Страница 31 из 91
Плащи и кинжалы
– Я думал, будет небоскрёб, – говорит Сайд, шагая по дорожке из белоснежного гравия. – Огромный такой, многоэтажный, человеческий муравейник. А тут всё не так.
– И хорошо, – отзывается Мариса. – Не хотела бы застрять в лифте небоскрёба.
Корпоративная территория оказалась обширной зелёной равниной, обрамлённой вдалеке небольшими холмами, удивительно уместными здесь – скорее всего, поработал хороший ландшафтный дизайнер. Вся территория усеяна невысокими сооружениями, садами, водоёмами, пересечена дорожками. Искусственные озёра идеальных форм сверкают под солнцем, лёгкий ветер гонит рябь по воде. Строения велики, основательны, их аккуратные формы приятны глазу и создают ощущение уюта. Стены тёплых тонов, чуть шероховатые, напоминают тёмное дерево.
Сайду приходит в голову, что, наверное, из окна самолёта комплекс выглядит как россыпь ракушек на траве. Сам же он, глядя на причудливые сооружения, смутно припоминает старинные иллюстрации из романов фантастов двадцатого века.
– Давай повторим нашу легенду, – говорит Мариса. Сайд, оторвавшись от созерцания, вслух проговаривает заученное.
– Я блогер, ты – моя ассистентка и консультант. Я хочу сделать большой репортаж о компании «Атартис». Компания на острие научного прогресса, впереди всех, много инноваций. Я уверен, что их разработки вот-вот изменят нашу повседневность, и хочу быть первым, кто позволит простым обывателям заглянуть в будущее. Хочу узнать, чем сейчас занимается компания, какие открытия они нам готовят, и всё такое. И показать человеческое лицо компании. Корпорация в лицах, интервью с обычными работягами… Их мы и порасспросим о нашем пропавшем друге.
– Побольше лести, – говорит Мариса. – Здесь это любят.
– Не сомневаюсь, – отвечает Сайд. – Я с самого утра наелся сладкого. Сахар из меня сейчас так и лезет.
Дорожка приводит их с Марисой в фойе большого здания. Здесь прохладно, воздух свеж и приятен. Сайд старательно дышит полной грудью, чтобы подавить нервозность, и шарит взглядом вокруг. Стойки ресепшена не видно – похоже, холл не предназначен для посетителей. В крыше множество световых проёмов, тени лёгкого каркаса рисуют узоры на стенах.
Слышится цоканье каблуков. Из переплетения теней появляется девушка в узком платье, расшитом модными голубыми цветами.
– Добрый день! – она улыбается, как-то сразу окружая Сайда и Марису профессиональной теплотой. – Александр и Мариса, верно? Меня зовут Елена.
Сайд и Мариса здороваются, и улыбка девушки становится ещё теплее. У неё нежно-фисташковая помада, макияж искусно выполнен так, что тени расходятся от век к вискам в виде птичьих крыльев. Сайду этот стиль всегда казался вычурным, но ей нарисованные крылышки идут.
– Господин Трейч ждёт вас, – она делает приглашающий жест. – Позвольте вас проводить.
Елена ведёт их вглубь здания, через огромные помещения, полные работающих людей. Везде очень просторно. Потолки высоченные – Сайд бывал в таких громадных залах только когда, путешествуя по Европе, посещал королевские дворцы, превращённые в музеи. Но на этом ассоциации со средневековьем завершаются. Никакой показной роскоши, только идеальная геометрия, чёткие прямые линии. Минимализм во всём. Архитектор отсёк абсолютно всё лишнее, высветив чистую гениальность простых форм. В воображении Сайда сам собой возникает образ кристалла.
Мариса и Сайд идут по тонкому мосту, брошенному под самым потолком. Внизу работают опрятные люди в белых рубашках: вглядываются в мониторы, прохаживаются с планшетами, переговариваются. Слитный гомон их голосов похож на шум моря.
Навстречу Сайду и Марисе свободным шагом идёт черноволосый мужчина в лёгком сером костюме. Они встречаются ровно на середине моста.
– Господин Гордон Трейч, начальник управления инноваций, – представляет его Елена. – Александр, Мариса.
Попрощавшись, она удаляется. Учтиво улыбаясь, мужчина внимательно смотрит на Сайда и Марису. Сайд разглядывает его, и тот, похоже, сознательно ему не мешает.
