Порченная кровь (ЛП)

Павел, Халс и Август, как настоящие пикинеры, встали плечом к плечу и тут же закололи троих противников. Один завизжал, когда копье Халса вошло ему под ребра, но, как только крыса упала, наконечник обломился.

Халс выругался:

— Вот зараза!

И он принялся бить противника тупым концом.

Герт рубанул одного, но он не был мечником и не слишком преуспел. Румпольт бился с другим, уклоняясь от его атак и сам не нападая. Дариус спрятался и притих, впрочем, пока от него ничего иного и не ждали. Дитер куда-то исчез.

Райнер фехтовал с двумя тварями, неловко орудуя кривым мечом. Франка была рядом, за плечом, и, как только один крыс нацелился ему в грудь, рванулась вперед и рассекла зверю запястье. Тот удивленно взвизгнул, и Райнер его прикончил, затем отразил удар второго противника.

Вторая крыса упала перед Павлом, Халсом и Августом, и они пошли на третью, которая с писком отскочила. Румпольт тоже взвизгнул и, упав, покатился по полу; его противник замахнулся мечом. Йерген, своим окровавленным клинком расправившись еще с двоими, обернулся на крик Румпольта и выбил меч из лап его обидчика.

Дитер возник за спиной зверя, с которым сражался Герт, и воткнул в бока твари зазубренные кинжалы. Та заверещала и попыталась бежать, но Герт пробил ей сердце.

Райнер и Франка прикончили второго противника и осмотрелись. Их товарищи стояли над крысиными трупами, переводя дыхание и вытирая клинки.

Румпольт катался по земле, держась за ногу.

— Я убит, — стонал он, — убит.

Райнер подал знак Дариусу, который наконец вышел из-за скалы.

— Помоги ему, книжник.

Йерген подобрал длинный крысиный меч и проверил баланс, потом кивнул.

— Лучше? — Райнер взял себе такой же.

— Немного.

Остальные тоже последовали примеру Йергена.

Халс стоял со сломанным копьем.

— Никогда не умел обращаться с этими зубочистками.

— У меня нет аптечки. — Дариус осматривал ногу Румпольта. — К счастью, порез пустяковый.

— Но мне больно! — ныл Румпольт.

Схватка прошла незамеченной. Позади на склоне бушевала битва, лиловый свет в тоннеле не ослабевал.

— Хорошо, — сказал Райнер, направляясь туда. — Осторожно. Вставай, Румпольт.

— Но я ранен.

— Встать!

Румпольт надулся, но поднялся и захромал вслед за товарищами в тоннель.

Дариус зашипел и отпрянул.

— Что стряслось, книжник? — спросил Райнер.

— Здесь вершится великая магия, — проговорил Дариус. Глаза его были широко распахнуты. — Опасная магия.

Черные сердца встревоженно замедлили шаг. Халс и Павел сотворили знак молота. Август коснулся ног, груди и рук таалистским жестом «корни, ствол и ветви». Герт сплюнул. Они продолжили продвижение очень-очень медленно и осторожно, с каждым шагом лиловое свечение становилось все ярче.

За поворотом стал виден конец тоннеля — мерцающая лиловая щель во мраке, озаряемая вспышками молний. Райнер почувствовал, как поднимаются волосы на голове и руках. Уши наполнил шум, похожий на сильный ветер, смешанный со странным свистящим пением.

— Не надо бы нам сюда. — У Румпольта меч трясся в руке.

— Ага, — согласился Халс. — Сидеть бы нам сейчас в кабачке за кружкой пивка, так нет же...

— Если хочешь смыться, скучать не будем, — заметил Август.

— Хватит, пикинер, — сказал Гетцау. — Пошли.

И они пошли (хотя Райнеру казалось, что они бредут против течения, по грудь в реке) и наконец добрались до сияющей щели. Там оказалось овальное помещение, к дальнему концу сужающееся, словно огромная палатка. В стенах было несколько ходов. Пол представлял собой неглубокую чашу, отполированную водой.

