Ковен Полуночи (ЛП)

— Дождись нас, — попробовал Ник ещё раз. — Иди купи кофе или типа того. Жди нас у ворот. Разницы уже не будет.

Морли изумлённо уставился на Ника.

Но Джордан заговорил наперёд старика.

— Я не могу тянуть резину. Ачарья ожидает, что я перезвоню ему сразу же, как только выйду оттуда.

— Нахер Ачарью, — проворчал Ник. — И нахер его благотворителей.

— Тащите сюда свои задницы, — огрызнулся молодой детектив. — Лучше бы ты уже ехал в мою сторону, Танака, ибо я выхожу из своей машины.

Ник и Морли снова переглянулись.

Затем, не сказав ни слова, развернулись практически в одно и то же мгновение.

— Уже в пути, — сказал Морли.

Он уже отпирал машину через гарнитуру.

Тем временем Ник запустил руку в карман пальто, трогая оригами единорога.

Проклятье. Надо было посмотреть на него внутри, вдали от самых очевидных камер. Если Ник откроет это внутри полицейской машины, то с таким же успехом может арестовать самого себя.

За порчу улик. За нарушение документальной сохранности доказательств. За изъятие чего-либо с места преступления без разрешения.

Ему надо было посмотреть на эту чёртову штуку.

Он знал, что в послании должно быть что-то ещё.

Должна быть какая-то причина, по которой Чужестранец оставил это Нику.

Должна быть.

Ник лишь надеялся, что это никак не связано с тем особняком на Лонг-Айленде.

Глава 16. Лонг-Айленд

Нику хотелось позвонить Уинтер.

Ему очень хотелось позвонить ей, бл*дь.

Ему нужно было узнать, где она. Пусть он и говорил себе, что лучше не знать, ему всё равно хотелось узнать. Он понимал, что это небезопасно. Учитывая то, что у Чужестранца, похоже, имелось какое-то извращённое окошко в разум Ника, это вовсе не безопасно. Ник это осознавал. Он инстинктивно понимал это ещё до того, как получил подтверждение, что это правда. Вот почему он сказал ребёнку уйти с Уинтер и не говорить ему, где они в итоге оказались.

Даже со всем этим Ник не знал, как долго сможет держаться подальше от неё.

Ему как минимум нужны были решительные заверения в том, что она в порядке.

Он не мог просить об этом Морли.

Он не мог просить Сен-Мартен так, чтобы его не подслушали через коммуникаторы.

Единственным способом справиться с ситуацией было самолично отправиться в «Реку Золота». Ему надо было лично поговорить с Сен-Мартен и узнать, где она их спрятала.

Потому что Сен-Мартен знала. Само собой, она знала.

Честно говоря, Лара была единственной, кто точно знал, где жена Ника и с кем.

Усилием воли вытолкнув эту мысль из головы, Ник бегло глянул через наполовину запотевшее окно на Ист-Ривер, пока они проезжали по мосту Уильямсбург. Не впервые за последние несколько недель ему показалось странным, что почти все объекты назывались одинаково и в этом мире, и в том, в котором он вырос.

Как такое вообще возможно?

Как и когда эти миры разошлись в разные стороны на пути своего развития?

Или они реально развивались по схожей траектории?

И от того, и от другого объяснения у Ника болела голова.

С другой стороны, он точно не знал, когда параллельные хронологии начали отличаться друг от друга. Может, в этом мире существование вампиров обнаружили намного раньше, чем в мире Ника… а может, они обнаружили их на несколько веков позже.

Подумав об этом, он нахмурился.

Может, в этом и разница.

Блэк ведь что-то сделал, так? Что-то, как будто заставившее всех забыть?

Ник силился думать, вспомнить.

Но он не мог вспомнить.

Брат-видящий Тай, Мэл, говорил Нику, что его воспоминания наверняка вернутся теперь, когда он снова с Уинтер. Мэл, похоже, не мог предсказать, сколько времени займёт этот процесс. Дни, месяцы, года… десятилетия. Но странный, радостно уверенный видящий-провидец с разноцветными глазами, похоже, считал, что теперь это неизбежно.

