Страница 144 из 146
Обмотав руки тряпицей и как показал Искатель, дважды обернув веревку вокруг пояса, Нерия медленно забралась наверх. Под конец девушка натужно пыхтела, прилагая местами ненужные усилия за отсутствием опыта и практики, но, главное, та стояла наверху. Лелиана двигалась увереннее, пока мысок сапога не «нашел» клочок мха, примостившийся на чуть выпирающем из стены блоке. Нога соскользнула, и девушка рухнула вниз, повиснув на руках и болезненно ударившись скулой о кладку. Силы в пальцах лучницы хватило, чтобы успеть найти опору и завершить восхождение. Одним и тем же жестом смахнув капающую из носа кровь и успокоив первые признаки нервозности Нерии, Лелиана указала, как закрепить веревку для остальных. Вскоре следом поднялись мужчины, которые стали помогать оставшимся внизу дамам.
Имперский Тракт везде выглядел одинаково нереалистично. Слишком прямой, слишком однообразный и уходящий к обоим горизонтам... Краем глаз Морриган подметила, как Лелиана подхватила мокрого снега, прикладывая тот к покрасневшей скуле и носу. Тристан вскоре указал нужное направление и возобновилась работа знакомая ногам, когда каждый сосредоточен только на следующем шаге, себе и окружающих видах.
* * *
Прежде чем стемнело, большинство в отряде возненавидело холод, хотя Морриган считала глупым называть столь громким словом промозглую погоду, днем колеблющуюся у замерзания воды, и только ночью демонстрирующую слабый мороз. Пусть здесь и не было никого из-за моря, но Нерия и Алим предпочитали проводить значительную часть зимних месяцев внутри помещений Твердыни, закутанными в теплые одежды и ближе к открытому огню. В понимании Морриган это соответствовало тому, что следовало ожидать от жителей далеких теплых земель без зимы. А те же Храмовники с завидным стоицизмом оставляли без внимания летящий в лицо мокрый снег. Винн временами ежилась, но это, по крайней мере, объяснялось возрастом. Бетани с Лелианой просто устали. Коротких передышек по десять минут через каждые два часа пути не хватало, чтобы девушки успевали восстановиться.
Для обустройства ночевки Тристан заставил каждого повторить утомительный спуск по вертикальной стене Тракта, чтобы разместиться в одном из протяженных альковов, повторяющихся на всем пути вновь и вновь, формируя с фронтов дороги декоративные пролетные арки тянущегося без конца моста. Здесь спина получала защиту от ветра и, с некоторой долей везения, укрытие от прохудившихся небес. Пока Тристан на равных с Храмовниками вырубал расположенные окрест кусты, собирая хворост, Морриган шепнула Бетани, чтобы та помогла с розжигом, и твердой походкой направилась в лес. Девушка спиной ощущала многочисленные взгляды, полные недоумения и подозрений. Но тот, чья воля вела за собой отряд, на уход чародейки даже не обратил внимания, поглощенный делом.
Ровно так, как с неба падал снег, девичья фигура бесшумно скользила среди кустарников, сосен и елей, начавших появляться в округе с час пути тому назад. Крупные белые хлопья опускались, норовя осесть на плечах, чтобы немедленно увянуть. В надвигающихся сумерках те до оторопи напоминали девушке о ночных кошмарах. Но стоило закрыть глаза и полной грудью вдохнуть аромат поздней осени — морок отступал. Когда между лагерем и чародейкой пролегло не менее трех сотен шагов, та скинула отороченную мехом накидку на ближайшую лохматую ветвь. Следом отправилась и роба мага Круга, оставив девушку по пояс обнаженной. Спорно собрав черные локоны в пучок и затянув его тряпицей, Морриган закрыла глаза, обратившись в слух. В безветренную погоду холод облегал незащищенную кожу, будто любовник, чьи прикосновения обжигали. Но мурашки, призрачный пар изо рта и затвердевшие соски раскрывали истину. Разум чародейки целиком занял образ рунной последовательности. Без единственного сомнения мана наполнила заклятье силой. Изящные руки поднялись и сквозь снежное кружево ухватили нечто недоступное глазам. Распахнувшись, сверкающие в полутьме тусклым золотом глаза немедленно нашли в качестве цели ближайшее дерево, чтобы по велению дрогнувших пальцев в шаге правее и в двух дальше снежинки послушно изменили направление размеренного падения.
