Страница 20 из 40
Глава VII. Шёлковый шарф
Вот ланч закончен. Взяв подсвечники с зажжёнными свечами, все выходят и идут к себе. Первыми — Эдуард Картер и Блер.
— Знаете, что я думаю, доктор? — обращается Ланселот Блер к доктору Картеру, когда они остались вдвоём.
— Говорите, месье Блер, — отвечает Картер. — Я внимательно слушаю.
— Ей-богу, я считаю, мистер Джастис — это Фейбер.
Доктор поднимает брови.
— Вот как? — говорит он удивлённо. — Почему вы больше остальных подозреваете его?
— Ну, — поясняет Блер, — дело в том, что он ведь журналист. Ей-богу, доктор, ему легко узнать о нас всякие сплетни. Легче, чем кому-либо другому.
— Видите ли, — говорит доктор Картер, — я подозреваю мадемуазель Эванс.
— Её? По какому резону, доктор? — спрашивает Ланселот Блер.
— Вы видели, как она смотрит на него? — отвечает доктор Картер вопросом на вопрос.
— И что же?
— Готов поспорить, — заявляет Картер, — они с Андерсоном просто сговорились. Видите ли, я сомневаюсь, что они только знакомые. Скорее уж любовники.
— Да, может быть, может быть… — Ланселот Джастин Блер задумывается.
— К тому же, — продолжает доктор Картер, — их имена прозвучали на пластинке первыми. А обвинение для себя месье Жюстис наверняка придумал в первую очередь.
Каждый из мужчин заходит в свою комнату и запирает дверь на ключ. А в гостиной в это время идёт разговор о них.
— Честное слово, мне кажется, Блеру нельзя доверять, — в тоне Фейбера сквозит неприязнь.
— Значит, — говорит Саймон, — вы его подозреваете?
— Ни капельки не удивлюсь, если он есть этот чокнутый Джастис.
— Отчего вы так считаете?
— Подумайте: ведь его второе имя — Джастин! Джастин — Джастис. Вполне естественно, если, придумывая фамилию, он, осознанно или нет, выбрал созвучную со вторым именем.
— Лично у меня, — молвит мисс Далтон, — больше всего вызывает подозрения доктор Картер.
— Почему именно он, мисс Далтон? — любопытствует Эдгар Фейбер.
— Как сказать, мистер Фейбер, мне трудно представить, что добропорядочный английский джентльмен затеет что-либо подобное. А доктор Картер наполовину француз.
— Ваши предположения, безусловно, кажутся весьма обоснованными, — говорит детектив Гилсон. — Тем не менее не будем спешить с выводами и говорить дурно об отсутствующих.
Постепенно все расходятся, и в гостиной остаются трое: Артур, Анджела и Саймон.
***
Тот день Валентина запомнится Анджеле, видимо, навсегда. В дом Андерсонов Артур пришёл рано утром. Анджела ждала его всегда, но в тот день с особым нетерпением. С радостным волненьем предвкушала: какою будет эта встреча?
Сама того не сознавая, она ожидала от Дня всех влюблённых чего-то необыкновенного, чудесного. И вот Артур наконец-то появился. В руках у него был прелестный букет алых роз.
— А вот и дядя Артур! — воскликнул Генри.
Артур обнял племянника:
— Здравствуй, милый.
— Здравствуйте, мистер Андерсон, — Анджела радостно улыбнулась.
— Доброе утро, мисс Эванс, — он протянул букет Анджеле. — Это для вас.
— Благодарю, мистер Андерсон, — произнесла Анджела. — Это так мило. Я сейчас поставлю цветы в вазу.
Она вышла и через какое-то время вернулась.
— А у меня есть для вас ещё кое-что, — проговорил Артур.
Глаза Анджелы тотчас же загорелись неподдельным любопытством.
— Спасибо. А что? — сказала она.
