Вилла Пальмьери

На следующий день состоялось торжественное перенесение мощей; неделю гроб стоял на главном алтаре собора, чтобы все могли поклониться святому Дзаноби, а затем был перенесен в предназначенную для него подземную капеллу.

И по сей день, помимо мощей святого, которым поклоняются в соборе, во Флоренции хранятся еще три священные реликвии: его епископский перстень, являющийся собственностью семьи Джиролами, серебряный футляр, где содержится одна из костей его черепа, и шапка, формой напоминающая кардинальскую, — ее обычно носил святой. Шапка хранится в церкви Сан Джованни Баттиста делла Кальца, находящейся недалеко от Порта Романа. Она все еще славится своей чудотворной силой, и каждый день больные посылают за ней, как в Риме посылают за образом младенца Иисуса из церкви Ара Чели.

Футляр содержится в соборе: ежегодно, 25 мая, возле него ставят букеты роз, которые он наделяет своей святостью, и эти цветы весь год служат верным средством от ревматизма, от глазных болезней и особенно от головной боли.

Что же касается принадлежавшего святому Дзаноби перстня, то в конце пятнадцатого столетия, через полвека после описанных нами событий, он проделал путешествие во Францию. Рассказом об этом путешествии мы и завершим легенду о святом Дзаноби.

Однажды наш добрый король Людовик XI сильно заболел, и поскольку в прошлом он слишком часто просил о помощи своих обычных заступников — Богоматерь Амбрёнскую, архангела Михаила и святого Иакова, то у него были опасения, что им уже надоело выслушивать его постоянные жалобы, надоело оказывать ему услуги и получать взамен пустые обещания и на этот раз они могут бросить его на произвол судьбы. Тогда он вспомнил о святом Дзаноби, который, несомненно, меньше о нем наслышан и потому, быть может, согласится оказать ему помощь. И он обратился к Лоренцо Великолепному с просьбой заставить семью Джироламо послать ему перстень святого.

Лоренцо взял на себя это поручение и с успехом провел переговоры: семья Джироламо согласилась на время расстаться с драгоценным перстнем. Доставить реликвию во Францию поручили семейному капеллану, который дал клятву не терять ее из виду ни на секунду и ни на миг не выпускать из рук. Он продел сквозь кольцо золотую цепь, повесил ее себе на шею и во все время пути не снимал ни днем, ни ночью.

У границы капеллан обнаружил эскорт, который должен был сопровождать его по Франции вплоть до замка Плес-си-ле-Тур. В этом замке старый король, не получивший помощи от придворных врачей, не доверявший более французским святым, ждал чудотворный перстень, в котором заключалась его последняя надежда.

Капеллан был привычен к массивным общественным постройкам Флоренции, ему случалось ходить по темным коридорам Палаццо Веккьо, его не пугали толстые стены дворца Козимо на Виа Ларга и Палаццо Строцци на площади Святой Троицы, и все же ему стало не по себе, когда он проезжал по подъемным мостам, под опускными решетками и по крытым галереям, защищавшим подступы к замку Плесси-ле-Тур. Надо сказать, что и все прочее, то и дело попадавшееся ему на пути, тоже не вселяло спокойствия: в лесу на деревьях виднелись скелеты повешенных — их кости лязгали на ветру и за последние клочья их мяса дралось воронье; по нижним залам замка бродил палач Тристан с двумя подручными; у дверей королевской спальни стоял бывший брадобрей Оливье Ле Ден, недавно возведенный в графское достоинство; и наконец, ему предстояла встреча с умирающим старым тигром, который при всей своей немощи мог бросить бедного капеллана в железную клетку вроде той, где сидел кардинал Л а Балю, если перстень святого Дзаноби не принесет долгожданного облегчения.

При виде всего этого благочестивый посланец очень пожалел, что покинул Флоренцию, но отступать было поздно: он приехал, и следовало идти до конца.

