Страница 14 из 142
И, тем не менее, это был тот самый народ, который в дни революций выставляет часовых у дверей государственного банка и казначейства и расстреливает похитителей, которых задерживает с украденным подсвечником из вермеля или со столовым прибором из серебра.
Возвышенный или омерзительный, в зависимости от того, что ему внушат: добро или зло.
Между тем в Париже в одном только апреле умерло от холеры двенадцать тысяч семьсот человек.
Общая длительность эпидемии составила сто восемьдесят девять дней.
Число смертей, удостоверенных в административном порядке, составило восемнадцать тысяч четыреста две.
Однако в действительности смертей было примерно в полтора раза больше.
Не затронув Казимира Перье лично, холера, тем не менее, нанесла ему страшный удар; Казимир Перье сопровождал короля, когда тот посещал больницы, и зрелище умирающих и мертвых произвело страшное впечатление на министра, который и сам был близок к смерти.
Окончательно добило его объяснение с русским послом, г-ном Поццо ди Борго.
— Император, мой повелитель, не желает… — в беседе с министром произнес посол.
— Не желает?! — вскричал Казимир Перье. — Передайте вашему повелителю, что Франция не намерена получать приказы и, пока Казимир Перье жив, она будет принимать советы, как ей действовать, только от себя самой и своей чести.
Один из друзей Казимира Перье, г-н Мийере, явился к нему как раз в ту минуту, когда г-н Поццо ди Борго вышел из его гостиной, пребывая в чрезвычайно сильном возбуждении. Господин Мейере застал министра мертвенно-бледным и с пеной на губах.
Испуганный, он остановился, с тревогой глядя на Казимира Перье.
— О да, поглядите на меня, поглядите! — воскликнул министр. — Я пропал, они убили меня!
И действительно, 16 мая 1832 года Казимир Перье умер.
— Итак, Казимир Перье умер, — повторил король, когда ему сообщили эту новость. — Ну что ж, будущее покажет нам, хорошо это или плохо.
За два дня до смерти министра скончался Кювье, родившийся в том же году, что и Наполеон, и оставивший в истории наук такое же бессмертное имя, какое Наполеон оставил в истории войн.
LVI
Наследство Казимира Перье было тяжелой ношей. Оно состояло из двух междоусобных войн.
Из роялистской междоусобной войны и из республиканской междоусобной войны.
Начнем с первой: посмотрим, как она покинула Англию, пересекла Германию, пронеслась через Швейцарию, сделала привал на берегах Средиземного моря, высадилась в Марселе, проложила борозду на юге Франции, а затем прогрохотала и затихла на западе страны.
В Сен-Клу герцогиня Беррийская предложила королю Карлу X взять герцога Бордоского на руки, а затем, двинувшись вслед за первым генералом, который согласится послужить ему проводником, достичь столицы и передать своего внука в руки парижан.
Король отказался.
Спустя восемнадцать лет, в сходных обстоятельствах, герцогине Орлеанской предстояло сделать Луи Филиппу сходное предложение, а Луи Филиппу — отказаться от него, как это сделал в 1830 году Карл X.
По прибытии в Англию король Карл X остановился на короткое время в Лалворте и там составил и подписал акт, утвердивший отречения, которые были провозглашены в Рамбуйе.
Именно там, во время оглашения этого акта, герцогиня Беррийская поделилась с королем своими замыслами в отношении Вандеи.
Карл X покачал головой в знак сомнения: несчастье сделало его недоверчивым. Однако он не счел нужным отвергать эту последнюю открытую возможность в судьбе юного герцога Бордоского и назначил герцогиню Беррийскую регентшей.
Получив эти полномочия, герцогиня Беррийская тотчас же пустилась в путь, пересекла Голландию, поднялась вверх по Рейну до Майнца и достигла Генуи, где король Карл Альберт ссудил ей миллион; из Пьемонта она переехала во владения герцога Моденского, где правивший государь, который, напомним, отказался признать Луи Филиппа королем, предложил ей в качестве резиденции свой дворец в Массе.
Именно в Массе готовилась Вандейская экспедиция.
По своим взглядам легитимистская партия разделилась на три группировки.
