Турнир

Магистр покачал головой:

— Не думаю, что наша ссора — это дело уровня Стража и не думаю, что он будет рад тому, что я оторвал его от более важных дел, чем склоки мелких фракций.

Болайн фыркнул:

— Пустая болтовня. Клан Дизир прирос землями во время Дикого Времени, прирастёт и сегодня, а вот Орден скоро и впрямь станет считаться мелкой фракцией. Как раз перед тем, как исчезнет окончательно.

Трибуны взревели. Тысячи идущих Ордена что-то гневно вопили, только на этот раз каждый на свой лад и слова их сливались в единый и грозный рёв.

Ловер снова дёрнулся и снова его удержали. Я слышал жаркий разговор комтуров, которые пытались успокоить его.

Да и сам мысленно потребовал объяснения:

— Старший Шандри, что это значит, почему нельзя просто вызвать Стража?

Он покосился на меня:

— Вроде и так всё понятно, что тут разжёвывать? Никто не любит лишнюю работу. У каждого главы фракции есть лишь одноразовый артефакт вызова. И часто бывало, что Страж решал — вызов был из-за пустяка и не давал замены. А здесь дело ясное — мелкие склоки жадных фракций, Страж лишь разозлится, что его от завтрака оторвали.

Невольно я вспомнил, что мне говорил об этом сам Страж.

«Стражи не будут бегать за каждым виновным лично. Их участь в руках фракций их земель и их соседей. У каждого из нас по полсотни фракций на шее. Ты хочешь об этом поговорить? Это так важно для тебя?»

Вот тебе и прямое подтверждение слов Виостия.

Шандри вздохнул:

— Считай, кто кого сегодня вынудит призвать Стража из-за этой ссоры — тот и выиграл. Я вот не уверен, что наш Страж из тех, что сочувствуют Ордену. А ещё не уверен, что он простит исчезновение надо мной Указа, который повесил один из его предшественников и не добавит Ордену наказание.

Магистр коротко потребовал:

— Тишина!

Голос его словно прибил пламя гнева на трибунах. Десять вдохов и трибуны впрямь замолчали.

Магистр кивнул под тысячами взглядов:

— Благодарю, братья и сестры по Ордену. Сегодня мы должны быть как никогда вместе.

Ловер подался вперёд, едва не вывалившись за ограждение нашей ложи, и заорал:

— Вместе! Вместе! Вместе!

Спустя вдох от нашей трибуны покатился рёв тысяч глоток:

— Вместе! Вместе! Вместе! Вместе!

Признаюсь, орал и я. Орал, срывая горло и испытывая странные чувства. Мне нравилось происходящее, нравился этот горячий спор в ложе высоких гостей, где не скрывали ненависти и злости. Нравился горячий и резкий комтур Ловер, нравилась верность идущих Ордена. Верность, которую, кстати, сейчас не подталкивал никакой Указ. Со своей ложи я видел десятки идущих внизу, видел и их Указы. Они были спокойны, не пульсировали, не подгоняли их болью, не принуждали.

Здесь и сейчас тысячи идущих Ордена, вне зависимости от их силы и Возвышения, и впрямь были вместе.

Не нравилось только одно — запреты Шандри.

Ещё бы мне разрешили заняться Указами тех, кто пришёл сюда выламывать руки Ордену, то, глядишь, во всём Поясе не сыскалось бы более честных и неподкупных судей, чем эти трое старейшин клана Гарой. Глядишь, сегодня бы Дизир получили наказание за свою хитровыделанность на турнире.

Магистр поднял руку и рёв начал стихать.

Едва идущие утихли, магистр снова поклонился. Снова трижды, но на этот раз словно на три стороны Арены.

Выпрямившись, обратился к кривящему губы Болайну:

— Раз уж мы слабая и мелкая фракция, то пристало ли великому клану Дизир пользоваться своей силой и своими связями, чтобы с нами справиться?

— Это что, ты уже признаёшь поражение?

— Я лишь намекаю, что для Дизир будет слишком жирно получить весь Хребет Чудовищ.

— Да ладно? А мне так не кажется.

— Зато мне кажется. У Ордена тоже есть границы терпения, пусть мы маленькие и слабые.

Ловер, который уже отстранился от ограждения, скривился:

— Магистр, ну хватит, мне от одних этих слов больно.

