Страница 2 из 9
— Тогда что случилось с вашим подчинённым, Карлом Френцелем? Он и его отряд заблудились в лесу и не вернулись, — Штерн бросил на Вебера ехидный взгляд, разглядывая бумаги, свидетельствующие о смерти. — А Хайни Тилике? Упал в колодец. Ютта Вебер. Переводчица и ваша однофамилица. Утонула в реке. Никого поблизости с ними не было.
— Хватит!.. — произнёс Вальтер.
— И, кажется, ваш друг Клаус Кифер.
— Не говорите… — он помрачнел.
— …Его заклевали вороны, — хмуро сказал комендант. — Разве могли партизаны или простые жители сотворить такое? А если я вам скажу, что это не просто случайности. И странная деревня тому причина. Но, — Маркус тихо рассмеялся, — ведь всё равно мне не поверите.
Вальтер посмотрел на него.
— Помните, что было такого необычного, когда вы только приехали в Ярилино? — пытливо спросил Маркус.
Вебер задумался. И действительно, он помнил, один занятный случай. Это было в первые дни, когда немцы только заехали в Ярилино и стали устанавливать там свои порядки. Когда Вальтер с двумя подчинёнными зашли во двор дома, один из солдат по неосторожно запнулся о гуляющую во дворе курицу. В порыве злости он её пнул. Но уже через несколько минут громко вскрикнул, будто его ударили по спине. Позже этот солдат утверждал, что видел маленького старичка с птичьими лапами вместо ног, который стоял и угрожал ему палкой. Хозяйка дома потом что-то говорила про некого духа по имени Дворовой.
В другом доме, когда удалось собрать мешки с продуктами на нужды немецкой армии. Но не успели они их забрать, как на них сверху попадали тяжёлые чугунки, которые то и дело пытались упасть им прямо на головы. Вальтеру ещё тогда показалось, что он видел за печью маленькую большеухую старуху.
— Вы знали, что нечисть была с нами всегда, — сказал Маркус, глядя на своего собеседника. — Такие происшествия случились не только с теми людьми, которых я назвал. Вот послушайте, что произошло на днях с Фридрихом Кохом.
— Фридрих? Неужели этот мальчишка смог вляпаться в неприятности.
Фридрих за всё время пребывания здесь ничем особо не выделялся. Обычный парень лет девятнадцати, мечтавший о лучшей жизни после войны.
Однажды когда он стоял на посту у дома, где находилась деревенская управа. Сейчас там проходило собрание. В это время по дороге мимо управы проходила симпатичная девушка с крынкой молока в руках. Голова была покрыта красной косынкой в белый горошек, так что взгляд молодого человека сразу зацепился за изящную фигуру.
Девушка уже поняла, что тот на неё пристально смотрит. Она посмотрела на него в ответ и мило улыбнулась. Фридриха словно поразила статическая искра. Он совсем не ожидал, что она ему ответит и думал, что девушка будет вести себя как остальные — смущённо отводить глаза и прятать лицо. Но сейчас он стоял на посту и не должен был отвлекаться. Через некоторое время, он снова увидел её, идущую в обратную сторону. И в этот раз она одарила его своим благосклонным взглядом.
Вечером немцы собрались в местном клубе, чтобы выпить и развлечься. Фридрих сидел в сторонке в задымлённом помещении, пока его старшие товарищи развлекались с девчонками. И вот среди этой неразберихи он разглядел её. Она робко посмотрела на него и вышла из зала. Молодой человек последовал за ней.
Ночь дышала свежестью. Фонарь горел только над крыльцом клуба. Рой мошек носился вокруг него. Из травы доносился стрекот сверчков. Остальные улицы были поглощены темнотой.
Девушка стояла, опираясь о деревянную ограду крыльца. Вязаный платок свисал с её плеч. Поверх него лежала толстая коса с вплетённой лентой. Было видно, что девчонка дрожит от ночного холода в тонком летнем платье.
Фридрих снял с себя френч и накинул ей на плечи.
