Страница 22 из 131
После обеда пришли ко мне все те, кто мне помогал, каковые весело радовались, благодаря Бога за все, что случилось, и говорили, что узнали и увидели такие вещи, каковые другими мастерами считались невозможными. Также и я, с некоторой гордостью, считая себя чуточку сведущим, этим хвалился; и, взявшись за кошелек, всем заплатил и угодил…
Оставив два дня остывать отлитую мою работу, я начал открывать ее потихоньку; и нашел, первым делом, что голова Медузы вышла отлично благодаря душникам, как я и говорил герцогу, что естество огня в том, чтобы идти кверху; затем я продолжил открывать остальное и нашел, что другая голова, то есть Персея, вышла также отлично; и она привела меня в гораздо большее удивление, потому что, как можно видеть, она намного ниже головы Медузы. И так как отверстия сказанной работы были расположены над головой Персея и у плеч, то я нашел, что с окончанием сказанной головы Персея как раз кончилась вся та бронза, какая была у меня в горне. И было удивительным делом, что не осталось ничего в литейном отверстии, а также не получилось никакой недохватки; так что это привело меня в такое удивление, что казалось прямо-таки, что это дело чудесное, поистине направленное и содеянное Богом. Я продолжал счастливо кончать ее открывать и все время находил, что все вышло отлично, пока не дошло до ступни правой ноги, которая опирается, где я нашел, что пятка вышла, и, идя дальше, увидел, что вся она полна, так что я, с одной стороны, очень радовался, а с другой стороны, я был этим почти что недоволен, единственно потому, что я сказал герцогу, что она не может выйти; однако же, кончая ее открывать, я нашел, что пальцы не вышли у сказанной ступни, и не только пальцы, но не хватало и повыше пальцев чуточку, так что недоставало почти половины; и хотя мне прибавлялась эта малость труда, я был этим весьма доволен, лишь бы показать герцогу, что я знаю то, что делаю. И хотя вышло гораздо больше этой ступни, нежели я думал, причиной тому было, что из-за сказанных столь различных обстоятельств металл нагрелся больше, чем дозволяет правило искусства; и еще потому, что мне пришлось подсоблять ему примесью, тем способом, как было сказано, этими оловянными блюдами, чего другие никогда еще не делали. И вот, увидев, что работа моя так хорошо вышла, я тотчас же отправился в Пизу повидать моего герцога; каковой оказал мне столь милостивейший прием, какой только можно себе представить, и таковой же оказала мне и герцогиня; и хотя этот их майордом известил их обо всем, их светлостям показалось чем-то еще более поразительным и чудесным услышать, как я рассказываю об этом своим голосом; и когда я дошел до этой ступни Персея, которая не вышла, как я об этом известил заранее его высокую светлость, я увидел, как он исполнился изумления и рассказал об этом герцогине, как я это сказал ему раньше. И вот, увидев этих всех государей столь приветливыми ко мне, я тогда попросил герцога, чтобы он позволил мне съездить в Рим. И он благосклонно отпустил меня и сказал, чтобы я возвращался поскорее кончать его Персея, и дал мне сопроводительное письмо к своему послу, каковым был Аверардо Серристори»[19]
В этом же доме 13 февраля 1571 года Бенвенуто Челлини скончался; похоронили его в церкви Сантиссима Ан-нунциата, о чем свидетельствует запись, найденная мной в архивах Академии изящных искусств.
«Февраля 15 дня 1571 года.
Похороны мессера Бенвенуто Челлини, ваятеля.
