Страница 16 из 67
Издевательский смешок получился настолько наглый, что с трудом мог бы сравниться с тем отвратительным последним звуком, сошедшим с уст Авильянова. Этот звук всезнания, величия и возвышенности.
И всё из-за надуманной глупости.
- Конечно, притворяйся, что она тебе совсем не нравится, - протянула девушка, заставляя меня тут же придумать со сто слов против, но даже произнести их я не успел, потому что она поставила пред о мной пальчик, указывая, что она ещё не закончила свой спектакль. - Но, маленький совет: не приближайся к Иветте. Просто не надо.
- Как будто мне это нужно!
- Себе то не лги!
Исключительное зазнайство в каждом слове очень сильно говорило о том, что она не верит ни единому моему слову, а мне от этого непринятия стало столь гадко и даже черно на душе.
Как можно вообще подумать, что мне может понравиться такой человек, как этот божий агнец? Что за глупость, сошедшая с детских сказок Агния Барто [2]?
Неужто, я вею столь бесстыдно глупым романтизмом, что способен влюбиться в дитё, вроде нее?
Фанат Есенина не значит болен странной любовью и сумасшедшей страстью. Всего лишь сошедший с ума от красивых рифм и правдивых текстов.
Бред, да и только.
Стоит рассказать это, как шутку, когда явлюсь на ковёр к Кулагу, который пригласил меня коротким сообщением, в котором имело место больше осуждения, чем в его типичном взгляде и голосе вместе взятых.
“Жду.”
«Шлёпай, пёс! И мне глубоко плевать на твои дела. Я жду тебя в своём кабинете, а ты, хоть душу продай, хоть почки вытащи, вместе с желудком, который с трудом переваривал пищу, и головой, которая еле соображала. Выкинь всё и явись в кабинет.
А то тебя с потрохами съем я.»
Оказаться в его бизнес-центре после крошечной старой квартирки и пыльного древнего кабака - мерещилось чуть ли не как во время Первой перестройки [3], когда на месте старых домишек в Москве очутились величественные великаны и Сталинские высотки. Секундная смена места, и вот уже дышится лучше, и ты не мерещишься себе таким ущербным.
Внизу меня никто не остановил, потому что им точно известно, за кем же поехала их машина. И, всё же, излишне радостная их реакция на встречу со мной либо чётко оповещала, что им ничего не известно о произошедших со мной событиях, либо же, они наоборот, довольно хорошо знали о них. В частности, о плене дома посредников Авильянова и малиннике, в каковом я очутился.
Секретарша пыталась заполнить на меня какую-то документацию, даже пыталась затребовать паспорт, чтобы зарегистрировать в системе, потому что без этого, находясь в двух шагах от кабинета командира, я зайти внутрь не мог.
Бредовая затея, максимально.
Глупости, придуманные женщиной, оказались снесены на берегу, как только дверь распахнулась, и Кулаг, процедив что-то о том, что она берёт на себя слишком много, пропустил меня в свой кабинет, только лишь одним взглядом намекая, чтобы я зашёл.
Его элегантная рубашка, хорошо облегающая его тело, была немного мокрая, верно, оттого, что он излишне взволновался. Его светлые волосы также лежали совсем не аккуратно, как будто бы витали в воздухе. Но, даже при этом, с его аристократическим обликом моя кожаная куртка и рванные в некоторых местах джинсы выглядели так, словно я - беспризорник, пришедший просить его прощения.
Такой себе братец.
- Мог ещё табличку на себя поклеить, - стоило лишь закрыться двери, наехал Егор, - “Я - разбойник, грохнувший весьма знаменитого человека, и могу убить ещё кого-нибудь”.
- Это всего лишь джинсы!
- А в твоих руках всего лишь был пистолет, но он привёл к чужой гибели.
На одно слово он всегда даст сотню других, пытаясь до последнего убедить меня, что я балакаю исключительно глупости.