— Фридрих, — сказал он.
Девушка удивлённо на него посмотрела и тоже представилась.
— Алёна
Они некоторое время стояли молча, рядом. Но потом Фридрих робко спросил:
— Гофорить по-немецки?
— Плохо, — улыбнулась Алёна, глядя на него.
С этих неловких и робких шагов началось их общение. Фридрих, когда не был занят, тайком ото всех оставлял записки у ворот Алёниного дома. Та эти записки подбирала, а потом они тайно встречались в их тайном месте.
Ему было не важно, что она не той расы. Пусть этим занимаются партийные чиновники в Берлине, а здесь и так никто не узнает о нём.
Фридрих мог с ней часами разговаривать о самых разных вещах. Говорил он на немецком, вставляя иногда фразы на русском. Алёну всегда забавляли его попытки произнести русские слова. Она тихо смеялась и поправляла его, помогая исправить ошибки.
Их тайное место находилось недалеко у речушки, под пышным навесом старой ивы. Там они вместе могли сидеть на корнях. А если совсем разбаловались, начать брызгаться водой.
В какой-то момент они зашли дальше разговоров. Их первый поцелуй состоялся, когда Алёна случайно запнулась и упала ему прямо на грудь. Взгляды пересеклись и губы соприкоснулись. Юноше казалось это чем-то невероятным. И не менее невероятной казалась ему Алёна.
Постелив на землю френч, Фридрих взял Алёну на руки. Она заворожённая смотрела в его серые глаза. Он уложил её, нависая сверху. Девушка, не отрываясь, продолжала на него смотреть. Она убрала чёрную прядку с его лба. Они сблизились, и это произошло.
После первого акта любви Алёна очень устала и сразу уснула.
Фридрих после этого встал и ушёл. Под животом приятно сосало, а в голове было пусто. Теперь он ощущал, что ему ничего не надо боле.
В следующий раз он не оставил Алёне записки, и в следующий, и следующий… И так было было три месяца. Фридрих списывал всё это на свою занятость и усталость от службы.
А когда уже не было мочи терпеть, Алёна сама решилась и оставила ему записку, в которой просила о встрече.
Они встретились ночью, на том самом месте под ивой. Фридрих ощущал сильную тревогу в тот момент. Мало того, что он ушёл в комендантский час, ещё и в Алёне что-то изменилось.
Когда он подошёл, она стояла к нему спиной. Её длинные русые волосы развевались на ветру, на плечах был тот же неизменный платок. Живот девушки явно увеличился. Фридрих подозревал, что так и произойдёт. Алёна подошла к нему, вид у той был растерянный.
— Фридрих, я… — произнесла было она.
Но Фридрих не дал ей закончить и со всей силы ударил её кулаком в живот. Алёна согнулась пополам и издала сдавленный хрип.
Молодой человек понимал, ни ей, ни ему этот ребёнок ничего хорошего не принесёт. Если немцы проиграют, Алёну будут презирать свои. Если наоборот, презирать и преследовать будут уже его, Фридриха. Так что, по его мнению, он спас их обоих.
Заливаясь слезами и ухватившись за живот, Алёна рухнула на колени. А Фридрих попросту сбежал.
В его голове метались самые разные мысли: от страха до презрения к себе, от паники до облегчения.
Этой ночью спалось неспокойно. То в кладовке кто-то заскребёт, то в окно будто ветка постучит. Недовольные товарищи Фридриха ворочались на своих местах и тихо ворчало. Ближе к полуночи уже всё успокоилось. Дрёма вступила в свои права. Как вдруг…
— Ка-а-а-ак меня зовут? — раздался писклявый детский голосок под окном. — Ка-а-а-ак меня зовут? Ка-а-а-ак меня зовут?
Недовольные немцы повставали с мест.
— Кому пришло в голову кричать посреди ночи? Эй, Кох, встань да прогони этого противного ребёнка. Если он не уйдёт, можешь открыть огонь.