Страница 58 из 65
Твой рот поражённо раскрылся, а зрачок резко уменьшился. По психологии, все признаки на лицо.
Да нет. Это бред.
Закрой его обратно, верни очи в прежние размеры.
Это не может быть правдой.
— Или, может, ты скажешь, что это — ложь? — еле слышно звучал мой сдавленный голос. — Что это — неправдивые сказки о тебе?! Что мне просто лапшу на уши навесили?!
Ты знаешь, я молилась, чтобы ты всё опроверг. Тараторила самой себе: «бога ради, только не это».
А ты молчишь и ничего не говоришь. Лишь медленно, с каждым моим тяжёлым вздохом, сдерживающим подкатывающие слезы, опускаешь свою голову ниже и ниже, будто узник, принимающий участь в виде гибели, и пред о мной вместо противного хохолка предстаёт твоя макушка. Уж лучше хохолок, ей богу.
«- Что сделал Герман? — кричала я, требуя объяснений.
— Может, присядешь для начала?! — предложила твоя бывшая девушка, выдвигая для меня компьютерное кресло.
— Нет! — злостно выдавила я. — Мне не нужно ваших, «потом узнаешь» или «он расскажет», или ещё что-то, что нихера не ответ, а просто отговорка! Мне нужен грёбаный ответ на грёбаный вопрос! И всё!
— Арьяна!
— Мила, ответ!
Я двигалась на неё, как опасный хищник, словно готовясь напасть и разорвать на кусочки. Она держалась до последнего, отступая и отступая от меня, пока, в конце концов, закрыв глаза, не сумела дать адекватное объяснение всему.
— Он переспал и бросил девушку, которая потом пыталась покончить собой!»
— Скажи мне хоть что-нибудь!
В ответ лишь скупое холодное душащее молчание.
Диалог совсем не радует меня, и, пусть мой мозг уже смог принять происходящее и признать полученную информацию за истину, я по-прежнему хотела услышать с твоей стороны внятное объяснение. Может, оправдание. Хоть какое-то… Мне было это нужно.
Тогда мне пришла простая идея воспользоваться извечным оружием, которое, вне сомнения, вывело бы тебя на диалог.
— Спорим, ты сможешь подобрать свои яйца с пола и, как нормальный пацан, рассказать мне всё?! — злобно процедила я, давясь каждым произнесённым словом.
С три секунду ты молчал, а потом, тихо усмехнувшись и, слегка приподняв голову, облокотившись на стоящую позади парту, произнёс:
— Этим словом никогда ничего хорошо не заканчивается, — ты встал и начал медленно расхаживать по комнате, а твой голос, наконец-то, принял любимый из всех возможных проявлений — не актёрский и нежный. Хоть на данный момент тот еле подрагивал. — Мила рассказала?
— Какая разница кто?! — сдерживаясь из последних сил, вскрикнула я. Мне было уже абсолютно безразлично, что там, где-то в зале, ещё остаются ребята, которые могут услышать нашу перепалку. — Главное, что не ты!
— Это был спор! — громко выдал уже ты. — Простой дурацкий спор, постоянно проходящий в лагере золотых деток! Это делается ежегодно старшими отрядами, и это казалось нормальным!
— Тут ключевое слово «казалось»! — вытащив вперёд указательный палец, словно желая им ударить тебя в грудь, я преодолела расстояние, разделяющее нас наполовину, а потом, вспомнив продолжение истории, застыла, сделав бесшумные два шага назад.
— Из года в год всё было хорошо! Мы не ожидали, что кого-то сексуальное домогательство может довести до того света!
— А стоило подумать!
После последних сказанных слов ты посмотрел на меня с каким-то отвращением и злобой, будто я имею какое-то значение в этой истории. Точно таким же взглядом ты одарил меня в первый день одиннадцатого класса.
— Не смотри на меня так, будто я — дьявол, сошедший из ада, — удивительно спокойно, но при этом агрессивно начал говорить ты. — Я — просто ошибившийся паренёк, на котором система гадостей дала сбой!
Поразившись такой наглости, твоими попытками наехать тележкой проблем на меня, я опешила, но, быстро вдохнув в лёгкие больше воздуха, отыскала внутри садов сарказма новые слова для сказания.
