Страница 43 из 131
Чтобы подготовиться к такому великому торжеству, вся Флоренция несколько дней соблюдала пост. В ночь с 25 на 26 января все колокола в городе звонили не умолкая.
Наконец, примерно в шесть часов утра, епископ и весь его клир явились в церковь Сан Лоренцо, где еще накануне гроб святого установили на великолепный катафалк с покровом, сплошь расшитым золотом и кругом украшенным золотой бахромой.
Диаконы и епископы подняли катафалк на плечи и, предшествуемые епископом Флоренции, который шел в митре и с посохом в руке, а также клиром и певчими, которые распевали гимны, служками, которые махали кадилами, и девушками, которые разбрасывали цветы, торжественно двинулись от церкви Сан Лоренцо к церкви Сан Сальваторе, находившейся на месте теперешнего собора. А за процессией шла огромная толпа, и в ней можно было заметить слепых, которым святой вернул зрение, паралитиков, которые благодаря ему встали на ноги, и одержимых, которым он возвратил рассудок.
И все возносили хвалу Господу.
Столь великому торжеству не могло не сопутствовать чудо. Когда процессия вышла на площадь, с боковых улочек хлынули такие толпы людей, что диаконы и епископы, которые несли тело святого, невольно подались в сторону, и катафалк натолкнулся на огромный вяз, стоявший посреди площади. В это время года (как мы уже сказали, церемония происходила 26 января) на дереве не было ни листочка, и потому оно казалось мертвым и засохшим. Но едва катафалк коснулся его ствола, как на ветвях показались и сразу же лопнули почки, и в одно мгновение дерево покрылось листвой, такой же зеленой, густой и пышной, какая украшала его в мае предыдущего года. В толпе послышались изумленные крики, и каждый бросился к столь чудесным образом зазеленевшему вязу, чтобы сорвать себе листок или отломить ветку. Через несколько минут от дерева остался лишь ободранный ствол, но и этот ствол спилили, а из его древесины сделали доски для алтарных образов; ибо, как мы помним, в те времена почти все картины для церкви писали на дереве. Одна из таких картин долгое время находилась в капелле святого. На ней был изображен святой Дзаноби с его любимыми учениками, святым Евгением и святым Кресценцием, а у ног достопочтенного епископа была надпись, выведенная римскими буквами:
«Facta de ulmo qum floruit tempore bead Zanobbi[41]>>.
В память об этом вязе, который чудесным образом распустился за одно мгновение и который народ затем ободрал догола, была установлена мраморная колонна. Она и по сей день стоит около баптистерия Сан Джованни, и на ней выбита надпись:
A
Die 26 januarii, tempore Imperatoris Arcadii, et Honorii,
A
Dum de basilica sancti Laurentii Ad majorem ecclesiam Florentinam Corpus sancti Zanobii, Florentinorum Episcopi, foeretro portaretur,
Hie in loco ulmus arbor Arida tunc existens, quam cum Foeretrum sancti coporis tetigesset,
Subito frondes et f lores Miraculose produxit, in cujus Miraculi memoria Christiani Cives Florentini in loco sublatae Arboris hie hanc columnam Cum cruce in signo notabili erexerunt.[43]
Прошло около тысячи лет, и за эти годы тело святого Дзаноби еще не раз являло флорентийцам доказательства того, что душа святого по-прежнему оберегает их. Старая базилика исчезла, на ее месте поднялся новый собор. Брунеллески увенчал творение Арнольфо ди Лапо своим знаменитым куполом. Наконец, в 1420 году папа Мартин V сделал Санта Мария дель Фьоре главным храмом Флоренции. И вот архиепископ Флорентийский, падуанец Лудовико Скарампи, бывший лакей и медик папы Евгения IV, возвысившийся до сана кардинала и патриарха, задумал вынести тело святого Дзаноби из катакомб древней базилики и поместить в новую гробницу, достойную его великой славы. Однако при строительстве нового собора надо было основательно укрепить старый фундамент, и катакомбы пришлось потревожить. А с тех пор как Арнольфо ди Лапо заложил первый камень и до того как Брунеллески завершил свод, в городе сменились три или четыре поколения жителей, и теперь никто уже не помнил, в какой части старой крипты покоились мощи святого, перенесенные из церкви Сан Лоренцо в собор Сан Сальваторе в 429 году. Архиепископ собрал капитул, надеясь, что кто-нибудь из самых старых каноников сможет предоставить ему нужные сведения, и на его первом заседании заявил, что перенесение мощей святого Дзаноби должно состояться 26 апреля 1439 года.
