Страница 34 из 59
С другой стороны, они с Морли не включали добавочное освещение.
Ник гадал, как скоро встанет солнце. Он гадал, был ли здешний купол запрограммирован на ту же погоду и время года, что и над городом. Он знал, что искусственная погода в разных охраняемых зонах не всегда была одинаковой. Приватные сегменты Нью-Йорка могли иметь собственный климат.
Почему-то это снова вернуло его мысли к Уинтер.
Он предвкушал свою первую зиму с ней, в регионе, где она жила — в Северо-Восточной Охраняемой Зоне. Опираясь на её слова, он воображал, что всё будет невероятно красиво. Вся эта дикая природа, покрытая снегом. Куча животных: лисы, олени, кролики, птицы… и всё, что считалось безопасным разработать с помощью биоинженерии и выпустить в регионы для диких животных. Всё будет красиво и умиротворённо, как в его человеческой жизни.
Он представлял, как будет сидеть у камина в доме Уинтер, смотреть через стеклянные двери на снегопад. Он представлял, как ночами будет сидеть с ней во дворе, смотреть на небо с места у костра или, может, из джакузи, которое они подумывали построить за домом.
По нему пронеслась жёсткая рябь боли.
Он хотел Уинтер.
Он хотел её, и он хотел вытащить их обоих отсюда нахер.
Он хотел смотреть на снег, небо и волны своего мира. Он хотел жить в обществе, где он не будет рабом. Где секс с его женой не будет нелегальным.
Где они смогут открыто быть вместе.
По крайней мере, ночью. По крайней мере, там, где это позволит его вампирская кожа.
Желание вернуться в свой мир ощущалось пугающе интенсивным.
Ник осознал, что оно становилось хуже с каждым часом.
Это начинало казаться какой-то болезнью или импульсивным рвением. Может, даже как лихорадка. Это определённо стало одержимостью, по кругу вращавшейся в мыслях Ника.
Такое чувство, будто с ним было что-то не так.
Такое чувство, будто стресс от этого желания начинал влиять на его разум. И как будто это было связано с болью разделения, которую он испытывал всякий раз, когда ему приходилось разлучаться с Уинтер. Вот как сейчас.
Это желание уйти теперь казалось связанным с той болью и разделением.
Оно казалось как-то связанным с Уинтер.
То импульсивное желание казалось тесно связанным с его парой.
Не только с ней. Оно казалось связанным с Тай, с Мэлом.
Даже с Морли.
Ник чуть слабее ощущал это с Джорданом и Кит, но и с ними это чувствовалось. Странно, но он также чувствовал это с сестрой Мири, Зои… с той, о которой ему вообще не нравилось думать, особенно после начала их с Уинтер отношений… но она тоже имела сильные узы с тем миром.
Он начинал гадать, не влияют ли на него иные силы.
Он гадал, может, что-то ещё хочет вернуть его туда, в его родной мир. Может, что-то случилось. Может, он по какой-то причине нужен там. А может, там нужна Уинтер или Зои. Или все они трое.
Что-то хотело, чтобы он отправился домой.
Что-то помимо самого Ника отчаянно хотело этого.
Может, Зои должна быть со своей сестрой, Мириам.
Может, он и Уинтер должны быть там по какой-то причине, которую он не мог постичь интуицией или связью крови.
Может, Мэл и Тай должны быть в том мире со своими сородичами.
Может, дома что-то всерьёз пошло не так. Может, там происходили какие-то мистические, глобальные, апокалиптические события, меняющие историю и хронологию, и Ник должен помочь.
Может, тот факт, что он находился здесь, обладая такими знаниями, как-то выбил измерения из равновесия. Может, он не должен был узнать, и это знание как-то исказило здешнюю хронологию.
А может, он сам вот-вот исказит здешнюю хронологию.
Может, он собирался сделать что-то, что создаст некий пролом или прогиб.
Эта мысль его тревожила. Но мысль о том, что где-то существовала какая-то воронка, пытавшаяся затянуть его назад… это же безумие, верно?
Ник как индивид не мог быть настолько важным.
