Страница 10 из 22
— Да, сер, — Лизбет, уже без ненужных очков, затянула под подбородком завязки и ушла следом за охранником.
Минут через сорок, суета на палубе сменилась затишьем. Всё, что можно было проверить, было проверено, всё, что должно было быть затянуто, было затянуто, орудийные расчёты были на своих местах, абордажная команда сидела на палубе, ожидая своей очереди вместе с Сатойей, который любовно поглаживал топор на короткой рукояти. Эльф ещё раз всех оглядел и встал за штурвал.
— Стрелки готовьсь. Стрелять, как только хватил дальности орудий, не ждать команды, уберите людей с их палубы, их в полтора раза больше чем нас. К развороту, приготовиться! — он наклонился к переговорной трубе, которая шла от мостика прямо в машинное отделение, — Локар. Начали, — люди и нелюди, кто где, схватились за выступающие части корабля, а эльф крутанул штурвал, заставляя корабль завалиться на один бок и развернуться к нападающим носом, — Полный вперед! — в наступившей тишине было слышно как заработал двигатель, передавая мощность на хвостовые винты, а с бортов выдвинулись крылья, которые должны были помочь в рулении. Красный призрак был небольшим кораблем, но именно это и делало его не самой хорошей мишенью.
Беннет и Тук явно разделились, поэтому что сразу, слева и справа вдаль пошли два электрических клубка молний — побольше и поменьше. Пистолет Тука тоже оказался с секретом. Оставив электрическое оружие остывать, заработали винтовки, убирая всех излишне самонадеянных с палубы напавшего на них барка. Снизу слышался командный голос Дирка, который отвечал на Призраке за орудийные расчёты и, когда корабли подошли чуть ближе друг к другу, с борта в Щедрость полетели ядра. От ответного залпа Керай почти увернулся, единственное зацепившее их ядро снесло часть носовой фигуры и сдернуло тряпку, прикрывающую название, люди на палубе услышали ругань с чужого корабля. Электрическая винтовка остывала ровно три минуты. За это время можно было расстрелять магазин мадам Берты, перезарядить и помолиться. Если в тебя попадут, то душа как раз очищается. Если ты попадешь, то успеешь помянуть погибшего грешника. Так и происходил её не ночной кошмар — трещащий выстрел, отправляющий вперёд перекрученный комок молний, а затем короткие, лающие выстрелы Берты. Главное не думать, что там кто-то вроде тебя, и убивать, защищаясь. А потом исповедоваться.
— Ещё заход, — сам себе сказал эльф, потому что слышать его сейчас мог только рулевой, который был рядом, да механик. Одно движение, и Призрак взмывает вверх, уходя с линии огня. Дирк не преминул воспользоваться этим маневром, щедрой рукой отсыпая гранаты на палубу внизу. Даже если они никого не заденут, они заставят спрятаться людей. Снова вниз, дать возможность пушкарям ещё раз показать своё мастерство, и отлететь, в сторону, отдавая штурвал своему рулевому. Люди на Щедрости поняли, что попасть в верткого противника они уже не смогут, и быстро расчищали палубу, готовясь к рукопашной схватке.
— Гарпуны, огонь! — развернувшийся Призрак подходил к борту барка с красным флагом с тремя петлями. Пушкари с обеих сторон замолчали, лишний раз портить возможный трофей было глупо, лишь продолжали звучать сухие щелчки выстрелов. У Керая уже тоже не обошлось без потерь, но раненых просто пока оттащили в лазарет. Остро отточенные стрелы впились в корабли, стягивая их, но между ними пока ещё оставался широкий зазор.
— Сато! В трюм! — Керай как раз закончил крепить к линю у мостика ярко алый стяг, на котором красовался череп и серп. Разбежавшись, он спрыгнул вниз, приземляясь на подставленные серые ладони орка, который швырнул эльфа в сторону чужого борта, а через несколько секунд, раздался скрежет, и люди и нелюди бросились в атаку.
— Светлые боги, коль пойду я долиной смертной тени, не убоюсь я зла, ибо вы со мной, — не слыша себя, на автомате, девушка произносила заученные в самом детстве слова, пока пальцы ловко перезаряжали оружие. Тук, бросив свою винтовку, перебежал ближе к Лизбет, глаза его мрачно сверкали.
— Молодец, Бетси, так и продолжай.
— Ты же не прыгнешь туда? — потеряв самообладание, крикнула девушка.
— Продолжай стрелять, — крикнул охранник, — У меня закончились патроны, я пошёл! — и с ревом, на ходу освобождая свой палаш, Тук прыгнул на палубу чужого корабля, выстреливая в пару фигур очередной электрический шар и врезаясь в начинающуюся круговерть из оскаленных и окровавленных людей.
