Страница 18 из 40
«Я хотела отомстить. Сделать ей так же больно, как она сделала мне, а заодно вернуть Вильяма, — мыслит Амелия Миллер. — С каким наслаждением я представляла, как прихожу и говорю: „Элинор, милая, ты извини, но мы с Вильямом поняли, что по-прежнему любим друг друга. Ты должна понять нас и простить, ты ведь знаешь: сердцу не прикажешь. Тебе сейчас, конечно, больно, но мне ведь тоже было больно, когда Вильям стал встречаться с тобой. Так что ничего. Скоро ты утешишься и всё забудешь, твоя боль утихнет. Мне жаль, что ты страдаешь, но ничего не поделаешь“. Да, поначалу я не сожалела о том, что убила. Но теперь… теперь я постоянно думаю о ней. То, как она тонет, всё время у меня перед глазами. Элинор снится мне каждую ночь. И ведь Вильяма я разлюбила. Я смогла преодолеть свою страсть. Пламя, которое было в моём сердце, погасло. Что, если бы Элинор была жива? Что, если они с Вильямом до сих пор любили бы друг друга и были счастливы? Может, права была она, а не я? Элинор говорила, что любит его. Я же считала, что она не имеет на это права. Может быть, я лишила Элинор того, кто был предназначен ей судьбой. Может быть, я не имела права разлучать их».
В одежде вкусы девушек совпали. Если бы только в одежде… Амелия сделала вид, что простила подругу, но сама втайне думала, как бы свести с нею счёты. Сначала просто-напросто надеялась вернуть своего милого. Потом Элинор ей предложила пойти с утра на пляж. Пришли. Народу — никого, они вдвоём. Элинор заходит в море и вдруг чувствует, что тонет: видно, ногу свело судорогой. Амелия уходит, хотя отлично плавает…
Элинор погибла. Вильяма вернуть не удалось. Амелия сначала мнила, что права. Но потом… потом заговорила совесть…
Мысли Амелии мечутся. Боже милостивый! Голос, страшный голос обвинил их всех. Потом умер Мередит Макадам, позже Стивен. Значит, она, Амелия, следующая! Элинор, бедная Элинор… Её крик как будто и сейчас звучит в ушах. Мередит Макадам был убит. Джордж Стивен тоже. Они все здесь погибнут — вот для чего их собрал мистер Джастис. Ну уж нет! Её не убьют! Лучше уж она сама…
Амелия встаёт на стул и вешается.
Несчастная девица покончила с собой, а остальные между тем сидят в гостиной.
— Кто-нибудь видел, как мисс Миллер возвращалась в дом? — интересуется детектив Гилсон.
— Да. Мы заходили в дом вместе, — отвечает Ланселот Джастин Блер.
— Я, пожалуй, позову её, — решает Эдгар Фейбер.
Возвращается он бледным, точно смерть.
— Мисс Миллер повесилась, — ошеломляет он новостью.
Снова смерть! Уже третья! Следуя за Фейбером, все проходят в комнату Амелии. Труп несчастной девушки вынимают из петли, кладут на кровать. Доктор Картер осматривает покойную. Затем тело накрывают простынёй.
— Вы считаете, что это самоубийство? — Артур пристально смотрит на Картера.
— Никаких признаков, что смерть была насильственной, на теле нет, — отвечает тот.
— Это была кара Божья, — произносит мисс Далтон.
Детектив Гилсон насмешливо смотрит на старую деву:
— Что вы имеете в виду?
— А то, — отвечает мисс Далтон, — что накануне её обвинили в смерти лучшей подруги. Недаром она так перепугалась.
— И вы полагаете, что это?..
— Я считаю, что это правда, — говорит старая дева мисс Далтон.
— Не знаю, почему она это сделала, — вздыхает Анджела, — но как же она была несчастна!
Молодой художник Блер качает головой:
— Я не верю, что это высшие силы.
— Может, вы не верите, а я верю.
