Страница 83 из 104
– Отец, – миролюбиво встряла Саломея, когда старый князь беззвучно зарычал и зажмурился. – Простите мою сестру. Она ещё такой ребёнок!
– Верно, ваше сиятельство, – не остался в стороне Вано и незаметно подмигнул средней сестре. – И на солнце бывают пятна. Наша Тина ведь никогда вас всерьёз не огорчала!
Двое старших отпрысков всё-таки переубедили Георгия, и Тина облегчённо выдохнула, когда и Константин Сосоевич поднялся на еёе защиту. Если бы вопросы посыпались снова, она бы точно их не отразила…
– Будет вам, Георгий Шакроевич! – пожурил он друга. – Не горячитесь. Раз уж приехали – давайте придумаем, как вам немного развеяться. Что-то вы слишком нервный, генацвале!
– Сад, – кстати предложил Шалико. – Давайте пройдёмся по саду. После утреннего дождя там снова жарко, но прогулка по аллее в тени точно не помешает.
– Хотите послушать, как мой сослуживец чуть не задушил медведя голыми руками? – поддержал брата Давид, мягко развернув всю процессию к двери. – Нет-нет, его зовут не Пьер Безухов!.. Эта история даже круче толстовской!
Так, увлекаемый отцом и сыновьями Циклаури, Георгий покинул гостиную, в которой теперь остались только его отпрыски. Вано тяжело вздохнул.
– Даико, милая, – обратился он к Тине с лёгким укором. – Не расстраивай так больше отца, хорошо? В следующий раз мы тебя точно не спасём.
Саломея поддержала эту мысль кивком головы и привычным «вайме деда!», после чего гордо развернулась и поднялась по лестнице в свою спальню. Перецеловав их с Нино в обе щеки, брат тоже отправился к себе, наконец оставив младших сестёр наедине.
– Почему ты не убежала с Игорем? – Нино забегала по её лицу глазами и дёрнула за рукав платья. – Кстати, где он? Где ты его прячешь?
– Нино! – шикнула Тина, воровато оглядываясь по сторонам. – Молчи, а то нас кто-нибудь подслушает!
– Но ты ведь не убежала? Что-то случилось?
– Случилось…
– Расскажи! Он тебя обидел?
Даико вымученно улыбнулась.
– Пойдём ко мне. Мне и правда нужно выговориться.
***
Средняя сестра не прогадала, приметив в карих глазах брата что-то, что навело её на рассуждения о первых ростках влюблённости. Сам Вано, при всей одарённой словесностью натуре, навряд ли смог бы так чётко выразить чувства, что уже давно переполняли его душу. Однако в тот день они стали такими навязчивыми, что он всерьёз призадумался.
«Разве я так предсказуем? – размышлял он с улыбкой, наблюдая в окно своей спальни за тем, как группа из четырёх человек неторопливо шествовала по аллее. – Влюбиться в девчонку шестнадцати лет? Вах, Вано, вах!»
Как ни странно, эта мысль совсем его не расстроила. И даже наоборот!.. Любые воспоминания о Катеньке поднимали в его сердце такую волну нежности и счастья, что хотелось смеяться без конца. Да ещё и атмосфера в комнате – приглушённый свет, одиночество, задёрнутые шторы – будто специально располагала к сентиментальным порывам.
– Боже!.. – Из груди, разрывавшейся от чувств, вырвался чистый, радостный смех, а он откинулся на кровать, прикрыв лицо руками. – Плакали мои планы о холостяцкой жизни и свободе!.. Горькими, горькими слезами!
Теперь ему не хотелось ни вседозволенности, ни независимости. Теперь дыхание учащалось каждый раз, когда он думал о её улыбке и полных любви и признательности глазах. Он представлял себе жизнь, в которой эти улыбка и глаза станут его вечными спутниками, и ужасался, вспомнив, что когда-то воображал своё существование без них, и всё переживал, переживал те мгновения ещё раз…
«Как так можно, а?!» – пламенно ругнулся он про себя и отвесил тумаков кухонному гарнитуру, так что чуть не приоткрыл его дверцы. – Как так только можно!..
На огне лежала турка с кофе, заботливо заваренным Наринэ Арменовной, и, заметив лишнее подтверждение её хозяйственности, Вано злился ещё сильнее. Как можно так лицемерно поступать: хвалить и засыпать комплиментами одну, а другую подвергать смертельной опасности? И всё равно ведь называли его чересчур щепетильным, принцем дразнили!