В ответ сосед ему буркнул:

— Потерпишь, неженка. Слова ему уже больно делают.

Шандри поддержал:

— Лучше займитесь делом. Ну-ка, ещё раз напомним им, что маленький Орден прикончит всех их, если что.

Ловер повернулся:

— Шандри, ну хоть ты... — запнулся, прищурился и переспросил. — Всех?

— Да.

— Потянем?

— Ты мне веришь?

Ловер оскалился:

— Да.

Резко отвернулся, уставившись на ту сторону Арены, на ложу высоких гостей. Шандри на миг обернулся ко мне, поймал мой взгляд и напомнил:

— Только если начнётся схватка, Леград.

Я вздохнул и кивнул ему в ответ. Да, Шандри, я никуда не пойду, раз уж мы настолько праведный Орден, но если начнётся схватка, то все высокие гости, над кем найдётся хоть один выгоревший Указ, умрут.

Едва эта мысль мелькнула у меня в голове, как я запнулся. Не в настоящем смысле, ведь я стоял на месте. А словно запнулся. Я уже поворачивал голову к трибуне высоких гостей, чтобы помочь комтурам напомнить этим самым гостям, что если переступить черту, то внезапно можно на своей шкуре ощутить, что все идущие смертны. И замер, так и не довернув головы.

Очень уж логичная цепочка мыслей вырисовывалась. Да, я стёр тот трёхцветный Указ с Шандри, но я ведь не трогал те Указы, что были на нём раньше. Да я даже не проверял, есть ли над ним хоть что-то, что он перерос. Уже давно я научился отстраняться от того, что вижу над людьми, ещё с того времени, как столкнулся с тем, что в толпе я вижу тысячи этих печатей и они просто закрывают мне настоящий мир.

Тем более, я не проверял эти печати над Шандри, когда впервые его увидел. Я был тогда ранен и почти умирал, затем был просто слаб, после был слишком зол на Ксилима и горел желанием проделать в нём пару дыр, а не глазеть на Шандри.

Я привык к тому, что формации Ордена стирают старые Указы. Но стирают ли они выполненные трёхцветные Указы?

Сомневаюсь, очень сомневаюсь.

Поэтому я не стал помогать угрожать смертью приехавшим на турнир высоким гостям из других фракций. Вместо этого я впился взглядом в пустоту над головой Шандри.

Ну же! Давай! Старый Указ Стражей, все условия которого он выполнил в молодости, пройдя город Тысячи Этажей, проявись. Старый Указ Стражей, который он внезапно перерос, когда стал Предводителем, проявись!

Вот он!

Будто услышав мои то ли требования, то ли мольбы, в пустоте над головой Шандри протаяла тень Указа, серая, едва заметная даже мне печать. Серая, бесцветная, но со слишком многими линиями, чтобы быть простой одноцветной печатью.

Осторожно, словно боясь, что мои действия могут развеять её, я коснулся её линий, влил кроху сил, затем ещё немного.

Если задуматься, то я даже не знал, какую силу я вливал в неё. Дух, душу, энергию окрашенную стихией или силой Виостия.

Не знаю. Не время сейчас задумываться, а то можно и впрямь всё испортить. Это как в жаркой битве вдруг задуматься, как правильно сжать пальцы на древке, согнуть колени и нужно ли доворачивать клинок или нет.

Я просто сделал это.

Хотя нет, силу Виостия я точно не трогал. Это и не сделать просто так. Сначала ещё нить вытяни или забери с метки Вора Трав.

Тем не менее, я это сделал, затаив дыхание, словно проворачивая подобное в первый раз.

Печать медленно налилась красками. Сначала внешний контур, затем второе кольцо печати, а после и третье.

Трёхцветная печать.

Миг и символы раскрылись, расплываясь передо мной строками условий.

Я, керос Орнум, приказываю эрию Шандри обеспечить Даргнуму, ученику Стражей доступ к городу Тысячи Этажей и испытанию в нём.

Вот оно. То, что нужно. Я даже понимаю, что вижу перед собой. Начало истории про того типа, который вывел духа Изарда из себя, заставил его решить, что весь договор с Рамом Вилором — обман. Дал ему основания считать, что Стражи предали договор, раз вольно пускают на земли Империи сектантов, вместо того, чтобы бороться с ними.