— Премногоуважаемая мисс Далтон, — произносит мистер Гилсон с нескрываемым ехидством, — есть такой анекдот. Один глубоко верующий христианин как-то раз начал тонуть. «Господи, — взмолился он, — спаси меня, Господи!» Тут мимо проплывает бревно, но человек даже не попытался ухватиться за него, а продолжал молиться. Затем этот человек увидел лодку, но даже не сделал попытки привлечь внимание. Так он и утонул, а представ перед Богом, спросил: «Господи, отчего Ты не спас меня?» — «Сын мой, — отвечал Бог, — я послал тебе бревно, затем лодку, неужели ты ждал, пока я сам брошусь в воду?»
Непорочная мисс Далтон хмурит лоб, выражая недовольство.
— Это вы к чему? — спрашивает она.
— К тому, мисс Далтон, что Бог предпочитает действовать через людей. В том числе и в том, что касается наказания грешников.
— Не желаю никого пугать, — молвит Фейбер, — но думаю, вы все и сами сомневаетесь, что эти три смерти — самоубийства.
— Согласен, — произносит Саймон, — дело странное. Я мог бы, хотя и с трудом, поверить в самоубийство Стивена, Макадама. В то, что с собой покончила мисс Миллер, поверить было бы ещё проще. Но три самоубийства за такой короткий срок — это чересчур.
— Это так, — соглашается Ланселот Блер.
— И потом, — Чарльз Саймон продолжает, — нам всем были предъявлены обвинения в убийстве. И вот троих из нас уже не стало.
— И вспомните о цианистом калии, — говорит мистер Гилсон.
— Ведь вряд ли человек станет носить его с собой, — подхватывает Артур, — ну, если только он по роду профессии не имеет дела с осами.
— Значит, — говорит доктор Картер, — или он задумал самоубийство ещё до приезда на остров, или…
— Значит, вы думаете?.. — Ланселот Джастин Блер не решается высказать свою мысль до конца.
— Я думаю, что они все были убиты.
— Было бы отлично, — замечает молодой художник Блер, — если б кто-нибудь прихватил с собой револьвер.
— Я прихватил, — отвечает Саймон.
Все смотрят на него с неимоверным изумлением.
— Вы? — удивляется Ланселот Блер.
— Да. Я знал, что попаду в переделку.
— Вчера вы это утаили, — Ланселот Джастин Блер буравит Саймона взглядом.
— Просто ко мне обратился один тип по фамилии Баррингтон, — поясняет Саймон. — За сто гиней я должен был приехать сюда и держать ухо востро.
— А дальше? — спрашивает Артур. — Он, наверно, сообщил вам что-то ещё?
— Нет, — заверяет Саймон. — Я очень нуждался в деньгах и согласился.
— Что же вы не рассказали об этом вчера вечером? — задаёт Артур новый вопрос.
— А откуда мне было знать, что вчера вечером не произошло как раз то, ради чего я был приглашён? — отвечает Чарльз Саймон. — А теперь я понимаю, что мы все в одной лодке и сто гиней — всего лишь навсего кусочек сыра в мышеловке.
— Вот что, — вещает Артур, — боюсь, вывод здесь один: все эти смерти совсем не случайны. Мисс Миллер покончила с собой, но кто-то подтолкнул её к этому.
— Остров нужно обыскать, — предлагает Эдгар Фейбер.
— Но этот Джастис опасен! — раздаётся восклицание Картера.
Саймон с дерзким видом усмехается:
— Если кто здесь и будет опасен, так это я, когда доберусь до него.
— Джентльмены, — произносит Артур, — конечно, можно обыскать и дом, и остров, но думаю, что так вы только впустую потратите время. Думаю, мистер Джастис вовсе не прячется. Всё гораздо проще, господа.
— Но если все трое убиты и на острове нет никого, кроме нас, это значит… — доктор Картер испуган.
— Верно. Здесь нет ни души, кроме нас. Но мистер Джастис всё-таки на острове. Он, похоже, решил покарать людей, виновных в преступлениях, за которые нельзя привлечь к ответственности по закону. Он должен выдать себя за одного из гостей. Мистер Джастис, господа, — один из нас.
А в это время на улице небо заволокло тучами. Воет бушующий ветер, море взволнованно. Ярко вспыхивает молния, раскат грома слышен даже в доме. Начинается ливень. Он барабанит по крыше, стекает по стрельчатым окнам.