Выдохнув и осознав, что от начала до конца задерживала дыхание, Морриган поморщилась и всплеснула руками, сбрасывая напряжение.
Три попытки спустя, уже потеряв чувствительность покрасневшей кожи вместе со значительной частью запаса маны, чародейка удрученно покачала головой. При полном отсутствии предварительной практики сложная последовательность работала неплохо. Даже умеренно точно. Но и только. Девушка была недовольна несовершенством собственного понимания рун для точного описания области воздействия заклинания. Некая деталь ускользала, оставляя автора заклятья беспомощной и без зацепок.
Вновь одевшись, Морриган обнаружила, что уже стемнело, а снег так и продолжал кружиться, медленно оседая на земле и ветвях. Потерев предплечья, чародейка шмыгнула носом и направилась обратно к месту стоянки в поисках тепла.
Отряд в полном составе оказался зажат между добрым кострищем, сложенным из вырезанных клинками пластов почвы, и стеной Тракта. От ласкающего уставшее тело тепла большинство уже сморило прямо на толстой подстилке из еловых ветвей. Стоящий поодаль Тристан удостоил вновь прибывшую только коротким кивком, продолжив всматриваться в темноту. И единственной, кто бодрствовал около огня, оказалась Винн. Женщина незрячим взором всматривалась в танцующие языки потрескивающего пламени, пребывая далеко в собственных тревогах и мыслях.
Присев неподалеку, Морриган подняла на женщину глаза с танцующими в тех отблесками и тихо спросила:
— Как ты знание о собственной одержимости приняла?
Целительница сдвинула брови и спросила в ответ, не поворачивая головы:
— Неужели вам так мало известно о вежливости? Или вы ту посчитали бесполезной?
— За долгую жизнь, что та тебе принести смогла, кроме ложного чувства уважения или безопасности?
Склонив голову, Винн признала правоту слов собеседницы, и тем не менее продолжила:
— Конечно, многие ритуалы и расшаркивания пусты или призваны только скрыть яд и ненависть. Но этикет придуман неспроста. Не только ради изящного словесного танца в высшем свете. Твоя подруга, бард, могла бы многое о роли этого искусства рассказать в различных сферах жизни. Но если упростить, простая вежливость позволяет задешево избежать ситуаций, способных обернуться кровавой расплатой.
Закусив в раздражении нижнюю губу, Морриган сосредоточилась и отпустила подступающий гнев. Едва слышно вдохнув полной грудью, та произнесла:
— Извинения приношу. В ваших словах мудрость есть. Если нечто цели достигнуть позволяет, опасные углы срезая, этим воспользоваться стоит.
На этот раз Винн повернулась, встретившись глазами с пронзительным блеском золота напротив. Чуть приподняв уголки губ в намеке на улыбку, та ответила:
— Удивительно видеть в вас это. Гибкость, способность укрощать нрав.
Морриган поморщилась, опустив взгляд к огню.
— Это не всегда таковым было. Проще назвать меня строптивой, чем покорной. Изменения... Как и когда те меня настигают нередко упускаю.
Собеседница пожала плечами и продолжила, рассматривая лицо девушки.
— Быть может, это взросление, и только? Нет никакого точного возраста, когда мы становимся взрослыми. Иногда подталкивает переломный момент, но чаще это нас просто настигает, и уже после, обернувшись, мы осознаем полноту изменений. Некоторые сознательнее сверстников, другие и при сединах словно малые дети.
— Сомневаюсь... Но к моему вопросу. Каково это было, там, на поляне?
Винн нахмурилась, собираясь с мыслями, и уже по одному виду женщины было можно сказать, что воспоминания не из приятных.