Тайны мертвецов, или Новая история

— Я всего лишь восстанавливал справедливость, — молвит детектив. — Себя мне тоже не жаль. У меня была дочь, и я погубил её. А то, что вы оба проживёте дольше, чем я, — что ж, считайте это наградой за то, что смогли меня вычислить.

Лоуренс Гилсон искренне считает, что поступил правильно и его совесть совершенно чиста.

— Вы, значит, возомнили себя Богом. Решили, что имеете право убивать, — произносит Анджела тоном, исполненным горечи. — Вы жестокий человек.

— Справедливый, юная леди. И уж точно не вам говорить мне о милосердии.

«Вы говорите, мистер Гилсон, или, вернее, мистер Джастис, что никогда бы не убили их, если бы они не были преступниками; если бы у каждого из них не была на совести чья-нибудь смерть. Что ж, я вам верю. Я знаю, что вы говорите правду. Вы убивали, чтобы восстановить справедливость. Но ваша жестокость мне, конечно, претит. Когда я слышала, как вы злорадствуете, торжествуете, что из двенадцати человек, которых вы решили убить, семь уже мертвы, я чувствовала: ненавижу вас, ненавижу всем своим сердцем», — думает Анджела.

— Вы ведь должны были понимать, — обращается к детективу Гилсону Артур, — что, даже если ваш план полностью удастся, сбежать вы вряд ли сможете. И думаю, вам не хватило бы подлости лгать. Своим планом вы губили и себя.

— Я понимал это, мистер Андерсон.

Да, мистер Гилсон всё прекрасно понимал. Он и не планировал бежать от наказания за убийства. Когда всё будет завершено, он собирался покончить с собой. Лоуренс Гилсон и сейчас думал об этом, но решил, что теперь такой поступок — трусость.

— И вы так уверены, что не ошиблись? — спрашивает Анджела. — Хотя бы насчёт некоторых из нас?

— Полностью, — произносит Лоуренс Гилсон. — Человек с моим опытом ошибиться не может. А вы? Вы ни в чём не хотите признаться? Ведь вы, мисс Эванс, умышленно позволили мальчику прыгнуть, чтобы наследство мог получить ваш любимый. А вы, мистер Андерсон, видели в мисс Эванс только средство, чтобы получить деньги.

Думаю, не нужно говорить о том, что обвинение, составленное Гилсоном для себя, несправедливое.

— Не смейте так говорить о ней! — заступается Артур за любимую женщину. — Вы мне, конечно, не поверите, но Анджела невиновна, и я могу это доказать. Три дня назад я слышал её разговор с Чарльзом Саймоном. Она не захотела говорить, кого подозревает. Посчитала, что злословить — это дурно.

«Да как он смеет! — думает он. — Сам я, конечно, тоже хорош. Надо же было быть таким идиотом! Я ведь тоже заподозрил её. И всё же не позволю так говорить о ней! И обо мне тоже. Я нарочно подстрекал Анджелу, чтобы она позволила Генри прыгать через забор? Не любил, а использовал, чтобы получить наследство? Да разве он может судить обо мне? Что он знает о моих чувствах? Да чего бы я только не отдал для того, чтобы Генри был жив! Этот мистер Джастис не представляет, каково мне было, когда я узнал о смерти бедного мальчика и понял, что, может быть, в ней виновна Анджела. В один день я потерял и племянника, и любимую девушку, которая казалась мне ангелом. А самым ужасным было то, что я понимал: если Анджела сделала это, то из-за меня. Ради нашего с ней счастья. Я сам невольно подтолкнул Анджелу к этому, рассказав о наследстве. Да, я винил себя в смерти Генри, но я никогда не был ни коварным, ни лицемерным. Тоже мне, Джастис, Правосудие, Справедливость! Ведь Анджела мечтала, что мы поженимся, а тут я говорю такое. Повёл себя как легкомысленный эгоист. Господи, ну о чём я тогда думал!»

— Почему ты не сказал об этом раньше? — удивляется Анджела.

— Я считал, что при таких обстоятельствах в наших отношениях лучше оставить всё так, как есть, — отвечает Артур. — Анджела, я прошу тебя выйти за меня замуж.

