Дневник твоих преступлений

Вильдан | 1.5 Крысы на корабле

Уснуть при таком сильном опьянении мне грезилось сложным. Как всегда, в голову лезли не самые приятные воспоминания, которые звучали громко, словно поставленные на максимум на самых мощных колонках, а ты прижался к ними ушами, слушая каждый скрежет и бит.

Всплыло даже то, что я забыл. К примеру, как Прохор впервые решил избрать себе прозвище, и так долго выбирал нужное, что у него их было два - Сосо и Дядя Джо, забранные у позорно спрятанного за мавзолеем Иосифа Виссарионовича [1].

Пробежало воспоминание, как мы читали старые советские анекдоты, и, я почти уверен, я точно вспомнил один из них.

А в самом конце, ближе к моменту, когда мне захотелось открыть свои глаза, пришёл старый, далеко затерянный в воспоминаниях голос мамы. Я уверовал, что никогда его больше не услышу, потому что лишение каких-либо носителей, где он бы содержался, отнимет у меня возможности с ним встретиться снова, когда-нибудь. Имелось лишь одно видео на ноутбуке, увы, беззвучное, но воспринимаемое мной за восьмое чудо света.

Теперь же я вновь внял её прелестный бархатный голосок и резвый смех, смешанный со словами и литовскими интонациями. Спасибо стране пьяного бреда, за то, что открывает особенно потаённые границы подсознания.

Распахнул я глаза от сильного желания пить, но, предпринятая попытка встать окончилась неудачей. Я споткнулся об тазик, который поставила Иветта, стараясь спасти пол и расположенные в моей комнатушке ковры.

Вновь её помощь лишь приносила больше хлопот.

Идя на кухню, я увидел, как в постели всё ещё дремлет Влада, явно тоже не отошедшая от нашей весёлой вечеринки, многие воспоминания из который всплывали медленно и тяжело. Пускай картинки высвечивались долго и казались туманными, одно я знал точно - хороший подзатыльник от нашего вождя мне обеспечен.

Кажется, я говорил Кулагу как сильно его люблю, когда выходил из кабака, пока он придерживал меня за плечо.

Весёлая нас ждёт следующая встреча.

Заходя на кухню, я вовсе не ожидал увидеть сидящего на кресле бабушки Божьего агнца, который, укрывшись тонким покрывалом, сидела сжавшись калачиком и дремала.

Помнится, дикая барышня была очень буйная, и, вроде, несколько раз пыталась ударить сестричку. Наверное, именно по этой причине Иветта, в конечном итоге, решила посидеть здесь, а когда бабуля ушла на работу и раскладное кресло освободилось, она не запланировано на нём заснула.

Дойдя до кухонного гарнитура, точнее одного шкафа, каковой таким являлся, я налил себе воду, а потом узрел открытую банку с солёными огурцами, которую кто-то явно старался оставить без крышки старыми способами с тёплой водой.

Насколько же заботливой нужно быть, чтобы ночью открывать банки, для утреннего пробуждения двух сильно тупых и пьяных идиотов, чтобы те поскорее отошли от этого облика еле ходячих овощей?

Всего то нужно быть Иветтой.

Взяв тару в руку, я, недолго думая, начал пить содержащийся в нём раствор, ощущая, как же благоприятно эта солёность влияет на мой, вчера обезумевший, организм. Лишь насладив свой желудок им до отвала, я довольно выдал звук "ой", и услышал, как Божий агнец еле шевелится.

Моя ладонь сама подлетела к лицу, с целью прикрыть рот.

Нет, дитя не проснулось, но зато было очень хорошо слышно, как потрясываются её несчастные зубы, потому что ей в действительности в данном помещении ужасно холодно.

Посмотрев с секунду на эту несчастную, которая грезилась мне похожей на кошечку, что сложилась калачиком и нервно подёргивалась от ветров, я быстро преодолел расстояние до зала и обратно, где добыл ангелочку её одеяло и, стараясь не разбудить веснушчатое чудо, укрыл ею сверху.

Хоть какой-то жест заботы за то, что она не спала всю ночь, спасая две очень сильно выпившие эгоистичные личности.