Господин де Шатобриан и герцог Беллунский, возглавлявшие первую группировку, полагали, что все следует делать лишь парламентскими и легальными способами.
Король Карл X и г-н де Блака́ стояли во главе второй группировки, рассчитывавшей исключительно на вмешательство иностранных держав.
Третья группировка, представленная г-ном де Бурмоном, графом де Кергорле, герцогом д’Эскаром и виконтом де Сен-При, при всей рискованности планов герцогини Беррийской одобрила их.
Решено было, впрочем, все предпринять вместе с французами и руками французов.
Но, как нетрудно понять, французская полиция не выпускала из виду Марию Каролину: всеобщее внимание было приковано к маленькому двору в Массе, и Луи Филипп дал на ее счет самые определенные приказы.
Согласно этим приказам, французские паровые суда должны были крейсировать в Средиземном море, чтобы наблюдать за возможными действиями герцогини Беррийской. В случае появления какого-нибудь подозрительного судна надлежало броситься за ним в погоню и, если герцогиня будет схвачена, немедленно препроводить ее на Корсику, а затем дожидаться там дальнейших указаний правительства.
В начале 1832 года герцогиня Беррийская получила письмо от г-на де Меттерниха. Князь извещал Марию Каролину, что ее пребывание в Массе опасно, что французское правительство не спускает с нее глаз и что ей следует разрабатывать свои планы с полнейшей осторожностью.
Составив воззвание к армии и подписав указ о создании временного правительства, а также указ об отмене сборов в винной торговле и снижении налога на добычу соли, герцогиня Беррийская решила назначить свой отъезд на 24 апреля.
Двадцать второго апреля герцог Моденский был предупрежден об этом отъезде.
Покинуть Массу предстояло под предлогом поездки во Флоренцию; впрочем, те лица, которые должны были отплыть вместе с Марией Каролиной, заранее отправились в Ливорно.
Двадцать четвертого апреля, с наступлением темноты, принцесса покинула дворец в Массе; в карете, запряженной четверкой почтовых лошадей, вместе с ней находились г-жа де Подена, мадемуазель Ле Бешю и г-н де Бриссак.
Как только карета выехала из ворот Массы, форейтор получил приказ остановиться. Тень, отбрасываемая городской стеной, делала в этом месте тьму еще более густой. Форейтор воспользовался этой остановкой, чтобы подтянуть постромки лошадей. Тем временем выездной лакей открыл дверцу и герцогиня Беррийская, г-н де Бриссак и мадемуазель Ле Бешю вышли из кареты. Вместо них туда залезла горничная г-жи де Подена и села возле своей хозяйки, которая осталась в карете; форейтор не заметил этой подмены, снова сел в седло и продолжил путь во Флоренцию, в то время как принцесса опрометью бросилась к месту, назначенному для посадки на судно.
Около одиннадцати часов вечера принцесса и ее спутники собрались на берегу, где их ждала шлюпка; им предстояло выйти на ней в открытое море и в одном льё от берега пересесть на пароход «Карло Альберто».
Все произошло так, как и было условлено, и после долгого и тревожного ожидания они увидели, как вдали блеснул слабый свет, который стал постепенно усиливаться.
Это светил фонарь парохода «Карло Альберто».
В три часа ночи герцогиня Беррийская, мадемуазель Ле Бешю, маршал Бурмон, его сын Адольф де Бурмон и господа де Сен-При, де Менар и де Бриссак поднялись на палубу парохода, где уже находились господа де Кергорле, отец и сын, г-н Шарль де Бурмон, а также господа Ледюи, Сабатье и Сала.
Двадцать восьмого апреля, около полуночи, с борта «Карло Альберто» увидели маяк Планье, возле которого была назначена встреча. Море было неспокойным, но герцогиня все равно была полна решимости высадиться на берег, поскольку ее тревожило соседство с судном, которое крейсировало у побережья Карри, наблюдая за ним. В два часа ночи на борту «Карло Альберто» подали условный сигнал, подняв на мачты два фонаря; четверть часа спустя лодка, которой управлял г-н Спиталье, приняла на свой борт герцогиню Беррийскую, обменявшись перед этим с «Карло Альберто» предусмотренным паролем.