Ник вспомнит те большие сегменты своей жизни, которые ранее стёр.

Рано или поздно.

Эту мысль он тоже отбросил.

Ему надо найти этого мудака. Им надо немедленно остановить его.

До тех пор Ник не мог приближаться к своей паре.

Особенно тогда, когда за ним наблюдало столько глаз.

Он снова посмотрел через ветровое стекло, когда они съехали с моста в Бруклин.

Эта часть Охраняемой Зоны Нью-Йорка казалась Нику совершенно сюрреалистичной, даже больше, чем остальные районы. Сам Бруклин был странным. Куинс был страннее. Не считая битком набитого и ярко освещённого коридора магазинов, ресторанов, клубов и арен, обслуживаемого поездом с Манхэттена, большей части суши позволили превратиться в болота и пустоши.

Зона, начинавшаяся примерно за Бруклином и Куинсом, которую все по привычке называли Лонг-Айлендом, пожалуй, была самой странной из всех. Начиная с последней остановки поезда в Бельмонте и вплоть до самого Хэмптонса у края купола, большая часть территории превратилась в дикую глушь.

Там оставались огромные дома.

Особняки в духе позолоченного века окружались высокими стенами, имели легионы слуг, охраны, садовников, даже охранные системы с наземными минами и беспилотниками. Люди, которые могли позволить себе такое жильё, были самыми богатыми на континенте.

И всё же, что странно, зона за этими высокими стенами, между домами и куполом, была более одичалой, чем всё, что Ник когда-либо видел в Северо-Восточной Охраняемой Зоне.

Конечно, даже дикая глушь тщательно ограждалась и контролировалась сильнее всего остального в охраняемых зонах. До Ника доходили слухи, что туда выпустили диких животных, чтобы отпугнуть бомжей или любого, кто попытается подобраться слишком близко. Львы, тигры, волки, медведи… даже кое-какие генетически разработанные существа, которых никогда не существовало в природе, или которые вымерли миллионы лет назад… по слухам, все они бродили в этих лесах, питаясь регулярно выпускаемой для них дичью.

Конечно, так было не всегда.

Города на Лонг-Айленде, изначально стёртые с лица Земли мощными цунами и штормами ещё до куполов, в итоге утратили способность отстроиться заново. Вскоре после этого случилась массовая миграция, и многие окончательно перебрались на север и юг Нью-Йорка. Для Бруклина это означало, что он превратился в загрязнённые болота и промышленные склады.

Затем воздвигли купола.

Вскоре после этого большую часть Бруклина и Куинса отстроили заново.

Сам Лонг-Айленд, то есть, всё, что находилось между Бруклином и Куинсом, решил развиваться по другому пути. Большая часть земли снова заполнилась полями и лесами, прудами и ручьями, и богачи решили, что хотят эту землю себе. Вскоре всю территорию оградили стенами, и там обитали только те, кому хватало денег позволить себе содержание дома в таком месте.

Ник не сомневался, что у Сен-Мартен имелась собственность где-то в приватной зоне.

Например, роскошный дом с безупречным видом на настоящее озеро или реку.

Большая часть земель оставалась секретной.

Право собственности было строго конфиденциальным, и команды охраны, патрулировавшие те земли, вполне вероятно убивали любых незваных гостей или задерживали их. Ник подозревал, что и то, и другое они могли сделать безо всяких негативных последствий по закону. Возможно, им приходилось подавать чисто формальный отчёт в местные правоохранительные органы… копам вроде тех двух засранцев Роба и Рика. Может, богатые владельцы земли уплачивали небольшой налог «за удобство», чтобы от тела избавились, но на этом всё.

Нарушители никогда не доходили до зала суда, и тем более до тюремной камеры.

Люди, которые были настолько богаты, устанавливали свои законы.

— Ты всё ещё на связи с Джорданом? — спросил Ник, глянув на Морли.

— Ты мог бы сам позвонить ему, — парировал Морли.

— Вообще-то не могу, — сказал Ник. — Эта гарнитура взята напрокат. Я могу принимать вызов, но не могу звонить. Пока не получу ту, что зарегистрирована на меня. В этой нет моих кодов.