— Видимо, кто-то свыше решил, что данный обуз гавна и вины полноценный сундук сокровищ для тебя! — процедила яростно я. — Твои оправдания мелочны, и то, что ты сделал, позволяет мне смотреть на тебя так, как я хочу и так, как я смотрю! Споры несут последствия, и это то, что ты за годы дружбы со мной должен был запомнить!
В эту секунду комнату пронзил громкий, почти истерический смех, исходящий от тебя. Ты настолько сильно хохотал, что твоё лицо стало красным, а голос хриплым.
— Да, последствия дают, но, увы, не ожидаемые, — прошептал ты, постепенно успокаиваясь. — Твоё падение, к примеру, стало коварной ошибкой, явно невходившей в мои планы.
Замолкнув, я выпучила глаза, поражённо дожидаясь объяснений.
— Да, Арьяша. Максим не солгал, — спокойно рассказал ты. — Я действительно подговорил его тогда поставить тебе подножку, но я точно не думал, что твои травмы будут столь катастрофическими. — Пара голубых глаз поднялись на меня и виновато начали лезть прямо в душу. — Прости меня за это и за то, что я сразу не сказал правду.
— Прости за ложь, спасибо за правду, — прошептала я, вспоминая, как когда-то так говорил мой папа, когда солгал маме, что уходит не в Португалию к своим мечтам, а к любовнице.
Переваривая информацию и мирясь с тем, что даже самые светлые моменты оказались очернёнными, я окончательно озверела и, вытащив наружу все воспоминания с самых больных фрагментов нашей дружбы, стала совсем не избирательной в подборе слов.
— Мне последствия от твоих споров итак жизнь изрядно испортили! — выдавила я из себя, ярко жестикулируя руками. — Самооценка na bunda[38], дружба с девчонками na bunda, личные отношения na bunda!
— Хочешь сказать, я испоганил тебе жизнь?! — улыбаясь, молвил ты, слушая меня заинтересованно, но с явной насмешливостью.
— Мне всегда казалось, что ты делаешь мою жизнь лучше! — твёрдо заговорила я. — Но, на самом деле, ты опускал её в полное убожество, скатывал к самому отвратительному месту, а потом посыпал всё блёстками и притворялся, что всё отлично!
Мгновенно усмешка испарилась с твоего лица, и голос стал таким медленным и печальным, будто выговаривать каждое слово значится адской и мучительной пыткой.
— Вау, как быстро ты очернила нашу дружбу, сравняв неё с грязью! Да ещё и пытаешься убедить меня, что я специально старательно её поганил, хотя я всегда оценивал её дороже всего, что у меня было, — я смотрела прямо на твою физиономию, пред о меня крутился твой противный хохолок, но я его совсем не замечала, слушая речь, чьё окончание меня выбило из колеи. — Вот такая она. Безответная любовь.
Клянусь, я дышать перестала в это мгновенье. Мой рот слегка приоткрылся от шока, руки сами по себе опустились вниз, опрокинув сумку на грязный пол, а зрачки, я почти уверенна, уменьшились.
— Что? — с большим усилием выдала я.
— Что именно ты не услышала?! — ты склонился над столом и, подобно Шерлоку, сложив руки в замок, начал глядеть прямо на меня, не отводя взора.
— Любовь, — выхватив слово, будто вырезав его из книжки, из каждой слишком нафталиновой песни и сформировав в единый комок гадкого, пропитанного муками, я кинула это тебе в лицо.
Облик тут же скривился, будто улыбка непроизвольно съехала сама по себе вниз, превратив твою мордашку в то подобие со знаменитой картины «крик».
— Арьяш, ты серьёзно никогда не знала, что я тебя люблю?!
Опа. Удар по лёгким. Или это сердце? Скорее лёгкое, потому что мне снова стало трудно дышать.
— Откуда мне нужно было это знать?! — поражённо запищала я, набирая кроткими вдохами воздух, стараясь наладить разбушевавшейся, ударяющий в уши, сумасшедший пульс.
— Я сотню раз тебе это говорил! — ты встал со стула, и столь же шокировано, как и я, начал двигать руками и тяжело дышать.