Фактурное лицо. Благородный, слегка крючковатый нос, умные глаза, высокий твёрдый лоб. Смоляно-чёрные усики и клиновидная бородка дополняют портрет, напоминающий Сайду рисунок из какой-то книжки, которую он читал очень давно – наверное, ещё в школе. Морщась, он безуспешно пытается вспомнить, но похожий на гравюру образ рассыпается на штрихи, оставляя лишь привкус чего-то зловещего.
– Рад познакомиться с вами, Сайд, – после длинной паузы произносит Трейч. – Приятно снова видеть вас, Мариса.
Мариса дарит ему какую-то натянутую улыбку и отводит взгляд. Сайд знает её достаточно давно, чтобы понять, что она чем-то обеспокоена.
– Вы прямо в теме, – говорит Сайд и тут же поправляется: – То есть, вы в курсе… осведомлены…
– О вашем творческом псевдониме? – Трейч добродушно смеётся, и вся неловкость Сайда тает как лёд на солнце. – Я подготовился. Честно говоря, я понимаю ваше решение взять псевдоним. Мне и самому не очень нравится имя, которое мне дали родители, так что я всем представляюсь фамилией, и так что пусть вы будете Сайд, а я – Трейч. Идёт?
– Идёт, – на лицо Сайда сама собой наползает улыбка – доброжелательность Трейча заразительна. – Простите, что отрываем вас от дел, но мы хотели бы…
– Я знаю, зачем вы здесь, – он заглядывает Сайду в глаза, и тому отчего-то становится не по себе. – Пойдёмте. Я вам всё покажу.
Увлекаемые Трейчем, они идут по мосту.
– Как раз сейчас компания начинает активно работать с инфлюенсерами, и ваш интерес к нашим разработкам оказался очень кстати. Я ознакомился с вашим творчеством, Сайд, и, надо сказать, я впечатлён. Я уже порекомендовал вас моему руководителю. Вы станете одним из первых, кому мы расскажем о наших новейших продуктах.
Они проходят в следующий зал, опоясанный подвесными мостами, и останавливаются у стены, сотканной из струящейся воды. Внизу сосредоточенно работают люди в белых рубашках. Облокотившись на перила, Трейч глядит на них.
– Как вы думаете, чем они занимаются? – спрашивает он.
– Не знаю, – Сайд пожимает плечами. – Пишут что-то. Программируют.
– Почти в точку, – Трейч переводит взгляд на него. – Вы задумывались когда-нибудь, как работает наша память?
– Есть краткосрочная и долгосрочная память, – начинает Сайд. – Нейронные связи хранят информацию…
– Всё так, но это очень общая картина. Я имею в виду – как именно мы запоминаем и вспоминаем? Какие когнитивные механизмы при этом задействуем?
– Сдаюсь, – Сайд поднимает руки. – Читал только в википедии. Расскажите, как это всё работает.
Трейч глядит на него, лукаво улыбаясь. Сайду почти удаётся вспомнить, кого он ему напоминает.
– Пару минут назад вы впервые увидели меня, – говорит начальник. – Наверняка я уже с кем-то у вас ассоциируюсь – моё лицо для вас похоже на лицо вашего знакомого, или актёра, или персонажа иллюстрированной книги. Вы соотнесли меня с кем-то, кого уже хорошо помните. Сегодня вечером, скажем, когда вы попытаетесь меня вспомнить, ваша память обратится в первую очередь к тому, первичному образу, который прочно обосновался в долгосрочной памяти.
– Хорошо, – осторожно произносит Сайд. – И это значит, что…
– Я хочу сказать, что память подвержена искажениям. Вспоминание есть процесс восстановления образов и событий по ассоциации, из информации, хранящейся в долгосрочной памяти. Чем-то это похоже на разархивирование файла.
– Одинаковые фрагменты, удалённые при архивации, размножаются в необходимом количестве из одного исходника? Вы это имеете в виду?
– Именно. Удалённые элементы восстанавливаются, копируются из оставшегося эталона и заполняют участки структуры, восстанавливая файл в изначальном виде. Но то компьютер: он либо выполняет операцию верно, либо не выполняет вообще. Память же способна восстановить изначальное событие с некоторыми потерями, с ошибками. В определённом смысле это хорошо: большая часть информации восстанавливается, и нам удаётся вспомнить главное. Но утерянные детали, пробелы, заполняются случайной информацией, и восстановленный памятью вариант будет отличаться от истинного.