Страница 117 из 128
В этом сборнике новелл выявляется еще один — едва ли не самый главный — аспект символики летучих мышей: их предполагаемый или реальный вампиризм. За исключением одного упоминания в «Майстере Леонгарде», летучие мыши как таковые не фигурируют в текстах рассказов; их роль выполняют другие существа и сущности, стремящиеся восполнить недостаток собственной жизненной силы за счет присвоения чужой энергии, воли, мысли. К разряду вампирических «летучих мышей» можно отнести и «неисправимого ягнятника» Амадея Кнедльзедера, втихомолку уменьшающего поголовье доверчивых мелких грызунов, и призрачных «хронофагов», пожирателей времени, и ядовитые ростки аконита, питающиеся кровью «Синих братьев», и неведомых науке сверчков, одержимых одной маниакальной страстью: убивать, убивать, убивать... Не будет преувеличением сказать, что вся современная антитрадиционная
культура Запада представляется Майринку неким вампирическим монстром, лакомым не только до свежей человеческой крови, но и до крови допотопных ящеров и драконов, которая, превратившись в бензин, «растекается по жилам новых птеродактилей и бронтозавров, заставляя бешено стучать их стальные сердца». Наивысшей — и неприкрытой — формой этого духовного и физического вампиризма является мировая война, «вселенский хоровод смерти», отголоски которого звучат практически в каждой новелле сборника. Майринк — не Ремарк и не Хемингуэй, он не показывает нам страшную реальность окопных будней, он ставит перед собой более сложные и глубокие задачи: выявить метафизические причины братоубийственной бойни, в ходе которой люди, уподобившись хищным сверчкам (или саранче из Апокалипсиса), сцепились в один живой ком и принялись «самым чудовищным образом рвать друг друга на части». Одна из этих причин состоит в том, что современный человек, поддавшийся соблазну «прогрессистских» иллюзий, превратился в простой придаток им же самим созданной машины, стал «заготовкой, полуфабрикатом», «который рано или поздно окончательно превратится в механизм». Стоит ли говорить о том, что в наше время это пророчество великого австрийского ясновидца как никогда раньше близко к фактическому осуществлению...
Действо сверчков
Новелла посвящена магическим первоистокам Первой мировой войны, вызванной, согласно Майринку, неуемной «научной любознательностью» главного героя, готового, несмотря на свою полную духовную слепоту, взять на себя «любую ответственность».
С. 11. ...так называемый дугпа - один из... служителей темных сил... — В Европе едва ли не первыми научными трудами на тему духовной жизни тогдашнего Тибета явились книги французской путешественницы Александры Давид-Неэль (1868— 1969), основанные на впечатлениях от многолетнего пребывания на Тибете. Непредвзятые взгляды исследовательницы, ее комплексный подход к изучению проблемы тибетского мистицизма поначалу не встретили должного признания со стороны европейских тибетологов, державшихся субъективистских, ничем не подкрепленных концепций, восходящих к XIX в. Вот что, в частности, пишет А. Давид-Неэль о мистической школе Дугпа: «Некоторые авторы совершенно искаженно представляют ее характер, полагая, что сам термин "дугпа" обозначает колдуна, использующего самую ужасную форму черной магии. Дуг обозначает "гром". Школа Дугпа, включающая школы центрального и южного Тибета, возникла в двенадцатом веке. Она была основана... ламой Чёгдже Цангпа Гьярэпа, иногда именуемом тулку (перерожденец, воплощение одного из буддийских божеств, термин, аналогичный санскритскому аватара и монгольскому хутухту). Пагсам Бангпо. Традиция утверждает, что когда этот тулку приступил к строительству монастыря в Ралунге, внезапно разразился ужасный ураган. Расценивая это событие как знамение, лама назвал новый монастырь "Гром". Ламы, которые поселились в нем, и, соответственно, все последователи этой школы
зовутся Громовцы дута. Монахи монастыря Дут-Ралунг славились своей ученостью. Они проповедовали свое учение в Бутане и основали там свои монастыри. <...> Итак, мы видим, что... это отнюдь не секта "черных магов", учение которых некоторые иностранцы, как я слышала, назьшают "дугпизм"» (Деви-Неел А. Посвящения и посвященные в Тибете. СПб., 1994. С. 40 — 41). (Транскрипция фамилии автора на обложке и титульном листе искажена на английский лад, поскольку эта книга переводилась не с французского, а с английского.)
