Протоколы

Алдияр Нурбеков. Небо, не плачь

Алдияр пришёл в себя. Первое, что он увидел — сгущающиеся дождевые облака. Капля за каплей начал идти дождь, постепенно он стал усиливаться. По шее стекало что-то липкое.

Юноша постарался подняться, но тело не слушалось. Голова гудела, в ушах звенело. К нему подбежал человек в грязной гимнастёрке с окровавленным лицом. Он склонился над Алдияром так, что можно было разглядеть его серые глаза, полные ужаса. Сквозь звон в ушах он еле смог расслышать:

— Товарищ, ты как, живой?

Он стал ощупывать его, чтоб понять, нет ли ранения. К счастью, с Алдияр был цел. Он помог ему подняться. Тогда-то Алдияр увидел, что находиться посреди поля. Недалеко чернели совсем свежие воронки, вокруг них разбросаны тела. Выжившие и раненные пытались собраться.

Юноша провёл рукой по шее и обнаружил, что она вся была в запёкшейся крови.

К Алдияру вернулся слух. Аффект прошёл, он вспомнил, что их колонну разбомбил фашистский самолёт. Сначала послышался гул, а потом произошёл взрыв. Рядом с собой Алдияр увидел убитого солдата. Его тело было пронзено осколками, а тело превращено в кровавую кашу. Но, несмотря на уродства, он смог разглядеть в убитом товарища Амонашвили. Казалось бы, ещё совсем недавно они вместе ели кашу у полевой кухни.

Уцелевшие стали собираться вокруг старшего по званию. Алдияр его узнал. Это был Григорий Евгеньевич, зрелый мужчина с пшеничными волосами, теперь они были коричневыми от грязи. Он мог быть весел и строг, но всегда полон энергии. Сейчас он был как выжатый лимон и смотрел на всех грустными глазами. Григорий решил:

— Будем отступать, повезёт, выйдем на наши части, — разбитым голосом сказал он.

— А ежели нет? — произнёс один дрожащий парень.

— Отставить, — глухо ответил Григорий. Григорий несколько минут молчал, потом облизал губы и тихо сказал: — Гошу моего никто не видел?

Все молчали. Алдияр вспомнил Гошу, улыбчивого паренька, который любил играть на гармошке и плясать под неё, вместе они ходили за раками на реку. Среди всех, кто выжил, его не было.

Дождь постепенно усиливался и превращался в ливень.

— Может не надо никуда идти? — вдруг сказал один из красноармейцев. — Айда по домам, нам мы уже сделать ничего не смогём. Ежели немцы всю толпу разбили, так нас и подавно разобьют.

— Ты что такое несёшь? — прогремел голос Григория Евгеньевича.

— А то! Меня жена дома ждёт!

Дом… Алдияру вспомнился его родной аул посреди холмов, усеянных лесами. Маленькая речушка, рядом с которой он любил играть. Он там прожил всю жизнь с семьёй, пока однажды к ним не приехал человек в фуражке с синей тульей. Он знал секрет Алдияра и пообещал научить его использовать секрет на благо Родины. Алдияра увезли в небольшой посёлок, в школу-интернат для таких же особенных детей.

От воспоминаний отвлёк звук удара. Григорий Евгеньевич что есть силы врезал горе-дезертиру.

— Да как ж вы не понимаете? — взвыл тот. — Нечего нам тут делать! Немцам мы уже проиграли.

— Уймись, буйный! — другой красноармеец ударил его по щеке. — Ты себе уже на трибунал наг’оворил, паникёр. Не к кому мне возвращаться! Под немцами моя станица. Мне тикать некуда! Али ты в плен сдаться предлаг’аешь?

— Ты присягу давал Родину защищать. Ежели не можешь её защитить, то семью и подавно не спасёшь.

Алдияр только молча кивал и соглашался со старшими товарищами. Ведь защищая Родину, они защищали не только ту абстрактную идею, о которой им часто говорили, но своих родных. «Вот будем бороться за социализм, значит будем бороться за счастье всех людей на свете», — прозвенели девичьим голосом в его голове слова.