Закончилось все стремительно. Морские сражения редко длятся долго — не тот масштаб, поэтому меньше чем через пятнадцать минут наступила странная тишина. Произошло это даже не потому, что противники просто закончились, а потому, что на мостике Неслыханной Щедрости появилась выделяющаяся даже в такой суматохе фигура эльфа, который держал в руке чью-то голову. Разжав пальцы, он бросил её на палубу, а следом за ней на доски полетело оружие, которое бросали оставшиеся в живых матросы. Вытерев пальцы об рубашку, Керай повесил саблю обратно на пояс и кивнул подошедшему ближе Сатойе, который красовался свежим, но уже затягивающимся порезом на руке и ссадиной на затылке — похоже, первого помощника пытались оглушить, но не вышло.
— Этих в трюм, вещи Рингла ко мне, остальное на Призрака. Мертвых вниз, — отдал он приказ, и, легко перепрыгнув с корабля на корабль, сел на ступени, ведущие на мостик. Его рулевой осторожно снял красный флаг с черным рисунком и, сложив, подал капитану.
— Спасибо, Берк, — эльф кивнул и продолжил наблюдать, как его команда, потеряв безвозвратно всего пятерых, деловито снует между кораблями, перенося добычу.
Лизбет птицей перелетела на другой борт. Рядом моряки деловито перекидывали мертвое тело за борт. Даже без савана и отходной молитвы. Но о духовном следовало подумать позже — окровавленный Реджиналь занимал её значительно больше. Он был совершенно точно жив, потому что матерился, но ему было сильно плохо. Аналогичные слова Лизбет помнила по тому ужасному дню в саванне, когда они несли в лагерь то, что осталось от бедного дяди Кавендиша, когда на него наскочил разъяренный слон.
— Мистер Тук! — взволнованно крикнула Лизбет, проталкиваясь к сидящему у борта охраннику. Из плеча, где металл переходил в живую плоть, у него заметно лилась кровь. Удар пули неудачно пришелся в тот крохотный зазор, между пулебойным жилетом и сталью руки. Он зажимал рану какой-то тряпкой, палаш валялся рядом, — Не вздумайте умирать, — с паникующими нотками в голосе приказала девушка. Она рванула боковые застёжки жилета, которые Тук пытался расстегнуть одной рукой. Увидев её, мужчина скрипнул зубами, поток мата прекратился, он только сквозь зубы с присвистом дышал и в меру сил помогал. Через несколько минут к ним подошла пара матросов, которых поймал и направил в нужную сторону сидящий на лестнице Керай.
— Давай-ка, дружище, с нами, — сменив одну тряпку, которой Тук зажимал рану на руке на другую, почище, они помогли охраннику подняться и, отодвинув девушку в сторону, повели его на Призрака.
— Малец, позови-ка доктора, — сказал один из матросов, — а мы проводим его.
Лизбет кивнула и подобрала палаш и пистолет охранника, которые лежали на палубе. Перепрыгнув обратно разрыв между кораблями, она побежала к каютам, на ходу придумывая как заставить Граци выйти наружу. Доктор, впрочем, уже высунул любопытный нос и как раз выкатывался вместе со своим чемоданчиком в сторону лазарета.
— Реджи ранен, — выкрикнула на ходу Лизбет, и он почти побежал к суете у борта, отыскивая взглядом раненого Реджиналя. У каюты замер бледный Джордж, говорить с ним сейчас не хотелось, они просто переглянулись, и девушка, оставив оружие охранника на брата, побрела обратно к месту, где сидела. Надо было подобрать и почистить своё, а в лазарете справятся и без неё. Правда, доктор Граци считал, что лучшее средство от нервов, а юная девушка была обязана нервничать по такому поводу, как бой и ранение одного из своих — это работа. Так что первому же вышедшему с перевязанной головой матросу было велено найти юного мистера Беннета и пригласить его ассистировать. Получив заверения, что всё будет сделано в лучшем виде, матрос ушёл, правда, быстро выполнить просьбу доктора у него не получилось. Когда Лизбет уже подходила к лестнице вниз, взгляд зацепился за последнеe тело, падающее за борт усилиями двух матросов. "Мне надо было родиться мужчиной,"— в который раз за свою жизнь подумала она, — «Никто не проводил этих людей в последний путь, священник не принял их грехи, а раненные не могли получить исповедь и очищение». Но кое-что она же могла сделать? Может, женщина и не может быть священником, но ведь молитву она прочитать способна?