Артур достал из кармана длинный узкий футляр из бордового бархата, Анджела поспешила открыть.
— О, это прелесть! — вырвалось у неё восклицание восторга. В футляре была золотая цепочка.
— Вы позволите надеть её на вас? — спросил Артур.
Анджела с радостью согласилась. Она раскраснелась, щёки как будто пылали, глаза у неё сияли от счастья. Лицо озаряла улыбка блаженства. Прикосновения Артура обжигали подобно огню.
***
Ричард Рассел женился, когда ему было всего двадцать лет. Да, Эмма, бесспорно, была симпатичной. Не то чтобы она не нравилась ему. Вот только любви к ней Рассел, увы, не чувствовал.
К тому же он знал: невеста беременна. От другого, конечно. Поэтому будущий тесть и спешил выдать замуж свою непутёвую дочь. Он был другом родителя Ричарда Рассела. Женитьба без любви, чтобы покрыть позор развратной девки, конечно, Ричарда нисколько не прельщала. Чужой ребёнок ему тоже был совсем не нужен.
Однако же угрозы жёсткого отца и слёзы матери оказались действенны. Ричард Рассел всё-таки женился.
«Да что нашло на неё утром?» — мыслит он.
— Это всё ты! — кричала Эмма Рассел. — Ты, ты во всём виноват!
— Эмма… — голос мужа зазвучал угрожающе.
— Что? — она смотрела с вызовом. — Ну что?
— Заткнись!
— А иначе — что? — усмехнулась Эмма Рассел. — Изобьёшь меня? Я уже ничего не боюсь.
Ричард Рассел же в недоумении молчал.
— Бедная Рози! — не унималась жена. — Я не должна была тебя слушать! Как… как ты мог так поступить с нашей дочерью!
Муж сжал руки в кулаки.
— Нашей?! — зарычал он. — Розалия всегда была только твоей дочерью, ты посадила её мне на шею. Отец её тот, от кого ты её нагуляла!
— Да, но…
— Что, правда глаза колет? Нечем крыть? Твой-то папаша в своё время подсуетился, чтобы прикрыть твой срам. Да только вот девчонка уродилась такой же грязной потаскухой, как и её мать. Какое дерево, такой и плод. Я делать для Розалии то же самое, что твой отец сделал для тебя, не собирался.
***
«Сохраняй хладнокровие, — снова и снова твердит себе Анджела, сидя у себя в спальне. — Ты не поможешь ни Артуру, ни остальным, если будешь себя изводить».
Невольно предавшись воспоминаниям, она будто бы вновь слышит звонкий мальчишечий голосок Генри:
— Мисс Эванс, ну можно я прыгну через забор?
— Нет, Генри, это высоко. Хорошо ли будет, если ты сломаешь руку или ногу?
— Ну, мисс Эванс, позвольте, пожалуйста! Я удержусь, вот увидите!
Артур тогда оказался беспомощен. Она ведь спросила: что он собирается делать, чтобы они были вместе, а он промолчал. Раздавленная, уничтоженная, Анджела зашла в дом и заперлась в своей комнате. Бросилась на кровать. Бурным потоком горючие слёзы текли по щекам, не принося облегчения. Артур не может жениться на ней. Надежды не сбудутся.
Чаяния ведь иногда будто крылья, которые некогда сделал Дедал для Икара. Юноша позабыл наставленья отца. Слишком увлёкся полётом. Подлетел близко к солнцу, воск, скрепляющий перья для крыльев, растаял, и несчастный Икар с высоты рухнул в море. Так вот и упования не выдерживают прикосновения жизни.
Анджела помнила прошлые встречи, комплименты, которые Артур шептал ей, его страстные взгляды. Записки в учебниках, наполненные любовью. И вот он сказал ей, что любит, но из-за племянника беден. И самое ужасное, Артур ничего не может с этим сделать! А может быть, не хочет? Может быть, их свадьба не так уж ему и нужна?