В центре чаши стоял отводящий камень — его поместили поверх какого-то жуткого знака, написанного на полу кровью. Лиловые камни мерцали на шести бронзовых жаровнях, равномерно расставленных вокруг. Надо всем этим поднималась сиреневая дымка. Между жаровнями стояли белоснежные крысолюды в длинных серых рясах; они глядели в центр, тряслись и царапали воздух, распевая какие-то шипящие слоги. Райнеру казалось, что они вытягивают сиреневую дымку из воздуха и с огромным усилием толкают ее в середину круга, где она вихрем завивается вокруг камня. В дымке мелькали лиловые молнии, танцуя вокруг крыс-магов, и те дрожали, пытаясь сдержать энергию, которой управляли. Их мех был всклокочен, одежды развевались. Райнер вздрогнул. Несмотря на все это кружение и шум, здесь не было ни ветерка, лишь странное непрекращающееся давление сжимало его грудь и вызывало желание прочистить уши.

— Что они делают? — прошептал он. — Хотят его разрушить?

— Думаю... думаю, нет, — неуверенно ответил Дариус.

— Тогда что?

Ученый нахмурился и прищурился от вспышки.

— Думаю... они пытаются его перезапустить.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Я НЕ РЕБЕНОК

— Перезапустить его? — спросил Райнер. — В смысле... заставить снова работать?

— Думаю, да, — подтвердил Дариус.

Гетцау снова уставился на крысиных магов, поющих все более высокими голосами и трясущихся все сильнее.

— Откуда ты знаешь?

— Гм... их церемония, похоже, копирует ритуал связывания, и символ на полу выглядит как эльфийская руна.

Все изумленно уставились на него.

— Значит, ты все же маг, — сказал Райнер.

— Нет, нет! — Дариус покачал головой. — Я же говорил — я изучал это по книгам. Сам я такое делать не умею.

Остальные не слишком-то поверили.

— А зачем им его чинить? — наконец спросил Райнер.

Дариус пожал плечами.

Райнер вернулся в овальное помещение, покусывая губу.

— Не знаешь, как их остановить?

— Остановить? — встревожился Дариус. — Это очень опасно.

Внезапно давление стало намного сильнее. Как будто какой-то великан пытался сокрушить грудь Райнера. Дариус вскрикнул и зашатался, сжимая голову. Крысы-маги снова заверещали свою литанию, дымка закружилась быстрее, молнии касались стен. Рев стоял оглушительный. Черные сердца попятились.

Райнер тряхнул Дариуса.

— Что происходит? — закричал он.

— Похоже, они теряют контроль над энергией, которую призвали. — Лицо ученого было искажено. — Надо бежать!

— Бежать?

— Если энергия высвободится... — Дариус подыскивал слова. — Может случиться все что угодно!

— Назад! — закричал Райнер.

Дважды повторять не пришлось. Они бросились по коридору, а таинственный ветер перешел в вой; отчаянные песнопения крыс-магов сменились беспорядочным щебетом. Молнии гнались за ними, облизывая стены... Беглецы перепрыгнули через тела черных крысолюдов.

— За скалы! — крикнул Дариус.

Черные сердца выскочили из тоннеля и тут же спрятались.

Раздался оглушительный треск, и ослепительная лиловая вспышка сбила их с ног. Сверху дождем посыпались камни. Большая пещера сияла так ярко, что казалось — здесь взошло лиловое солнце. Тень каменного укрытия вырисовывалась четко, как чернильное пятно на белой бумаге. Молнии гуляли под потолком и били в искажающий камень, словно он их притягивал. Мозг Райнера сжался до размеров желудя. Странные голоса визжали в ушах, кожа горела. Он чувствовал под собой землю, но словно бы падал.

Полуослепший, он увидел, как повсюду бегают крысы, хватаясь за глаза и уши. Многие уже лежали замертво с искаженными мукой длинными мордами. Падали все новые и новые. Их мерзкая звериная вонь заполнила пещеру. Они жалобно пищали.

Затем свет ослаб и молнии прекратились, в пещере воцарилась почти полная темнота. Лиловые огни крыс погасли. Только факелы Райнера и его спутников и те, что были у людей на плато, нарушали мрак. Здесь не осталось ни одной живой крысы.

Черные сердца корчились на земле, хватаясь за свои руки и крича. Райнер нахмурился, глядя на это странное явление, но вдруг и сам оказался в таком же состоянии. Его рука горела, словно ее коснулось раскаленное железо. Райнер посмотрел вниз и увидел слабое голубое свечение под кожей. Кристалл Валариса! Он стал горячим, словно уголь.