Юноша прикрыл веки и, опёршись на серые шкафчики, перевёл дух. Когда дыхание окончательно выровнялось, он устало распахнул глаза и увидел, как на кухню не спеша прошла Катенька. Только её сейчас не хватало! Чего доброго, попадёт под горячую руку…
Вано посмотрел себе под ноги, не желая заводить разговор на заведомо неприятную тему. Что бы она могла ему такого сказать? Ну да, он защитил её, но не нужно его за это благодарить! Он бы за любую так вступился. Пусть не думает, что…
– Спасибо вам, Вано Георгиевич! – сипло произнесла она и слабо улыбнулась. Хрупкие, тоненькие пальчики сплелись в узел от переживаний. – Мне очень приятно, что вы…
– Я всего лишь… не стоит, – начал он невесело, но быстро прикусил язык, когда она вздрогнула от звука его голоса и растерянно округлила глаза. – Ты не обязана…
– Но я хочу, – торопливо нашлась девушка. – Хочу помочь вам. Вам.
Как красноречиво звучало это «вам»… А в её глазах-омутах поместилась бы вся Грузия с её бесконечными горными вершинами и равнинами! В них сквозило столько любви, столько веры в лучшее, что он просто не посмел её разочаровывать. Да, он прекрасно догадывался о её влюблённости, но до сих пор её не поощрял и всё ещё не собирался этого делать. Но как же её остановить, когда она так смотрела?! У него не хватило на это мужества.
– Вы и правда принц, – смутилась Катя, а на щеках появились ямочки. – Настоящий защитник! Обо мне… в жизни никто так не заботился.
Сердце ушло в пятки. Грузинская кровь забурлила в венах, заставив в очередной раз сжать кулаки от злости на её отца. Вано облизнул губы и вдруг сам как будто поверил, что защищал именно её, а не весь женский род в принципе, видя перед собой прежде всего сестёр и Наринэ Арменовну. Нет!.. Теперь сердце шептало, заглушая разум, что это лишь отговорки, а истинная причина… разве её так сложно признать?
Признать, что девочка, у которой на всём белом свете не нашлось никого, кроме него и Андрея, чтобы подарить свою любовь и заботу, действительно её заслуживала? И ещё как!.. Ещё как заслуживала!..
Так почему… именно он не мог ей их дать? В чём же проблема?
– Я хочу, – проговорила она более живо, словно на что-то решалась, а затем приблизилась вплотную. – Хочу отблагодарить вас как могу.
Она тюкнула его в губы – иного названия он этому просто не придумал, – почти сразу же покраснела до кончиков ушей и посмотрела куда-то в сторону, не зная, куда себя деть. Вано стало очень весело на душе, хотя в первую минуту ужаса в его глазах читалось, пожалуй, даже слишком много.
– Катя, – окликнул он её ласково, приобнял одной рукой за талию, а другой чуть-чуть приподнял её лицо за подбородок. – Это не так делается.
Поэт из него, пожалуй, был так себе. Но вот учитель – тем более в таких вопросах! – в самый раз.
«Я не удержался, – не без улыбки подумал юноша, разглядывая высокий потолок своей комнаты. – А как она бросилась потом ко мне на шею, как сильно обняла!»
Уже давно ничто в этой жизни не вызывало в нём столь сладостных переживаний. Впрочем, кое-какие Катины изречения и нынче резали ему слух.
Вано вывел свою Жемчугову под руки из толпы и, пока их никто не поймал, исчез с ней за поворотом. Молодые люди пустились бегом и не останавливались до тех пор, пока стрельба и крики не остались далеко позади, а впереди не показались беспечные, витиеватые улицы ахалкалакских окраин. И вокруг – ни души.
Как будто впервые, он внезапно увидел, каким красивым мог быть даже маленький рабочий переулок, если на душе – весна, рядом любимая девушка, а ты сам не обременён никакими заботами. Сколько очарования сквозило в желтоватых кувшинах для воды, стоявших на каждом окне, развешенном там же белье, музыкальных инструментах, оставленных на скамейках у дверей! Он бы и сам сыграл сейчас на дудуке или на ба л абане…