было знать.
Он действительно не умел читать или писать. Он мог создавать лучшее в мире вино, мог быть таким добрым и нежным человеком, но он не мог прочитать этикетки, отмеченного наградами, мерло, которое он делал своими талантливыми руками.
Это была самая жестокая шутка судьбы.
— Не надо меня жалеть, — мое дыхание замерло от этой тихо произнесенной просьбы. — Я не хочу, чтобы ты меня жалела.
— Я не жалею тебя, — сказала я, дрожащим от напряжения голосом. — Я злюсь за тебя. Я так зла, что тебе так и не помогли должным образом.
Ахилл вздрогнул, будто мои слова ранили его физически. Выражение боли исказило его прекрасные черты лица.
Он избегал моего взгляда, вместо этого изучая капли дождя. Его руки дрожали, но не от гнева. В этом пустом пространстве не осталось ни капли гнева. Я могла чувствовать только дыхание Ахилла, его непонимание того, что теперь делать, когда его великая тайна была открыта суровому дневному свету.
Я увидела пустые ведра, разбросанные около его ног, и только одно все еще было наполнено. Я увидела, что остальные грозди винограда уже лежали в бочке и были готовы к выжимке. Глаза Ахилла сияли, как прекраснейшие витражи, и беспомощность собрались в их глубинах.
Я никогда не хотела причинить ему боль, опозорить его. Я хотела только помочь. Моя измученная душа, ничего не хотела так сильно, как исцелить его от этой несправедливости.
Мне нужно было заставить его чувствовать себя комфортно.
Мне нужно было помочь этому потерянному мальчику, который был глубоко внутри Ахилла, обрести себя.
На столе стоял старый магнитофон. Обойдя застывшего Ахилла, я нажала на кнопку воспроизведения… и мои глаза закрылись, когда эмоциональные волны захлестнули меня. Вступительные такты «Songno» — моей музыки для дрессуры, — украсили влажный штормовой воздух своими идеальными звуками.
Сегодня Ахилл слушал эту музыку. Старый динамик магнитофона был еще теплым. Он слушал именно эту песню. Пока Андреа Бочелли пел о снах и мечтах, я обернулась и увидела, как по спине Ахилла пробежала капелька пота. Его кожа задрожала, а мышцы заиграли.
Я медленно приблизилась к нему, как к дикому зверю и встала перед ним, его ноздри раздувались. Его взгляд все еще был направлен на улицу.
— Ты собирался давить виноград?
Моя тактика отвлечения сработала. Брови Ахилла опустились в замешательстве, а его взгляд упал на меня.
— Да, — ответил он.
— Тогда давай раздавим его, — я наклонилась, чтобы снять свои туфли.
Он смотрел, как я откидываю их в сторону, затем с сомнением перевел взгляд на мое платье, но я не позволила ему себя остановить. Это было просто платье. В то время как Ахилл был человеком, страдающим от боли. Это не шло ни в какое сравнение.
— Мы должны помыть ноги? — спросила я, оглядывая амбар в поисках снаряжения для мытья.
Ахиллу потребовалось время, чтобы сдвинуться с места. Он подвел меня к металлическому корыту, наполненному вяжущим раствором. Когда я ступила в холодную жидкость, Ахилл наклонился вниз, избавляясь от своей обуви, и подвернул свои джинсы до колен.
Я вышла из корыта. Ахилл вымыл свои ноги и высыпал в бочку оставшееся ведро винограда. Приподняв подол платья, я натянута его до бедер и попыталась забраться в бочку, но края были слишком высокие. Только я хотела попросить Ахилла о помощи, как он обернул свои руки вокруг моей талии и, будто я не тяжелее перышка, поставил меня в бочку. Верхний слой винограда взорвался под моими ногами, сок проскользнул между пальцами и потек по ступням и лодыжкам.
Ахилл зачарованно смотрел на меня. Зазвучали финальные ноты «Songno». Из динамиков раздался щелчок, а затем зазвучала другая песня.
— То собираешься залезать? — спросила я.
Я была вознаграждена робкой улыбкой.
