Страница 92 из 104
– Как долго ты собирался это скрывать, а? Как долго мучил бы мою сестру, если бы я не узнал? – Никакого отклика. – Что же ты безмолвствуешь? Отвечай!..
Виновник предпочёл отмолчаться – и тогда Вано потерял остатки самообладания. Он накинулся на обидчика с кулаками и, брызгая слюной, замахал ими в воздухе.
– Пусти меня, Шалико! Он должен получить причитающееся!..
Со столь горячей головой совладать сложно. Шалико с трудом перехватил его и оттащил от Пето, пока Гочаевич не получил синяка под глазом или ещё хуже… дуэльной перчатки!
– Остынь, генацвале!.. Остынь, я тебе говорю!..
– Не бывать этому! Пусти!.. Не до тех пор, пока он так смотрит!..
Надо признать, что Циклаури-младший весьма запыхался, но легче не становилось ни на йоту. В конечном счёте и он опустил руки, когда в отдалении зазвенели шпоры. Некоторое время спустя из тени неторопливым шагом вышел его брат.
Все обернулись к лестнице, по которой только что спустился Давид, а Шалико с головой накрыло плохое предчувствие. Не к добру он здесь, не к добру!..
– А!.. Посмотрите, кто тут у нас! – съязвил Вано и, оставив Пето на время без внимания, отошёл назад, чтобы лучше рассмотреть другого обидчика сестры. – Наш герой-любовник!..
– Что здесь происходит? – строго осведомился Давид, хотя по лицам всех троих уже рассудил, что ничего приятного его отныне не ждало. – Вас из беседки слышно. Наши отцы перепугались.
– Шалико, ты только взгляни на них! – облегчал душу молодой Джавашвили. «Герой-любовник» подошёл поближе и встал рядом с «серым кардиналом». – Какая хорошая команда из них получилась! Один раздаёт распоряжения, а другой исполняет!..
– Боюсь, ты очень прав, генацвале, – горько прошептал юноша и с иронией посмотрел на брата, с которым до сих пор был в ссоре. Понемногу и Давид осознал причину разногласий и моментально изменился в лице. Дамоклов меч опускался всё ниже и ниже над их головами.
– Дзма… я не хотел, чтобы так вышло. Прости меня, – взмолился лейб-гвардеец, не интересуясь, откуда все узнали о его позоре. – Я всего лишь…
– Не упустил возможности! Решил сделать моего отца счастливым, а заодно и себя! – раздразнился Вано, щурясь всё сильнее. Но вдруг он как будто посерьёзнел и, задержав дыхание, кивнул на зятя: – Ты знал про него?
Давид опустил глаза в пол и утвердительно качнул головой.
– Саломе мне рассказала.
– И ты ничего не предпринял? Просто… держал язык за зубами?
Шалико не удивился, когда дзма ничем не опроверг эти сомнения, а из груди Джавашвили-младшего вырвался истерический смех. Он бы и сам поддался порыву, если бы ситуация того позволяла. В конце концов, кто-то же должен был сохранять здравомыслие!
– Знаете что? – проговорил потерянный брат, когда его отпустил нервный хохот. – Я даже не знаю, кого из вас я презираю больше! Чью кровь мне приятнее пролить на дуэли!
– Дуэль? – повторил Шалико, запинаясь, а его глаза наполнились ужасом. Именно этого он больше всего и опасался! – Ду-эль?
– Всё к этому и шло, Шалико Константинович. Разве вы не знали? – вторил ему Пето. С нагловатой физиономии исчезло смятение, зато появилось помешательство человека, которому нечего терять. – С того самого дня, как я женился на Саломее Георгиевне, ваш друг был обречён на дуэль со мной. Это лишь вопрос времени.
Давид не вмешивался, только смотрел на всех, как затравленный зверь, и молчал. Его младший брат, наоборот, не находил себе места и с того момента, как Пето решился на ответную агрессию, затоптался на месте волчком.
– Вы все с ума посходили! – бессильно выдохнул парень и принялся кусать губы, набравшись этих жестов от Нино. – В Петропавловскую крепость, что ли, захотели? Дуэли запрещены законом!..
– Как же иначе, Шалико? – крикнул через плечо Вано, не в силах смотреть на своего оппонента дольше двух секунд. Руки у него так и чесались. – Ты бы смолчал, если бы с Ламарой или Софико так поступили?
