Страница 102 из 104
– Ты так говоришь, будто не знаешь меня, – немного задето ответил парень. – Не путай меня с моим братом.
– Да, я не знала тебя! – сорвалась на крик Нино. Нервы у неё сдали окончательно. – Не знала, что ты предашь меня, когда был так нужен! О чём ты только думал?! Я несколько дней назад похоронила брата…
Стыд окрасил щёки Шалико, и он виновато отмолчался. Его возлюбленная, воспользовавшись заминкой, наоборот, разгорячилась.
– Я понимаю, – прошептал юный князь. – Я не вовремя, но я готов…
– Не вовремя? – От рыданий княжна содрогнулась всем телом и совсем перестала думать о приличиях. – Я нуждалась в тебе, действительно нуждалась! Я очень скучала по тебе все те дни, что мы не виделись после похорон. Я думала: «Только один человек может меня утешить!» Но что он сделал? Он кинул мне в спину нож, он сделал мне ещё больнее вместо того, чтобы стать громоотводом, быть мне настоящим другом! Он оказался так эгоистичен! Думал только о себе!
– Нино!..
– Ты не нужен мне, – бессердечно заключила она, – такой. Не нужен.
«Такой»… Это слово вылилось из уст Нино неприлично звонко, а Шалико изменился в лице. Оно могло значить что угодно, но он наверняка выбрал самый плохой вариант. Ты мне не нужен «такой влюблённый». Мне нужен друг, а не жених, а коль ты не можешь им быть, то нам, пожалуй, следует расстаться.
Нино ужаснулась, осознав, что именно так он её и понял, и прокляла на чём свет стоял свою несдержанность. Сколько же боли сквозило в его глазах!
– Да, тебе нужен не «такой», – прохрипел он еле слышно и молча развернулся. – Я это уже понял. Надеюсь, ты найдёшь себе «другого». Не восемнадцатилетнего романтика, готового за тебя умереть, а кого-то постарше и посолиднее.
Этот голос!.. Он так переменился! Знакомый тембр казался теперь таким отчуждённым, таким далёким – не в пример тому, как пылко он высказывался ещё пару минут назад. То был её Шалико, а этот… незнакомый. Отныне перед ней стоял грузинский джигит, чью гордость задели, а они подобного, как известно, не прощают.
Ноги не слушались. Не в силах сдвинуться с места, она с грустью наблюдала за тем, как он, пожелав ей в последний раз «удачи», спускался по ступенькам вниз и ни разу не обернулся. Они не подозревали, как долго ещё не встретятся и сколько трудов потребует следующее воссоединение. Увы, никто из них этого не знал.
Нино не поднимала глаз с земли, пока шла обратно в дом, из которого ещё полчаса назад выходила уверенной: рядом шёл сердечный друг, а значит, ей нечего бояться. Возвращалась она туда с сердцем, полным сомнений, и зудящей болью в душе. Что-то она сделала не так, иначе та бы так не ныла!.. Душа никогда не ошибается…
– Гмерто чемо! – воскликнула Тина, как только младшая сестра показалась на пороге гостиной. Отец и Саломе тоже присутствовали. – Что с тобой стряслось? Почему ты такая бледная?
Младшая княжна не ответила и, выпятив нижнюю губу, громко опустилась на диван рядом с отцом. Старшая сестра, стоявшая у окна, удивлённо вскликнула брови. Не поборов любопытства, и Георгий спросил, едва коснувшись её руки:
– Почему ты одна? Вы же уходили в сад с Шалико Циклаури!
Услышав это имя, Нино прикрыла лицо руками и, копя в сердце мучительные мысли, заплакала навзрыд. Средняя сестра испуганно засуетилась, принесла стакан воды и одеяло, а Саломея, отойдя от окна, встала за её спиной и постаралась разобрать бессвязный шёпот сквозь поток рыданий:
– Я отказала ему, – прохрипела Нино, осушив стакан маленькими глотками. – Отказала Шалико. Он признался мне, а я…у него были такие глаза! Он так смотрел…
– Что ты сделала?! – в один голос ахнули сёстры и переглянулись, а papa выругался по-грузински. Видя их реакцию, она замерла со стаканом в руках. Что такое? Почему они так сокрушались? Неужели… и они считали, что она совершила ошибку?
– Вай, Нино, вай! – зацокала языком Саломея и, собрав руки на талии, замельтешила по комнате, как мамида. – Я всегда знала, что ты дура, но чтобы настолько!..