Оливье Ле Ден открыл дверь, и капеллан увидел лежащего прямо на полу, на куче золы, и облаченного в монашескую рясу человека с лихорадочно горящими глазами — тот, перед кем трепетала Франция, сам трепетал перед приближающейся смертью. На первый взгляд, могло показаться, что царственный больной доживает последние минуты, такой он был худой, изможденный и бледный. Но Людовик XI был не из тех королей, которые покорно умирают, не считая нужным при малейшей возможности цепляться за жизнь, и покидают землю по первому зову свыше. Нет, он ждал спасения, и ждал его от святого Дзаноби. Двадцать, сто, тысячу раз повторял он в горячечном бреду и в ночных кошмарах, что, если перстень привезут до того, как он умрет, болезнь покинет его тело. А потому, увидев капеллана, он почувствовал, что силы возвращаются к нему, и без чьей-либо помощи сумел приподняться и стать на колени.

— Подойдите поскорее ко мне, отец мой, — сказал он, — подойдите поскорее. Вы достойный человек, а Дзаноби великий святой. Где перстень? Где перстень?

Капеллан, весь дрожа, приблизился к королю и подал ему письмо от Лоренцо Великолепного. Но король ждал не этого; он отшвырнул письмо с такой яростью, что оно отлетело в другой угол спальни, и, вцепившись в руку капеллана, прохрипел:

— Я у тебя перстень прошу. Разве ты не привез его, чертов поп?

— Привез, государь, привез, — поспешил ответить капеллан, вытаскивая реликвию из-под одежды и показывая ее королю, который схватил перстень и принялся с жаром его целовать, в то же время совершая им крестное знамение.

Когда первый взрыв радости утих, Людовик XI попросил капеллана отдать ему перстень, но капеллан сообщил, на каких условиях ему доверили эту реликвию. То же самое пояснял в своем письме Лоренцо Великолепный.

Король велел Оливье Ле Дену подобрать письмо и прочесть его вслух. Оливье повиновался, и король выслушал это послание от начала до конца, кивая в знак одобрения и время от времени поворачиваясь к капеллану, чтобы поцеловать перстень и еще раз совершить им крестное знамение.

Затем короля перенесли в кровать, и при этом цепь была в руках капеллана, а перстень — в руке короля. И поскольку король не хотел расставаться с перстнем, а капеллан не хотел расставаться с цепью, то священник сел у изголовья больного и провел там три дня и три ночи, ел, пил и спал, не вставая с места, ибо на протяжении этих трех дней и трех ночей больной не мог оторваться от перстня, без конца целовал его, совершал им крестное знамение и молил святого Дзаноби об исцелении от недуга.

Через три дня добрый король Людовик XI если и не выздоровел совершенно, то, во всяком случае, был вне опасности.

После этого он вернул капеллану свободу, осыпал его подарками и приказал своему личному ювелиру изготовить для чудотворного перстня один из самых роскошных реликвариев, какие существуют на свете.

И когда капеллан вернулся во Флоренцию, он привез с собой не только перстень святого, так ревностно оберегаемый им, но и реликварий, подаренный добрым королем Людовиком XI, вещь такой ценности, что на деньги, вырученные от ее продажи, семья Джироламо учредила при кафедральном соборе бенефиций каноника.

XI

СВЯТОЙ ДЖОВАННИ ГВАЛЬБЕРТИ

Если вы выйдете из города через ворота Сан Бенито и направитесь по дороге, ведущей в гору, к очаровательной церкви того же названия, то заметите справа, в том месте, где дорога разделяется надвое, маленькую часовенку в виде дарохранительницы. В этой часовенке находится картина: на ней изображен рыцарь, весь закованный в железные доспехи, вооруженный до зубов, с обнаженным мечом, который он заносит над головой безоружного человека, на коленях молящего о пощаде. На втором плане картины возвышается распятие. Вот история этого распятия, безоружного человека и рыцаря в доспехах.

В конце десятого века в окрестностях Флоренции жил один дворянин, которого все называли кавалером ди Пет-ройо, ибо он обитал в замке, носившем такое название. Замок этот, ленное владение империи, жалованное ему и его потомству, находится на дороге в Рим, примерно в десяти милях от города.

Кавалер ди Петройо, чья фамилия на самом деле была Гвальберти, не стал бы затворяться в замке, если бы его не вынудили к тому веские причины, о которых мы сейчас расскажем.