Перед глазами предстала тоненькая фигура в синем клетчатом платье и большие серые глаза. «Соня…» — вспомнил он имя подруги.

И в памяти всплыл день их встречи. Учительница представила её перед классом, а она смотрела на всех большими растерянными глазами. Она совсем не походила на местных ребят со смуглой кожей и раскосыми глазами. Кожа у неё была белая как снег, но ещё белее казались её банты. Только потом Алдияр узнал, что Соня приехала вместе с родителями, которые отправились работать в Казахстан, из северного города Ленинграда.

София не была необычной, как ребята из интерната, но зато она умела играть на фортепиано. Они вместе ходили на реку, где проводили много времени. «А покажи, как ты водой управляешь», — попросила она как-то раз. Алдияр только для неё показал один трюк — он выхватил тонкий поток воды из реки и превратил его в куб, парящий прямо над водой, в нём, как в аквариуме, плавала живая рыба.

Из-под камне выбрался маленький человечек с зеленоватой кожей. Соня с опаской отошла от воды и спряталась за друга. «Это Су Иеси, они всегда в воде живут», — объяснил Алдияр.

Казалось, это было совсем недавно, а они уже стояли на перроне и прощались.

— Немцы идут! — крикнул кто-то из ребят.

Алдияр опомнился. Со стороны горизонта на них надвигалась несколько тёмных фигур. Их было гораздо больше, чем красноармейцев.

— Делать-то, что будем? — запаниковал один.

— Биться будем, до последнего, — решительно сказал Григорий Евгеньевич. — Кто сдаваться хочет, пусть сдаётся. На вашей совести будет.

Он решительно перезарядил уцелевший ППШ, другие тоже стали готовиться.

— Рад был служить с вами, хлопцы. Если и поляжем, то все вместе, — сказал кто-то из ребят.

Небо, будто предвещая их скорую гибель, разрыдалось только сильнее. Крупные капли хлестали бойцам в спину. Когда-то под такой же ливень Алдияр попал с Соней, когда он провожал её домой. Чтобы не промокнуть, он превратил летящие вниз капли в водяной купол. «А хорошо, что ты со своей нечистью дружишь, » — улыбаясь сказала тогда София.

В этот момент Алдияра осенило. Как же он забыл про Су Иеси? Это существо давало ему власть над водой, управлять им его учили в интернате и использовать на благо родной страны. В этот момент ногти Алдияра почернели.

— Не время хорониться, братцы, — сказал он. — Идея у меня есть…

Они дали немцам подойти ближе, сделав вид, что сдаются. Те с гоготом их окружили и стали рассматривать. Как только один из них приблизился к Алдияру. Его глаза мгновенно почернели. Пальцы напряглись и искривились. Капли дождя вокруг немца превратились в шар и перекрыли ему воздух. Постепенно так произошло со всеми.

— Was zur… — не успел договорить второй, как с ним произошло то же самое.

Пока фашисты замешкались, красноармейцы напали. Григорий Евгеньевич набросился на немца. Ударом в солнечное сплетение, но оглушил его, выхватил пистолет и пристрелил. Разделавшись с ближайшими врагами, бойцы похватали оружие и бросились бежать.

— Алдияр, отступаем!

Он ослабил концентрацию и побежал за товарищами. Какое-то время его сила ещё удерживала, но чем дальше, Алдияр был, тем слабее он мог задержать их. Они добежали до ближайшей лесополосы. Им всё-таки удалось оторваться.

— Молодец, Алдияр, — похлопал его по плечу Григорий Евгеньевич.

— И откуда ты так умеешь? Колдун что ль? — с улыбкой спросил один из товарищей.

— Нет, просто я воспитанник интерната под покровительством Шестого отдела НКВД, — с улыбкой ответил он.

Сквозь тучи пробилось солнце. Дождь ослабил силу, теперь редкие капельки падали и разбивались о хвою. Мокрые стволы сосен засверкали янтарём смолы. «Не плачь, небо, я не умру сегодня,» — с воодушевлением подумал Алдияр. Пока есть люди, которые помнят о нём, он никогда не сможет умереть.