Достопочтенный архиепископ не зря выбрал эту дату: как раз тогда во Флоренции заседал Вселенский собор, собравшийся для того, чтобы бесповоротно воссоединить греческую и римскую церкви, и в городе находились самые могущественные люди христианского мира. Там были папа Евгений IV, византийский император Иоанн Палеолог, его брат Деметрий, константинопольский патриарх Иосиф, а также вся коллегия кардиналов, греческие и латинские епископы и архиепископы. Это были бы достойные участники праздника. Потому монсиньор Ска-рампи и решил, что перенесение мощей непременно должно произойти до их отъезда.
Покопавшись в памяти, самые старые каноники заявили, что смогут более или менее точно указать архиепископу место, где, согласно преданию, услышанному ими в юности, находились останки святого. Таким образом, одно затруднение разрешилось. Однако появилось другое: было известно, что много лет тому назад, при закладке нового фундамента, Арнольфо ди Лапо натолкнулся на обильные источники, пробивающиеся глубоко из-под земли, и теперь возникли опасения, что от сырости тело святого могло разложиться. Какой был бы позор для Церкви, если бы мощи, сотворившие столько чудес, при рассмотрении оказались смердящим сгнившим трупом!
Чтобы избежать такого нежелательного поворота событий, было решено заранее выяснить, в каком состоянии находятся мощи, и, если с ними случилось то, чего следовало опасаться, предупредить папу, который в своей мудрости рассудит, как быть дальше.
И вот накануне дня, когда должно было состояться перенесение мощей, церковный служитель Джованни Спи-неллино, основательный и надежный человек, умевший держать язык за зубами, спустился в крипту вместе с двумя причетниками, двумя священниками с факелами в руках и четырьмя рабочими с кирками. Раскопки собирались проводить в двух местах — сначала поднять камень, отмеченный буквой «С», что предположительно означало «Святой», а в случае неудачи посмотреть под алтарем, где, по наиболее распространенному мнению, был погребен святой Дзаноби.
Начали раскапывать. Под камнем с буквой «С» не оказалось ничего, кроме обломков гроба. Когда-то там и в самом деле была могила, но что вышло из праха, в прах обратилось и теперь навеки смешалось с землей. Прекратив эти первые раскопки, решили посмотреть под алтарем.
Здесь все обстояло иначе: как только сняли переднюю часть алтаря, в глубине стал виден мраморный саркофаг. Никто не усомнился, что это гроб святого Дзаноби. Саркофаг вытащили из склепа, в котором он простоял тысячу лет, и вскрыли его.
Никаких сомнений уже быть не могло, более того: святого узнали по новому чуду, которое он сотворил. Тогда, десять веков назад, перед тем, как опустить тело в этот склеп, его покрыли цветами и листьями вяза, ожившего от соприкосновения с ним. И вот тело оказалось нетленным, как в день погребения, а покрывавшие его листья — зелеными и свежими, словно их только что сорвали с дерева.
О чудесной находке тут же дали знать Евгению IV, который в сопровождении коллегии кардиналов, епископов и архиепископов спустился в подземелье собора и увидел, что все, кто там находился, — и рабочие, которые вытащили гроб, и священники с факелами, и церковный служащий Джованни Спинеллино, — стоят на коленях вокруг мощей, не веря своим глазам, и благодарят Господа за то, что он явил им свою милость, в присутствии самого папы дав свидетельство, что дух святого Дзаноби не покинул землю.