Страница 34 из 74
Демоненок, о существовании которого все, кажется, позабыли, поднялся с земли, отряхнул перепачканные одежды и бесшумной тенью скрылся в мшистых зарослях Леса.
Уютную кухню заливал солнечный свет. Йоханнес сидел за столом, нетерпеливо постукивая пальцами по деревянной поверхности. Чай в кружке, которую он сжимал в руке, успел остыть, когда в дверь робко постучали.
— Входи! — нетерпеливо выкрикнул он, подхватываясь на ноги.
Его подручный тенью скользнул внутрь и низко поклонился.
— Господин, — тихо поприветствовал он, пряча на краешке губ едва заметную улыбку.
— Тебя долго не было! — возмутился оборотень. — Я уже начал волноваться.
— Не стоило, господин, я замешкался, избавляясь от хвоста, — объяснил он.
Йохан похлопал демона по узкому плечу и плюхнулся на стул.
— Ты молодец, — похвалил он. — Сделал все, как надо. Очень правдоподобно скулил, я даже немного проникся.
— Мне почти не пришлось притворяться, — признался демон. — Ваша матушка ужасающе страшна в гневе.
— Мне ли не знать, — понимающе улыбнулся Йоханнес. — Садись.
Поднявшись, он поставил на стол другую кружку и налил в нее чай. По кухне тут же разнесся терпкий травяной аромат.
— Благодарю, господин, — демон с удовольствием обхватил обеими руками предложенное угощение и с наслаждением сделал большой глоток.
Йоханнес задумчиво за ним наблюдал.
— Тебе удалось что-нибудь узнать? — спросил он, нарушив повисшую тишину.
— Кроме того, что ваша матушка все еще надеется женить вас на Алисе — ничего, — спокойно произнес демон.
Йоханнес поморщился, как от зубной боли.
— Это не новость, — раздраженно бросил он, отставляя в сторону полупустую кружку. — Когда только эта дурочка поймет, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет? Мать избавиться от невестки, как только та родит ей долгожданного наследника.
— Любовь слепа, — глубокомысленно заметил демоненок и тут же закашлялся под убийственным взглядом Йоханнеса.
Больше никто не проронил ни слова, пока чай не закончился.
— А теперь к делу, — вздохнул Йоханнес. — Отныне тебе нельзя показываться возле меня, иначе мать разгадает наш маленький трюк.
— Да, господин, — опустил голову демон.
— Однако у меня есть одно поручение, которое я могу доверить лишь тебе, — тихо произнес оборотень.
Демон с надеждой взглянул на хозяина.
— Тебе придется какое-то время пожить вдали от Леса. Справишься?
— Да, господин, — в больших черных глазах мелькнула тень понимания. — Сделаю все, что в моих силах.
Я проснулась, когда мы миновали замковые ворота. Нас встречали взволнованные слуги, сновавшие взад-вперед с такими лицами, словно увидели посланников Армагеддона.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Эрдан, помогая мне спуститься с лошади.
— Как помятая перезревшая помидорка, — призналась я, со стоном разминая затекшие ноги.
Вздохнув, Эрдан подхватил меня на руки.
— Пусти! — возмутилась я.
Если мне сейчас тяжело, можно только представить, в каком состоянии пребывает он. Сражение с тварями Леса далось нелегко. Где-то на краю сознания мелькнула безрадостная мысль, что, не вмешайся Йохан, мы бы ни за что не выбрались оттуда живыми.
— Подготовьте ванну, — приказал Эрдан слугам, не обращая внимания на мои отчаянные попытки освободиться из его рук. — И принесите горячего молока с медом.
— Я не люблю молоко! — поспешно воспротивилась я.
— Зато я люблю! — ухмыльнулся Эрдан, и дальнейшие возражения застряли у меня на языке.
Уже позже, блаженно разомлев в горячей ароматной воде, я сильно сожалела о своей маленькой лжи. В словах о нелюбви к горячему молоку не было ни грамма правды — одно лишь упрямство. Теперь же все, что мне оставалось — мысленно облизываться, наблюдая, как Эрдан неторопливо потягивает из прозрачного стакана горячее лакомство. Он устроился напротив, не сводя с меня испытующего взгляда.
— Для человека, который сидит голышом в ванной с молоком и пенными усиками, ты слишком самодоволен, — мстительно заметила я, загребая руками мыльные пузырьки. Они постепенно лопались, насмешливо шурша.
Эрдан медленно провел языком по верхней губе, избавляясь от следов молока, и у меня перехватило дыхание: взгляд его горящих глаз ни на миг не отрывался от моего лица.
— Что за человек… — судорожно вздохнула я и, оттолкнувшись от края ванной, ловко пересела к любимому.
Теперь наши лица оказались совсем близко. Я осторожно коснулась губами его губ и легким касанием языка избавила от остатка молочного следа. Эрдан замер, позволяя делать все, что заблагорассудится. Воспользовавшись его доверчивостью, я отобрала стакан и сделала несколько жадных глотков. Теплая сладость вмиг согрела изнутри.
Торопясь, я, разумеется, облилась. Учитывая, что мы сидели в ванной, я не сильно расстроилась, зато Эрдан заметно напрягся. Его лицо стало суровым, а губы недовольно поджались. Даже пузырьки перестали лопаться.
«Неужели ему так жалко для меня какого-то молока?» — обиженно подумала я, отпивая еще два глотка.
— Это было мое молоко, — заметил он, сверкнув угрожающим взглядом.
— Подумаешь! — фыркнула я. — Ты же император, у тебя этого молока — завались. Попросишь, тебе через пять минут еще ведро принесут!
— Но я хотел это, — на губах любимого мелькнула хищная ухмылка.
— Так забери, — предложила я, дразня его стаканом с остатками молока.
Эрдан медлил. Тогда я немного наклонила стакан, и тонкая теплая струйка коснулась ключицы и ручейком побежала к воде.
— Ой, — притворно вздохнула я. — Разлилось…
Эрдан, не выдержав такого расточительства, с ловкостью пантеры метнулся ко мне, расплескав воду по полу. Я попыталась защитить стакан, но любимый, судя по всему, потерял к нему интерес. Схватив меня на руки, он резко встал. Кажется, пенная вечеринка закончилась. Стакан, о котором теперь уже забыла и я, благополучно утонул в цветочной воде, окрасив ее бледной дымкой.
Преступив через бортик, Эрдан направился к спальне, оставляя позади мокрые следы. Его влажные волосы прилипли к телу, да и мои выглядели не лучше. Но нам обоим было все равно. После всего, что пришлось пережить за последний день, самым нужным сейчас казалось ощутить близость друг друга. Убедиться: что бы ни произошло в этом мире, мы всегда будем рядом.
Я потянулась за поцелуем и Эрдан, склонившись, охотно ответил на мою безмолвную просьбу. Усталость была забыта: впереди нас ожидала долгая-предолгая ночь.