И всё же он знал, что индивиды способны менять ситуацию к лучшему или к худшему. Они могли менять всё даже маленькими действиями, одним-единственным решением, несчастным случаем или неверным словом. Если некая более крупная сила пыталась не дать ему вмешаться здесь или наоборот пыталась вернуть его, чтобы предотвратить или спровоцировать что-то там, то Ник не был уверен, что хочет противиться этому. Он сомневался, что сможет противиться этому, даже если захочет.
Он также не знал, можно ли что-то предпринять.
В какой-то момент раздумий Ник снова зашагал вперёд.
Он едва не врезался в Морли, когда старик помедлил, чтобы открыть дверь. Он осознал, насколько ушёл в свои мысли, когда Джеймс озадаченно посмотрел на него, затем повернул ручку.
Он ждал Ника, но теперь распахнул дверь. Они оба прошли через деревянный дверной проём. Оба вошли в длинную прямоугольную комнату.
Ник снова поразился тому, как здесь тихо.
Он даже не слышал привычное расхаживание Джордана туда-сюда.
Он не слышал, чтобы Джордан говорил по гарнитуре или использовал свои усовершенствованные механические глаза.
Он вообще не слышал Джордана.
Погодите.
Он вообще не слышал Джордана.
Эта мысль едва пронеслась в его сознании…
…и тут дверь за ними захлопнулась.
Ник повернулся и осознал, что уставился на…
…Господи Иисусе, бл*дь.
Во имя богов преисподней, этого не может быть.
Просто не может быть.
Глава 19. Чужестранец
Ник застыл.
Он не просто остановился. Все части его тела замерли, пока он смотрел на существо перед ним, на подготовленную им сцену и на саму комнату.
Ник подметил всё несколькими беглыми движениями глаз.
Теперь он смотрел только на самого Чужестранца.
Он продолжал переваривать то, что окружало его по сторонам, но теперь делал это через боковое зрение, обоняние, слух. Он ни на секунду не сводил глаз с мужчины-вампира, стоявшего позади него и Морли.
А может, теперь уже перед ними.
Как бы там ни было, Ник повернулся лицом к существу, которое сейчас оказалось между дверью и ним с Морли.
Теперь он понял, почему следов крови не было.
Вампир и не уходил.
Он никогда не покидал эту комнату. Он был тут всё время, что техники находились здесь. Он был тут с Робом и Риком. Он был тут с Джорданом.
Скорее всего, он всех их накачал ядом.
Ник понял кое-что ещё… почему те детективы были так уверены, что это Ник совершил убийства здесь и на Верхнем Ист-Сайде, Манхэттен.
Мужчина-вампир, стоявший перед ним, был Ником.
Если он… формально… не был Ником, то мог бы быть его идентичным вампирским братом-близнецом. Он так сильно походил на Ника, что это на мгновение сломало мозг Ника.
Это не просто тревожило. Это не просто казалось жутким.
Пожалуй, впервые за всю жизнь Ник усомнился в собственном здравомыслии.
То есть… реально усомнился. А не чисто теоретически рассуждал о своём психическом здоровье.
Смотреть на себя самого в другой одежде, в той тёмной широкополой шляпе, с чёрными бинтами, скрывавшими часть лица и плеча — это, наверное, было самым странным опытом в жизни Ника. У него не имелось шаблона реакции на такой случай.
Он как парализованный смотрел на эту другую версию себя.
Судя по тому, как Морли переводил взгляд между Ником и другим вампиром, у его босса явно имелись свои сложности с этой ситуацией. Он смотрел на Ника и его двойника так, будто не мог переварить увиденное или, может, не мог решить, верит ли своим глазам.
Впервые с начала всего этого Ник отчаянно надеялся, что Джордан ошибся, и в этой комнате имелось какое-то скрытое наблюдение.
И снова Морли как будто услышал его мысли.
— Я это записываю, — сказал он Нику, не сводя глаз с белого как мел вампира у двери. — Каждую секунду, Миднайт. Это прямо сейчас передаётся в участок. Гертруда уже обрабатывает всё, пока мы говорим… и рассылает это.