Снова улёгшись в свою кровать, я подремал ещё немного, прежде чем ко мне в комнату, еле стоя на ногах, вкатилась Влада, укутанная в свой плед, с еле разжатыми веками, словно даже держать их открытыми мерещилось усложнённой задачей. Быть может, мешала тушь, которая по-прежнему осталась в обильном количестве на её веках, и которую она растёрла, а, может, то просто сонливость и излишнее количество алкоголя давало о себе знать. Её чёрные волосы стались ужасно растрёпаны, а белые передние высветленные пряди обратились в немного розоватые.

Вроде это тоже был их с Прохором спор на то, окрасятся они в вине или нет...

Выигрыш, всё-таки, остался за моим товарищем.

- Как твоё здоровье? - буркнула она, заваливаясь на мою постель. - Даже не так… Насколько сильно голова дребезжит?

- Настолько, что проще ещё один день злостно выпивать, чтобы не терпеть эти муки.

- И снова потом кидаться дротиками в чучело кабана, вместо того, чтобы использовать мишень, а после пытаться её украсть? - молвила она, подбираясь всё ближе ко мне, устраиваясь плечом к плечу, будто пытаясь удержать свою голову прямо лишь за счёт того, что облокотиться на меня.

- Мы пытались такое совершить? - весьма удивлённо задался вопросом я.

- Мы его почти забрали, насколько я помню, - потерев глаз выдала знакомая. - Но, вроде, Егор сказал, что в его машине этой дряни нет места.

Сколько же много нотаций мне придётся выслушивать за вчерашнее приключение!

Мои переживания и весьма встревоженное лицо заставили девушку тут же рассмеяться. Пускай, она и считала, что я стыжусь самого поступка, а совсем не тревожусь о предстоящих последствий, хохот я поддержал, понимая, что на меня ныне хотя бы не нападает агрессия, словно кто-то пляшет прямо на моих мало способных нервах.

Наши переговоры с ещё некоторыми воспоминаниями прервала тихо зашедшая в комнату Иветта.

- Я воду принесла, - объявила она, улыбнувшись нам прелестно, так, словно не из-за нас у неё синяки под глазами и царапины на предплечье.

Кажется, что Влада даже пыталась её укусить. Слишком буйная она под воздействием спиртного.

- Спасибо, - прошептали мы в дуэт, забирая кружки.

- Ты нормально поспала?

По какой причине меня беспокоило это, совсем не ясно. Верно, сильно в узде сжимало чувство стыда за испорченную ночь, и что ей пришлось летать подле нас, услаждая наши набухавшиеся души.

Приподняв голову, она неловко улыбнулась, явно смущаясь этого внимания, а потом, посмотрев точно на меня, и блеснув голубенькими глазами, всё же выдала:

- Без одеяла было совсем холодно, так что, спасибо, - агнец Божий точно знала, что укрыл её я, а не её сестричка. - Тебе помог рассол?

- Ты ночью банку открывала?

Счастливый ребёнок лишь еле закивала головой, а её косичка уже грязных темно-русых волос начала прыгать то вверх, то вниз.

Верно, опять же из-за нас, она не успела сходить в душ, потому что до ночи занималась ремонтом, а когда явились мы, у неё уже вовсе не нашлось возможности заняться данным делом и понежиться в водичке.

- На то она и заботливый ангелочек, - молвила Влада, смотря на меня исподлобья с совсем безумной ухмылкой, словно она знала какую-то ещё неизвестную тайну, или, может, от того, что наша беседа грезилась ей невообразимо смешным представлением. - Можно мне тоже рассол? А то скоро опять драться пойду!

Для пущей убедительности агрессивная малявка рядом со мной даже сжала ладони в кулачки и поиграла руками, будто и впрямь собирается отправиться в бой. Родственницы расхохотались, глядя друг на друга, а после, не роняя улыбку с лица, Иветта удалилась за дверью, не отводя взора от меня, пока я провожал её глазами.

- Зрачки зависли? - укоризненно шепнула беспризорница, щёлкнув пальцами прямо предо мной и нагло расхохоталась. - Слюну ещё пусти вслед!

- Что за бред?