- Скажи, что было в твоей голове, когда ты брал с собой в бар маленькую мисс “сама себе на уме”? Наглую деспотичную занозу?!
Кажется, слишком много позволяющая себя девчушка сильно выбешивала моего товарища. Ну, как говорится, люди, которых ты ненавидишь, чаще всего, имеют слишком много схожестей с тобой.
- Напросилась она…
- И ты решил, что это прекрасная идея, взять её, вместе с Прохором с собою выпить?! - разозлено указывая свою позицию, он, не стесняясь никаких камер слежения, закурил прямо в кабинете. - Двое участников убийства и футуристы выпивают шоты и дерутся за графин 1995 года вместе с юной участницей Авильяновского ордена!
- Мы дрались за графин?!
Приспустив брови вниз, Кулаг потянул руку в сторону, а потом вытащил оттуда старый, типичный стеклянный советский графин.
К чему он нам был нужен не было ни единого предположения, но факт того, что наш вождь в действительности его забрал, хоть, скорее всего, и крайне смутился подобными делами своих борцов, уже стоил моих многочисленных извинений.
- Вы выиграли, - выпалил он, поправляя свои светлые пряди, которые были мокрые, и всё никак не ложились на его голову привлекательно. - Мне, конечно, приятно осознавать, что нечто в баре вы получили, не выигрывая караоке баттлы или расстреливая бармена, но, знаешь, понимание, что вы выиграли графин, вместо дорогого виски или хотя бы бутылочки вина, заставляет меня задуматься о том, а правильным ли ценностям я вас научил.
- Мы научились петь гимн советского союза раньше, чем услышали его нынешнюю российскую версию. О патриарших прудах из-за Булгакова мы мечтали ещё до того, как прошли Мастера и Маргариту в школе, а увлеклись затеей прозывать Герасима Никой мы ещё до того, как гибель царской семьи в программе по истории изучалась! - мой друг достал сигарету и, подобравшись близко к окну, закурил. - Ты привил нам правильные ценности.
- Кстати, насчёт Ники.
Ещё с юности я запомнил, что словечко “кстати” говоримое им, никогда не значится, как позитивный знак. От него всегда веет горчинкой, обманом, ложью.
Обстоятельством, которое способно легко подорвать фундаменты такого привычного уклада твоей мирной жизни.
Будто бомба, подложенная в зимнем дворце [4], или та шутка про верёвку, которая становится реальностью [5].
Или те тучи, сквозь которые никогда не засияет солнце свободы [6].
Ох, дурацкое стечение обстоятельств.
- Факт того, что он знал, как мы его называем, и что Авильяны ведали конкретно о тебе, наводит меня на мысль о крысах.
- Предателях.
- Мне куда больше нравится обзывать их именно этим выражением.
Не знаю, почему, но я представил, как, верно, обижается Иветта, когда кто-то обзывается, используя животных в качестве оскорбительных слов.
А следом сразу возник вопрос: а за кого она расстраивается больше? За человека или за само зверье?
- Крыса на футуристическом корабле, - пошутил я, точно зная, что от данных выражений и моего счастливого лица у Кулага просыпается столь ненавистная ему эмоциональность. - И на нашей палубе должны забегать маленькие лапки…
- Тут бегают гончие советские псы, и лживым обманщикам места нету.
Как же сильно его раздражало понимание, что кто-то из нас вполне мог покинуть пропитанный братством отряд для разглашения секретов Авильянову. Вне сомнения, в его голове, этот кто-то склонялся на колени пред Герасимом, готовый целовать носочки его дорогих буржуйских сапог, от которых бы так и веяло униженными и оскорблёнными, а ещё кровью, каковую обыкновенным людям пришлось пролить по вине отвратительного урода, и сдаёт нас, таких чистых любителей правосудия. То было не просто наше представление или легенда, а истина о том, как люди доносили ему невероятно полезную, но крайне опасную информацию. И этот мальчишка, на чьей шее некогда он, наш командир, повесил красный галстук, выдавал ему длинный план по свержению царя.