Страница 23 из 131
Королевский совет по делам Индий счел это несправедливым и в 1508 году издал указ, согласно которому новый материк должен был впредь именоваться Колумбией; но было уже слишком поздно — за этой землей закрепилось название Америка.
Последнее путешествие флорентийского мореплавателя состоялось около 1512 года; завершив это плавание, он вернулся в Лиссабон, где и умер, окруженный роскошью и обласканный славой.
А Колумб, которому не было дано наречь своим именем новый мир, часть жизни провел в тюрьме и умер нищим.
Дом Галилея
Если вы пойдете в направлении холма Сан Джорджо, то увидите маленький неказистый дом под № 1600, который на первый взгляд ничем не отличается от домов флорентийского простонародья; но, взглянув на его фасад, вы обнаружите над дверью следующую надпись:
Qui ovo abito Galileo,
Non sdegno piegarsi alia potenza del genio La maesta di Fernando II de 'Medici.
Что означает: «Здесь, где жил Галилей, величие Ферди-нандо II деи Медичи не погнушалось склониться перед мощью гения».
Да, именно в этом доме жил Галилей, здесь он и умер в том самом году, когда родился Исаак Ньютон, как сам он родился в год смерти Микеланджело Буонарроти.
Галилей происходил из патрицианской семьи. Восемнадцать его предков занимали должность приора Флоренции. Первым из них, в 1372 году, был Никколо ди Бернард и.
Удивительным образом судьбу Галилея предопределил его родовой герб — красная приставная лестница на золотом поле. По этой лестнице Иакова великий астроном должен был взобраться на небо.
Галилей родился в Пизе. Отец хотел, чтобы он стал врачом; но у него было иное призвание. Среди книг Галлена и Гиппократа юноша прятал сочинения Евклида, и однажды, расхаживая по величественному кафедральному собору Пизы, шедевру Бускетто, он обратил внимание на светильник, раскачивающийся под сводом собора, рассчитал длительность его колебаний и изобрел маятник.
В другой раз он прослышал, что некий голландец показал графу Морицу Нассау оптический прибор, зрительно приближающий предметы. И Галилей тут же начинает работу над подобным изобретением, рассчитывает прохождение световых лучей через сферические линзы различной конфигурации, добивается желанного результата и вскоре представляет венецианскому сенату, назначившему его профессором Падуанского университета, прибор, который был не чем иным, как телескопом.
С возвышением Галилея у него появилось немало завистников; все сходились в том, что флорентийский ученый усовершенствовал телескоп, но отказывались признать, что это его изобретение. «Хорошо, — ответил Галилей, — не я изобрел телескоп, но я поверну его к небу».
Галилей исполнил обещанное и увидел то, чего никто еще не видел; в небесных глубинах ему открылись мириады доселе неведомых звезд: Туманности, Млечный Путь, Юпитер с его четырьмя спутниками, Венера с ее фазами; наконец, Луна, эта вторая Земля, с озерами, долинами и горами, и даже Сатурн, который иногда можно было различить лишь в виде простого диска, а иногда — в сопровождении двух малых планет; но прибор действовал еще не в полную силу, а потому подвел своего создателя, и открыть таинственные кольца, огненным поясом охватившие Сатурн, было суждено другому ученому.
Когда об этом стало известно, тогдашяя критика ополчилась на Галилея с еще большей яростью; говорили, будто он не мог на самом деле видеть то, что якобы видел; его открытия уподобляли фантастическому путешествию Астольфо, а некий проповедник выбрал для проповеди слова из Евангелия: «Viri Galilaei, quid statis aspicientes in coelum?[24]» Все близорукие умы аплодировали выпадам критики и насмешкам проповедника, и был вынесен единодушный приговор: Галилей — безумец.
Но однажды Галилей вслед за Коперником отважился выступить с утверждением, что Солнце пребывает в неподвижности, а Земля вертится вокруг него.
Теперь уже не критика обливала его чернилами, не проповедник забрасывал его цитатами: служители Церкви объявили его еретиком. Галилей предстал перед судом, его подвергли пытке веревкой и вынудили признать, что Земля пребывает в неподвижности, а вертится Солнце.