...узнают их по ярко-красным конусообразным головным у бороли.. — «В настоящее время, — пишет А. Давид-Неэль, — существуют три основных ламаистских течения: Гелугпа ("желтые шапки"), Кагьюпа (включая и Дугпа) и Сакьяпа (два последних называются "красношапочниками"), и у всех трех один общий духовный предтеча — индийский философ Ати-ша» (Дэви-НеелА. Указ. соч. С. 41). Гелугпа (тибет. «закон добродетели»), или «желтошапочники», — буддийская школа в Тибете, основанная в нач. XV в. знаменитым реформатором Цзонхавой. Ее строгий устав требует от монахов безбрачия, отказа от употребления крепких напитков и мяса, неуклонного духовного совершенствования. Сакьяпа (тибет. «закон красной земли»), или «красношапочники», — еще одна школа, возникшая в монастыре Сакья (основан в 1073 г.). Главная доктрина школы называется ламбре («путь — результат»); она утверждает, что цель духовного пути, высшее знание, реализуется в процессе его прохождения, которое уподобляется мысленному переходу в бардо, промежуточное состояние между жизнью и смертью.
...дугпа принадлежат к древнейшей тибетской традиции Бон... — Это утверждение соответствует истине только отчасти: религия бон или бон-по и в самом деле является древнейшей на Тибете, но Дугпа и другие буддийские духовные школы имеют к ней лишь косвенное отношение. Некоторые отечественные исследователи, например Л. Н. Гумилев, считают бон-по тибетской разновидностью митраизма, дуалистической религиозной доктрины, возникшей в древнем Иране и основанной на вере в изначальное противостояние и противоборство светлого и темного начал во Вселенной и в человеческой душе (см.: Гумилев Л. Н. География этноса в исторический период. Л., 1990. С. 115 — 116). Другие полагают, что бон-по — это религия, коренящаяся главным образом в местных шаманских культах, на которые позднее наслоились митраистские и буддийские верования и обряды (см.: Жуковская Н. Л. Ламаизм и ранние формы религии. М, 1977. С. 90-91).
Молитвенные мельницы — в буддийской внехрамовой религиозной практике это полые цилиндры разных размеров — от нескольких сантиметров до нескольких метров. Через центры крышки и дна этих цилиндров проходит ось, вокруг которой обмотаны бумажные или тряпичные свитки со священными текстами. Каждый оборот вала, производимый вручную или с помощью различных приспособлений, равнозначен оглашению текста соответствующей молитвы или заклинания.
Самтшех митшебат — искаженная транскрипция тибетского титула «тхамсчед мкиенпа» («Всеведущий»), принадлежащего Далай-ламе.
...«вязать и разрешать»... — Эта мистическая формула восходит к тексту Евангелия: «И дам тебе ключи Царства Небесного; и что свяжешь
на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мф. 16: 19). Ее морально-мистический смысл в христианстве определяется зависимостью посмертной участи человека от его прижизненных убеждений и деяний — как благих, так и злонамеренных. В герметических теориях она употребляется для обозначения господства над силами центростремительными и центробежными, созидательными и разрушительными, то есть над двуединым космическим процессом, посредством которого поддерживается равновесие мироздания. В алхимической практике эта формула понимается как последовательность этапов «уплотнения» первоматерии (coagulatio) и ее «растворения» (solutio).
...«путь света»... «тропа левой руки»... — Практически во всех религиозных традициях проводится различие между «положительным» и «отрицательным» полюсами духовности, между светом и тьмой, правым и левым. Эти полюсы необязательно соответствуют понятиям «добра» и «зла», как явствует из знаменитой китайской идеограммы «Ин — Ян», где в каждой из составляющих ее половин — белой и черной — помещены точки противоположных цветов. Так же обстоит дело и с символикой «правого» и «левого»: если в индоевропейских и семитических традициях «правое» почти всегда соответствует положительному, светлому, мужскому началу, а левое — отрицательному, темному и женскому, то в культурах Дальнего Востока нередко встречается противоположное толкование. В данной новелле делается упор на первую трактовку, на отчетливое различение «света», ведущего к спасению, и «тьмы», обрекающей на вечную погибель. В индуистских мистических трактатах идущими «путем левой руки» именуются секты оргиастического характера, предписывающие в целях спасения не аскезу, а полную разнузданность; подобные же методы достижения «святости» использовались некоторыми гностическими сектами в первые века нашей эры. В Индии составляющими такого рода культов являются «пять элементов» (панчататтва), которые обозначаются как «пять М» (панчамакара), поскольку санскритское название каждого из них начинается с этой буквы. Это мадхъя (вино), мамса (мясо), матсья (рыба), мудра (пшено) и майтхуна (плотская любовь).