Лицензия на убийство

Гуманоид протянул бумаги старшему патрульному, тот передал их подчинённым в салон, а те уже в свою очередь раздали комедиантам. Помимо этого, патрульные достали фонарики и любезно светили ими, пока задержанные читали и подписывали протоколы.

В это время следователь поставил подпись в журнале старшего патрульного и, дождавшись, когда ему передадут подписанные Лёхой с Жабом протоколы, пожелал всем удачи и приятных выходных. После чего он чуть ли не вприпрыжку убежал к заждавшимся сбитню и подлещикам.

Старший патрульный захлопнул дверь салона, запрыгнул в кабину, и через несколько секунд транспортёр всё тем же неторопливым ходом начал выруливать с территории Управления, чтобы так же неспешно отправиться в окружную тюрьму.

Доехали, несмотря на медленный ход, довольно быстро. Видимо, расстояние до тюрьмы было небольшим. Лёха даже и не понял сразу, что они уже добрались до цели, думал: просто где-то остановились по пути. Но когда двигатель транспортёра заглох, а дверь открылась, сомнения исчезли.

— По одному выходи! — скомандовал снаружи грубый голос. — Первый пошёл!

В этот раз первым вышел амфибос, и его тут же приняли в свои руки два тюремных конвоира.

— Второй пошёл!

Лёха покинул транспортёр, его, как и Жаба, тоже сразу же подхватили с двух сторон. И ещё он увидел говорившего — не очень крупного цванка в офицерской форме. Скорее всего, это был капитан, но бывший штурмовик мог и ошибаться, он не очень хорошо разбирался в знаках отличия на форме тюремщиков Олоса.

Комедиантов повели под усиленным конвоем, словно это были два самых злобных маньяка в галактике. Такое отношение разительно отличалось от того, что было ранее и лишний раз намекало: теперь всё будет серьёзно — шутки закончились за воротами этого заведения. Впрочем, с Лёхой и Жабом это не работало — первый шутил и в более мрачных и ужасных ситуациях, а второй, не шутил даже в самых благоприятных.

Транспортёр стоял недалеко от здания, поэтому подозреваемых в убийстве уважаемого господина Чылоо завели в мрачное холодное здание окружной тюрьмы Олоса для ожидающих суда очень быстро. Внутри тюрьма оказалась ещё неприятнее, чем снаружи: чёрные крашеные полы и такие же чёрные стены примерно до пояса и серые выше этого уровня и серый потолок с редко расположенными тусклыми лампами. Такая обстановка сразу давала понять: здесь будет плохо и тяжело.

Четыре охранника цванка водили комедиантов по разным коридорам так долго, что Лёха подумал: им решили провести экскурсию по всем закоулкам тюрьмы, прежде чем проводить в камеру, или в камеры, если их распределили в разные. Боевому комику стало скучно просто так ходить, и он решил завязать беседу:

— А куда мы идём-то?

— Разговоры! — мрачно отреагировал на попытку общения один из охранников.

— Да ладно вам, строить из себя крутых. Ну реально, чего мы по коридорам круги нарезаем?

— На прогулку, — ответил уже другой охранник, более разговорчивый.

— На прогулку? — удивился Лёха. — Смеётесь, что ли? Мы ещё не ели и не спали, какая прогулка?

— Так получилось. Шеф ещё не подписал приказ о вашем приёме и компьютер не выделил вам камеру. Так что подождёте пока в прогулочном блоке, — объяснил разговорчивый охранник. — Или вы предпочти бы в транспортёре?

— Нет, спасибо, лучше на прогулке, — вступил в разговор Жаб.

Когда комедиантов переводили через большой холл, им навстречу попалась такая же процессия — по коридору вели заключённого, и его охранниками тоже были цванки.

«Хреновый знак, — подумал Лёха, глядя на это. — Надеюсь, совпадение».

Блок для прогулки заключённых очень походил на огромный спортзал: был без окон и с разными спортивными снарядами. Конечно, никаких штанг и гантелей там не было, как и любых других предметов, которыми можно нанести увечья. Стояли турники, брусья, беговая дорожка и несколько тренажёров на тяги и жимы.

Лёха оглядел находившихся в прогулочном блоке заключённых, и его опасения подтвердились. Представители различных рас неспешно наматывали круги под присмотром конвоиров, а в углу помещения кружком сидели несколько цванков, играли в кости и возбуждённо ругались, используя при этом довольно грязные выражения сразу нескольких языков. Впрочем, агрессии в их поведении бывший военный не заметил, скорее рептилоиды просто выражали так переполнявшие их эмоции, потому что играли они в самую азартную для них игру — ииннские кости.

Игра эта была очень популярной у цванков и оставалась загадкой для всех остальных. Понять её смысл и правила было довольно сложно, а если уж говорить начистоту — этого не мог сделать никто, кроме суровых рептилоидов. На своей родной планете Иинн цванки играли в эти кости с детства. Когда-то давно, ещё в училище, Лёха пытался вникнуть в суть этого развлечения, но быстро сдался.

Мало того что в игре использовались тридцатидвухгранные кубики, к этому ещё можно было привыкнуть, но вот то, что на гранях костей не было ни цифр, ни каких-либо иных знаков, бывшего штурмовика в итоге добило. Да ещё и правила игры не были строго обозначены и менялись в зависимости от количества играющих, и как казалось Лёхе, даже от времени суток.

Таким образом, курсант Ковалёв раз и навсегда потерял интерес к этой удивительной забаве, так и не поняв её смысл. Но он явно был, ведь цванки играли столь азартно и самозабвенно, будто каждый раз на кону стояла как минимум настоящая корова с эко-фермы Лакфана.

Конвоиры любезно разрешили вновь прибывшим не нарезать круги, а просто посидеть на скамейке от одного из тренажёров и даже отошли в сторонку, чтобы не стоять у них над душой.

Когда они остались относительно одни, Лёха кивком обратил внимание Жаба на играющих в кости.

— Да уж, заметил, — недовольно сказал Жаб. — Плохой знак. Очень плохой.

Дело было в том, что так вольготно себя чувствовать в то время, когда остальные заключённые наматывают круги по блоку, цванки могли только в одном случае — если начальник этой тюрьмы был их земляком. А из этого уже вытекало следующее — порядки здесь суровые, и народ сидит безбашенный. Иначе личный состав тюрьмы просто не стали бы комплектовать цванками. Хотя, конечно, Лёхой рассматривался и второй вариант: какой-то уроженец Иинна просто дослужился до должности начальника тюрьмы. Но шансов на это было немного. Скорее всего, другие здесь просто не могли справиться с контингентом.