Двадцать второго июня 1632 года миру был явлен ярчайший пример непогрешимости людского суда. Семидесятилетнего Галилея, искалеченного пыткой, с веревкой на шее и свечой в руке приволокли в судилище. Там его заставили опуститься на колени и прочли текст отречения, который он повторил слово в слово:
«Я, Галилей, шестидесяти девяти лет от роду, находясь в заключении, преклонив колена перед вашими высокопреосвященствами, видя перед глазами и осязая собственными руками святое Евангелие, отвергаю, проклинаю и презираю вздорное и еретическое утверждение, будто Земля вертится».
После этого отречения палач сжег книги Галилея; затем его приговорили к пожизненному заключению и, для примирения с небом, которое он оскорбил, велели ему читать раз в неделю семь покаянных псалмов.
Когда оглашали приговор, Галилей не слушал его. Он несколько раз топнул ногой и прошептал: «Е pur si muove![25]»
Галилей провел в тюрьме четырнадцать месяцев. Ему был уже семьдесят один год; судьи сжалились над раскаявшимся стариком и позволили ему доживать свой век, где он сам пожелает, с условием, что он больше не будет писать, не будет преподавать, не будет мыслить.
Галилей вернулся во Флоренцию.
Но после людских гонений для него пришел черед испытания Господня. Словно желая покарать его за дерзновение, Бог поразил слепотой орлиный взор, увидевший пятна на Солнце.
Девятого января 1642 года, через десять лет после своего отречения и через шесть лет после наступления своей слепоты, Галилей умер от затяжной лихорадки, обретаясь в маленьком доме на склоне холма, ставшем теперь таким же местом паломничества, как Равенна или Арква.
Правда, через двадцать лет после смерти Галилея было возведено нечто вроде надгробия, притязающего на роль памятника, — мы увидим его при посещении церкви Санта Кроче.
Сделав это, потомки решили, что отдали ему должное и отныне их совесть может быть спокойна.
Дом Макиавелли
На Виа Гвиччардини, под № 454, стоит небольшой четырехэтажный дом, неприметный и скромный с виду, мимо которого приезжий иностранец прошел бы, не остановившись, если бы его внимание не привлекла вдруг надпись на фасаде:
Casa ove visse Niccolo Machiavelli, e vi mori il 22giugno 1527, d'a
(«В этом доме жил Никколо Макиавелли, и здесь он умер 22 июня 1527 года, в возрасте 58 лет, 8 месяцев и 19 дней».)
Семья Макиавелли была одной из знатнейших и древнейших во Флоренции; ее происхождение восходит к 850 году, к маркграфам Тосканы. Некогда Макиавелли были владетелями Монтеспертоли, но, рассудив, очевидно, что лучше быть гражданами Флоренции, чем синьорами крохотного княжества, они по доброй воле подчинились законам республики, которая впоследствии могла бы прямо записать в своем уложении, что за такие преступления, как изнасилование, разбой, отравление, кровосмешение и отцеубийство, виновного можно объявить дворянином.
Макиавелли были гвельфами, и после битвы при Мон-теаперти их, как и родителей Данте, изгнали из Флоренции. Но после того, как 11 ноября 1266 года Карл Анжуйский одержал при Чепперано победу над Манфредом, они смогли вернуться на родину. Их полностью восстановили в правах, и среди предков Макиавелли насчитываются шестнадцать гонфалоньеров справедливости и пятьдесят три приора.
Никколо родился во Флоренции 3 мая 1469 года; его родителями были Бернардо Макиавелли, казначей Анконской марки, и Бартоломеа Нелли из семьи графов Борго Нуово. В шестнадцать лет он потерял отца, и мать, женщина образованная, стала лелеять его с еще большей любовью и преданностью и окружила его такой нежной заботой, что плоды ее усилий не замедлили сказаться. В 1494 году Никколо поступил на государственную службу, под начало Марчелло Вирджилио Адриани, и очень скоро стали заметны первые проблески гения, который впоследствии проявил себя во всех областях знаний. Поэт, философ, литературный критик, историк, публицист, дипломат, оратор — не было такой славы, которой он был бы обделен, не было таких лавров, которые не украсили бы его чело. Когда ему было двадцать девять лет, его выбрали из пяти претендентов на должность канцлера Синьории, а месяц спустя он стал секретарем Совета Десяти.