– Я посоветовал ему признаться, – пробубнил себе под нос Георгий и устало прикрыл глаза. – Но какой же он выбрал неудачный момент!
Позабыв на время причитания сестёр, Нино округлила глаза и запытала вопросами отца. Что он имел в виду под словом «посоветовал»? Он что, тоже… знал о чувствах Шалико?
– Он приходил ко мне, – печально улыбаясь, признался старый князь, – когда Сосо Торникеевич проходу тебе не давал, а ты и рада была этому. Просил не отдавать тебя за кузена. Сам, мол, женюсь, когда время придёт. Как я тогда радовался за тебя!
– Ну не дура ли? – не унималась даико.
– Саломе! – осекла её благоразумная Тина, а Нино расслышала её только сквозь шум в ушах, в которые забились слёзы. Шалико… говорил с papa об их возможном союзе? Он так далеко смотрел, так уверенно размышлял о своих чувствах? Быть может, зря она усомнилась в серьёзности его намерений, обозвав их наивными мечтами неокрепшего юноши, зря обсмеяла их? Возможно, и в столь юные годы можно встретить любовь, если только человек перед тобой… подходящий. Но что делать, если у тебя ещё слишком мало опыта, чтобы вовремя отделить зёрна от плевел?
Нино сорвалась с места, не дослушав родных до конца, и, путаясь в ногах, побежала по лестнице наверх – в свою комнату. Как только она увидела перед собой кровать, то сразу же впечаталась лицом в подушку и несколько секунд не поднималась совсем. Могильную тишину комнаты нарушали путаные слоги, которые легко складывались в мужское имя: «Шалико! Шалико!..».
Через десять минут, когда её грудь перестали раздирать сожаления, она приподнялась на локтях, но тотчас же об этом пожалела. На будуарном столике возле зеркала лежала книга «Страдания юного Вертера», служившая ещё одним напоминанием о болезненной ошибке.
Нино зарычала, как затравленный зверь, и, вскочив с кровати, со всей силы швырнула томик Гёте в стену. Отскочив, он забился под шкаф, но она не стала его подбирать и в очередной раз зашлась рыданиями.
Прошло ещё пять минут, прежде чем княжна поднялась с колен и, с трудом передвигая ноги, засеменила к двери. У окна она, правда, остановилась и, позабыв собственные переживания, кинулась вниз по лестнице.
– Тина!.. – вскричала она изо всех сил, вновь представ перед родными. – Там…там твой муж!..
Саломея и Георгий поднялись с дивана, словно обожглись, а Тина приложила холодные руки к щекам.
– Муж?! – синхронно обомлели отец с сестрой. Не отвечая на вопросительные взгляды родных, молодая супруга побежала во двор и едва не сшибла с ног свою горничную.
– Да, – непринуждённо улыбнулась Нино. – Игорь.
Последние события научили их воспринимать шокирующие новости с похвальным спокойствием, и Георгий не стал исключением. Выслушав младшую дочь, которая рассказала ему всё, что знала о новом зяте, старый князь не стал ругаться, только нахмурил брови и кивнул калишвили на парадную дверь. Когда они вышли на воздух, то увидели, как Тина, не сдерживая слёз, шла навстречу своему кмари.
– Ты всё-таки приехал! – прошептала она, не дыша. Высокий лохматый юноша, которого она именовала своим мужем, обворожительно улыбнулся. Все его пожитки, судя по всему, состояли из аккуратно перевязанного мешочка, перекинутого через плечо, а сам он был одет довольно неброско. Глаза – поразительно синего цвета – составляли его единственное богатство.
– Ну я же обещал! – ничуть не смутился парень и, не стесняясь их присутствия, заключил Тину в объятья. Несколько секунд они так и простояли, затем нехотя друг от друга отстранились и, взявшись за руку, направились к её отцу и сёстрам.
– Пойду и принесу ложку мёда, – не без хитринки предложила Саломея. – Хоть встретим зятя как положено.
Она медленно удалилась, а новобрачные подошли к Георгию Шакроевичу. Игорь низко поклонился тестю в ноги, а тот фамильярно коснулся его плеча. Нино стояла за спиной papa и лукаво посмеивалась, а Тина не знала, куда деть глаза.
– Я слышал о вашей утрате, ваше сиятельство, – смущённо проговорил зять. – Соболезную.