– Нет, не смолчал бы. Но что будет, если вы убьёте друг друга? Вы хоть об отцах наших подумали?! Как они это переживут?
Эти разумные доводы потерялись всуе. Оскорблённый защитник приблизился к своему зятю вплотную, а Шалико зажмурился, отсчитывая в голове секунды.
«Три, два, один…»:
– Я требую сатисфакции, Пето Гочаевич! – процедил сквозь зубы князь Джавашвили. – Я либо избавлю свою сестру от вас, либо умру, пытаясь.
Прогремевший вызов обезоружил всех, кроме того, к кому он обращался. Пето пожал плечами, словно они обсуждали не вопрос жизни и смерти, а светский раут в следующий четверг.
– Давид Константинович, – проговорил он как будто невзначай. – Коль дело идет к дуэли, мне нужен секундант. Однажды… вы очень славно мне подсобили. Не будете ли вы так любезны сделать это ещё раз?
Не оставалось сомнений, что крыса Ломинадзе хотел позлить всех напоследок, и это ему, безусловно, удалось. Вано, не ожидая такой откровенной насмешки, заметно потемнел, а Шалико прирос к месту как пригвождённый.
Обоим подумалось, что если сейчас Давид пройдёт проверку на вшивость, то они, так уж и быть, простят ему прочие промахи. Они с опаской ждали его вердикта, а ведь дзма медлил! Бегал глазами с предмета на предмет, бессвязно шевелил губами, переживая в глубине души настоящую бурю, которую им не понять даже подшофе. Но, увы и ах, он снова их разочаровал!..
– В том, что случилось, есть и моя вина, – не поднимая головы, молвил измайловец. – Я не могу остаться в стороне. Не имею на это права…
– Дзма!.. – на одном дыхании прохрипел Шалико, а Пето удовлетворённо хмыкнул, убрав с плеча Давида руку. – Дзма!..
«Но не на вражеской же стороне! – сокрушался про себя юноша. – Кто так поступает?!»
– Вано! – Собравшись с силами, он устало протёр глаза. Они сами себя загнали в тупик. Оставалось только с честью принять то, что готовила им судьба. – Можно… я буду твоим?
Вано, ещё не придя в себя от предательства друга, согласился без промедлений, а Шалико подбадривающе ему улыбнулся.
«Выше нос, генацвале, выше нос! Мы что-нибудь придумаем!»
«Что-нибудь» посетило его голову, как только он подумал об этом. Подобные размышления особенно окрепли, когда Пето, обрадовавшись очередной пакости, завёл разговор об условиях дуэли.
– Стреляться будем на дуэльных пистолетах, – предложил он беспечно, поправляя запонки на рубашке. – Завтра. В десять утра у Цотнэевского леса.
– Не думал, что скажу это, но я согласен, – безрадостно ответил оппонент.
– Сколько шагов от барьера? – вступил в обсуждения Давид. – Одновременно стрелять или по очереди?
– С пятидесяти шагов, – перебил его дзма. – Стрелять – одновременно и на ходу. Сходитесь после хлопка распорядителя или того секунданта, который его заменяет.
Ни один, ни второй дуэлянт этому предложению, конечно же, не обрадовались, но изобретательная голова Шалико давно кипела: если учесть, что и Вано, и Пето «от» и «до» были гражданскими людьми и не умели обращаться с пистолетами, то этим следовало воспользоваться. Учитывая, как они уже сейчас злостно друг на друга смотрели, никто не будет тянуть с выстрелом после хлопка, а значит, барьер нужно расположить как можно дальше. Пистолеты они держат плохо, будут стрелять по хлопку и с большого расстояния… так пуля полетит на излёте, и они обойдутся малой кровью.
– Что вы задумали, юноша? – ожидаемо спросил Пето. – Выкладывайте сразу.
– Ничего я не задумал, – отнекивался он изо всех сил и искоса поглядывал на брата. – По дуэльному кодексу секунданты оговаривают условия, а не сами дуэлянты.
– По правилам, – поддержал его Давид, – мы имеем право отказаться от участия в дуэли, если она заведомо смертельная.
– Верно, – ухватился за эту мысль Шалико. – Так что вы либо соглашаетесь с нашими условиями, либо ищете себе других секундантов.
От этого заявления веяло такой непоколебимостью, что ни Пето, ни Вано не решились с ним спорить. Давид с восхищением смотрел на младшего брата, а тот со снисхождением поглядывал в ответ. Впервые за многие годы они поменялись ролями.