Сего дня был погребен вышеозначенный маэстро Бенвенуто Челлини, ваятель, и по его желанию погребение состоялось в нашем капитуле Аннунциата, с большой пышностью, в присутствии всей Академии и всего сообщества Изящных Искусств. Все пришли к его дому, встали там, как положено, затем чередой прошествовали монахи, после чего четыре академика подняли гроб и понесли, и так, сменяясь, перенесли его в церковь Аннунциата; когда закончилось отпевание, вошел монах, коему накануне было поручено произнести надгробное слово в честь означенного маэстро Бенвенуто, и слово это весьма понравилось собравшимся, каковые пришли на похороны не только затем, чтобы отдать последний долг умершему, но и в надежде услышать о нем хвалебные речи. Всю церемонию освещало великое множества свечей и факелов, как в церкви, так и в помещении капитула. Вот подсчет свечей, которые были выданы Академии. Консулы получили по свече весом в фунт; советники, секретари и камерлинги — по свече в восемь унций; проведитор — свечу весом в фунт; и наконец, все остальные, числом пятьдесят, — по свече в четыре унции».
Кто бы мог подумать, что после таких пышных похорон, все подробности которых перечислены так скрупулезно, сообщество Изящных Искусств забудет об одной-единственной мелочи — о том, что на могиле Бенвенуто Челлини надо написать его имя! И теперь из-за этого упущения ни один житель Флоренции не может показать место, где был погребен создатель «Персея».
Дом Америго Веспуччи
Дом, где жил Америго Веспуччи, является частью монастыря госпитальеров святого Иоанна Божьего. На фасаде дома высечена надпись, увековечивающая память счастливого соперника Колумба:
Americo Vespuccio, patricio Florentine,
Ob repertam Americam Sui ed patriae nominis illustratori,
Amplificatori orbis terrarum.
In hac olim Vespuccio domo A tanto domino habitata Patres Sancti Joha
Gratae memoriae causa.
P. C.
A.S. С1Э ID CCXIX.[20]
Древние догадывались о существовании Америки. Сенека в своей «Медее» предсказывает ее открытие в самых ясных и точных выражениях:
Venient a
Quibus Oceanus vincula rerum Laxet, et ingens pateat Tellus,
Tethysque novos delegat orbes,
Nec sit terris ultima Thule.[21]
Об этом же говорит Данте в «Чистилище»:
Г mi volsi a man destra, e puosi mente A l'altro polo, e vidi quattro stelle Non viste mai fuor ch’ala prima gente.
Goder pareva ’1 ciel di lor fiammelle:
Oh settentrVonal vedovo sito,
Poi che privato se' di mirar quelle![22]
Америго Веспуччи родился 9 марта 1451 года; он получил образование под руководством своего дяди по отцовской линии, Джорджо Антонио Веспуччи, который позднее стал доминиканским монахом и обретался в монастыре Сан Марко в одно время с Савонаролой. Когда ему исполнилось шестнадцать лет, он занялся морской торговлей: таков был обычай во Флоренции, такова была традиция в его семье, именно таким образом и разбогатевшей.
Америго Веспуччи плавал уже семнадцать лет, и его ценили как искусного и смелого моряка, особенно в Испании, с которой его связывали торговые отношения, когда в Европе разнеслась весть, что 12 октября 1492 года генуэзец Христофор Колумб открыл Новый Свет.
Эта новость необычайно воодушевила пылкого и отважного Америго Веспуччи: он явился к Фердинанду и Изабелле, покровителям своего предшественника, и уговорил их снарядить для него корабль.
Десятого мая 1497 года, то есть через пять лет после открытия Черепашьего острова и острова Санто-Доминго, Америго Веспуччи вышел из Кадиса, намереваясь достичь Счастливых островов. Он взял курс на запад и после тридцати семи дней плавания открыл неведомую землю: это был огромный материк, которому впоследствии дали его имя.
Весть об этом вызвала во Флоренции всеобщее ликование; республика почтила путешественника иллюминацией[23] в течение трех дней и трех ночей.
Затем Америго поступил на службу к португальскому королю Эммануилу и по его приказу совершил еще три плавания в Новый Свет: обо всех трех, как и о самом первом, он составил подробный отчет. Рукописные копии этого отчета были посланы им Пьеро Содерини, пожизненному гонфалоньеру Флоренции, а тот велел сделать еще несколько копий и распространил их по всей Тоскане: вот почему об Америго Веспуччи узнали все и каждый, вот почему его имя взяло верх над именем Колумба.