Страница 54 из 83
— Нет, что вы… Конечно же, нет. У меня и в мыслях не было упрекать покойного кайзера, дитя мое. Я лично знал Вильгельма. Прекрасного человека — отважного, благородного и непоколебимого. — В голосе Георга зазвучала почти неподдельная грусть. — И лишь ему мы обязаны тем, что эта страшная война не случилась несколькими годами ранее… И именно поэтому я вижу вашего несчастного отца лишь жертвой. Того, кто пытался остановить неизбежное — и заплатил за это собственной жизнью… Нет, дело не в нем, — Георг покачал головой, — и даже не в преступной воле канцлера Каприви. Скорее я стал бы винить саму германскую Империю. Совершенную военную машину, которая набрала такую мощь, что ее уже нельзя было не пустить в ход — иначе она рухнула бы под собственной тяжестью… И ничто не ново под солнцем — история знает немало подобных примеров. Древний Рим, — Георг на мгновение смолк, делая вид, будто пытается вспомнить что-то, — величайшее государство, построенное человечеством. Внутренние противоречия, войны, и, как следствие — печальный конец, погрузивший всю Европу в пучину мрака Средних веков… Видимо, такова судьба любой империи, которая попросту не может жить без экспансии — и всякий раз вынуждена находить себе нового врага.
— Я без труда назову вам пример Империи, которая вот уже почти два века не ведет завоевательных войн, — усмехнулся Павел. — Хоть волею судеб врагов у нас предостаточно.
— Не могу не согласиться, ваше величество. — Я выразительно посмотрел на Георга. — Да и к тому же — странно слышать подобное от правителя державы, которая владеет наибольшим количеством колоний по обеим сторонам океана.
— Британское содружество — союз держав, — недовольно отозвался Георг. — И я являюсь лишь формальным главой…
— Мы все знаем, как формальный глава относится к тому, что у кого-то из союзных держав появляются друзья помимо британской короны. — Я все-таки не удержался от колкости. — Впрочем, не будем об этом. Вернемся к делу, леди и джентльмены. И вспомним, что нашей целью является поиск не виновников, а необходимых путей для сохранения мира. И именно поэтому мы все здесь — за что я и благодарю его Святейшество Папу Римского. И, конечно же, всех вас.
— Приятно слышать, — проворчал доселе молчавший Жозеф. — И все же позвольте поправить вас, князь. Тот, кто не осознал ошибок прошлого, обречен раз за разом их повторять. И именно поэтому я вынужден согласиться с моим венценосным братом: само существование Священной Римской Империи германской нации — анахронизм. Историческая ошибка, которую мы рано или поздно вынуждены будем исправить. — Жозеф осторожно покосился в сторону Георга. — Подумайте сами — разные языки, разные народы Европы, насильно объединенные под единой короной…
Хельга не ошиблась — французский и британский монархи вели себя именно так, как она и предсказывала: старики явно нацелились как следует пощипать германский Рейх — и теперь вовсю готовили под это хоть какие-то законные основания. Может, за столетия у их династий и накопилось немало разногласий — но здесь и сейчас они выступали чуть ли не единым фронтом.
— И что же именно вы хотите этим сказать? — ядовито процедила Хельга.
— Ничего, кроме очевидного, ваше величество. — Жозеф пожал плечами. — Лотарингия и Эльзас по своей воле объявили о независимости — и это, фактически, привело к войне между нашими державами. Французы не пожелали оставаться под властью Рейха — и решили восстановить историческую справедливость. В конце концов, эти земли всегда были частью…
— Всегда? Вот уж не думала, что человек вашего положения может так плохо помнить историю. — Хельга явна готова была взорваться — но все же изобразила на лице что-то отдаленно похожее на улыбку. — Немало моих предков происходят из владетельного дома Лотарингии. И если уж говорить о справедливости — Священная Римская Империя по праву считается преемником империи Карла Великого, в состав которой Франция входила чуть ли не целиком… Но едва ли вы поспешите вернуть мне свои земли, ведь так, ваше величество?
Я мысленно поаплодировал Хельге. Пусть к изложенным ею фактам вполне можно было придраться — дело свое они сделали: Жозеф сердито засопел, съежился в кресле и смолк. Вряд ли сдался — но уж точно принялся придумывать новые аргументы для спора.
Старые для такой схватки явно не годились.
— И все же я здесь не для того, чтобы вспоминать былые обиды и высказывать претензии, — продолжила Хельга. — Жители Лотарингии и Эльзаса изъявили свою волю — и я не стану с ней спорить. Ведь высшей целью правителя является благо народа.
— Мудрое решение, ваше величество. — Георг закивал — и вдруг торжествующе улыбнулся. — Но разве подобного права не заслуживают все народы Рейха?
— А как насчет народа Соединенных Штатов? — невинно поинтересовался я.
И на этот раз Георг едва сдержался. От старика заметно полыхнуло Даром — так, что я без особого труда почувствовал все его эмоции разом. Гнев, недовольство, жадность — но в первую очередь то ли презрение, то ли что-то вроде недоумения оттого, что ему, старейшему и сильнейшему из монархов Европы осмеливается бросать вызов мальчишка неполных восемнадцати лет от роду. Конечно, перед переговорами Павел пожаловал мне титул канцлера и, фактически, наделил министерскими полномочиями — однако мы все прекрасно понимали, что на деле за этим стоит лишь стечение обстоятельств — и то, что в конечном итоге моя кандидатура устроила всех… Но только Георг видел во мне пустышку, малолетнего болванчика в кресле председателя.
И зря.
— Этот вопрос касается исключительно держав Британского содружества, князь! Мне прекрасно известно о вашей тесной и трогательной дружбе с американским президентом. — Георг явно начинал терять терпение. — И все же позвольте нам самим решать…
— Решать самим, — с улыбкой повторил я. — Именно так. Ее величество Анна-Мария сама справиться со своими землями и подданными — в конце концов, это неотъемлемое право монарха независимой державы. За которое нам следует бороться всем вместе… Ведь если сегодня кто-то лишит трона законного наследника — кто знает, за кем из собравшихся здесь они придут завтра.
— Курфюрсты Рейха сами выбирает кайзера, — снова подал голос Жозеф. — И им вполне может стать кто-то не из рода Габсбургов.