— Я согласна, — в какой-то момент Анджела хочет сыграть на рояле марш Мендельсона. Хочет — и тут же раздумывает.

— Благородно, мистер Андерсон, — усмехается детектив Гилсон.

Разумеется, ни единому слову Артура он нисколько не верит.

— А теперь, мистер Гилсон, — говорит Артур, — я бы попросил вас пройти в мою комнату, где вы будете находиться до тех пор, пока не прибудет помощь.

Лоуренс Гилсон поднимается с кресла.

— Как вам будет угодно, — изрекает он, — будьте любезны следовать за мной и закрыть дверь в комнату на ключ.

Мистер Гилсон, безусловно, прекрасно понимает, что Артур с Анджелой и так пойдут в комнату вместе с ним и закроют его. Но ему хочется, чтобы это было сделано по его просьбе. Хочется сохранить иллюзию, что хозяин положения, как и прежде, он.

— Если вам что-то понадобится, сэр, говорите, мы принесём, — как можно мягче добавляет Артур.

Артур и Анджела вскоре возвращаются в гостиную.

— Боже мой! — восклицает Анджела. — Что за человек! Но я могу понять, почему он захотел нас всех убить.

— Честно говоря, я тоже.

— Ведь даже если бы мы захотели помочь ему избежать наказания за убийства, — говорит Анджела, — он не принял бы нашей помощи.

— Да, — соглашается Артур, — он слишком горд, чтобы согласиться на помощь от людей, которых так сильно ненавидит и презирает.

— А ещё, — добавляет Анджела, — он слишком совестлив, чтобы принять доброту людей, которым причинил так много зла. И что самое грустное, я бы презирала его, если бы он вёл себя иначе.

— Прости меня, Анджела. Я боялся поверить тебе, винил себя в смерти племянника, не мог простить себе, что рассказал о наследстве.

— А теперь не боишься?

— Теперь не боюсь, — говорит он.

— Артур, я тоже виню себя. Я ведь тогда была в отчаянии, злилась на него. Но я не хотела нашего счастья такой ценой!

— Я люблю тебя, Анджела. Хотел ненавидеть — и всё же любил.

— Я тоже люблю тебя, Артур. Все эти годы любила. Как я ни пыталась всё забыть, не было ни дня, чтобы я не вспоминала о тебе.

Когда настало пять, Анджела решает принести мистеру Гилсону поесть. Он сидит за столом. Услышав звук отпираемой двери, Лоуренс Гилсон тотчас же поднимается. Взгляд, которым он смотрит на Анджелу, ясно говорит: «Зачем вы здесь?»

— Чему обязан честью видеть вас, мисс Эванс?

Анджела ставит на стол поднос с чаем и печеньем.

— Я принесла вам поесть, мистер Гилсон, — молвит она.

— Как это мило! — Лоуренс Гилсон язвит. — Любопытно, зачем же?

Что ему теперь остаётся делать? Только ждать. Ждать конца. Пока не прибудет полиция и его не арестуют. Затем — ожиданье суда. И скорее всего, казнь. Они оба понимают это.

— Затем, что вы голодны, — отвечает Анджела.

— Благодарю вас, юная леди, поверьте, я вовсе не голоден.

Анджела печально качает головой.

— А мне кажется, мистер Гилсон, дело не в этом, — произносит девушка.

— Вот как, мисс Эванс? И в чём же дело, как вы полагаете?

— Вы просто-напросто не хотите принимать еду от меня.

— Любопытно, почему же, юная леди? — говорит мистер Гилсон.

— Боюсь, моя забота вам претит, мистер Гилсон. Вы ведь ненавидите меня.

— Чай не отравлен? — Лоуренс Гилсон продолжает язвить.

— Поверьте, такую приправу, как цианистый калий, я не использую.

— Вы, безусловно, радуетесь, что победили, юная леди.

— Ошибаетесь, мистер Гилсон, — возражает Анджела. — Победили вы.

— Может быть, вы ещё скажете, что вам меня жаль? Я не буду есть.

— Как хотите, мистер Гилсон. Почему вы не убили меня тогда утром, когда мы встретились у обрыва?