Когда Ахилл залез в бочку, его высокая широкая фигура нависла надо мной. Я взвизгнула, потеряв равновесие из-за того, что виноградная масса сдвинулась. Ахилл протянул руку и поддержал меня. Его руки обернулись вокруг моих, заставляя подол моего платья упасть. Его взгляд скользнул вниз, и мой последовал за ним. Подол платья покрывал красный сок.
— Ты испортила свое платье.
— Да, я подозревала, что так произойдет, — ответила я.
Хриплый смешок сорвался с его губ. Это был самый божественный звук.
— Итак? — спросила я, игнорируя его заботу о моем наряде. — Что дальше?
— Дальше — мы топчем.
Он начал поднимать ноги, медленно раздавливая ими виноград. Держась за него крепче, я копировала его движения, липкий сок тек быстрее, чем больше мы его топтали.
— Это чувствуется странно, — сказала я, смотря как виноградный сок поднимается по стенкам бочки. — Сок липкий, мякоть винограда мягкая, но стебли твердые. Они продолжают колоть подошву моих ног.
— Мы оставляем стебли, чтобы усилить аромат и цвет вина, — чем больше Ахилл говорил о вине, тем больше уверенности слышалось в его голосе.
Вино, он знал. Его никогда нельзя было застать врасплох, когда речь заходила о его любимом мерло. Это соответствовало системе, в которой он преуспел. Рутина, которую он знал так же хорошо, как знал самого себя. Не было ни угрозы, ни чувства неполноценности.
— Как долго мы должны это делать? — спросила я, когда мы обошли бочку по кругу, уделяя внимание каждой виноградинке.
— Столько, сколько потребуется, — ответил он. — Я могу в одиночку пробыть здесь час. С тобой это будет быстрее.
По мере того как проходили минуты и сок поднимался, брызги оказывались все выше, достигая моей груди и его живота.
— Думаю, твое платье уже не спасти, — сказал Ахилл с легким придыханием в своем глубоком голосе.
Я посмотрела на свое платье и, конечно же, оно было пропитано красным виноградным соком до талии. Некогда белая ткань стала прозрачной из-за влажности сока.
Когда я в смущении вскинула голову, капля виноградного сока брызнула из бочки и попала мне на шею. А потом произошло все сразу: я вскрикнула от неожиданности, когда руки Ахилла отпустили мои, двигаясь к моей талии. Он опустил свой рот на мою шею, его мягкие губы замерли на моей коже, когда одним поцелуем он смахнул сладкую, скользящую каплю сока.
Мне казалось, что я нахожусь в сюрреалистическом сне, где рот Ахилла был на мне. Я чувствовала, как его дыхание скользит по моей коже, и его твердая грудь прижимается к моей. Я хотела, чтобы этот сон стал реальностью. Хотела оказаться в теплых объятиях Ахилла. Хотела, чтобы он захотел меня настолько, чтобы ослабить бдительность и впустить меня.
Я хотела, чтобы он хотел меня, и точка.
Когда низкий стон достиг моих ушей, и я почувствовала мягкое прикосновение его языка, слизывающего сок, я поняла, что не потерялась в фантазиях. Я была здесь. В амбаре… в крепких объятиях Ахилла.
Его рот был на моей шее.
Он был напротив меня, тело напротив другого тела… Я чувствовала себя именно так, как и ожидала: идеально, будто я там, где всегда должна быть.
Губы Ахилла внезапно замерли на моей коже. Его руки сжались на моей талии, когда он медленно поднял свою голову, остановившись в нескольких дюйма от моего лица. Его зрачки были расширены, черный цвет почти полностью поглотил голубой, когда его потрясенное выражение глаз остановилось на моем лице. Его щеки покраснели, а рот открылся, будто он хотел что-то сказать, но не мог подобрать слова. Его дыхание было тяжелым; мое почти остановилось.
Я смотрела.
Он смотрел.
Воздух между нами потрескивал от напряжения.
Я не была уверена, кто задвигался первым. Как и в прошлый раз, когда мы оказались так близко, что-то толкнул нас друг к другу, необъяснимое притяжение, которое захватило наши умы, сердца и души. Только что я была заворожена его взглядом, а в следующий момент рот Ахилла сливается с моим, его мягкие губы напротив моих, его большие руки в моих волосах.