Аллен Даллес

В своих многочисленных беседах с внуками, которые он вёл в своём имении возле озера Онтарио и в своём особняке в Вашингтоне, отставной госсекретарь был несравненно более откровенен. Он рассказывал им, как он сам «прямо помогал свержению гавайской монархии», и дети с замиранием сердца внимали этим циничным повествованиям16.

Уйдя с государственной службы, Джон Фостер продолжал юридическую деятельность в столице, фактически создав новый тип правовой практики. Он заключал контракты с крупными бизнесами на оказание им «помощи» в установлении полезных связей в Вашингтоне и за рубежами страны, используя свои знакомства в высших кругах как США, так и других государств. Это было весьма доходное занятие: американское производство, как промышленное, так и сельскохозяйственное, быстро развивалось и нуждалось не только во внутренних, но и во внешних рынках, и Джон Фостер получал немалые комиссионные, помогая бизнесменам в установлении полезных связей и заключении выгодных контрактов17.

Считая его весьма респектабельным и знающим специалистом, зарубежные посольства в Вашингтоне неоднократно пользовались услугами Джона Фостера в качестве эксперта по правовым вопросам, причём касавшимся не только американских, но и зарубежных правовых норм.

Но и этим не ограничивалась его деятельность после ухода с государственных постов. В Госдепартаменте ему неоднократно предлагали выполнение тех или иных разовых дипломатических миссий, на которые он обычно соглашался. От имени правительства США Фостер вёл переговоры с Великобританией и Россией относительно рыбной ловли в Беринговом море. Ещё более важной миссией были переговоры о судьбе Кореи и других условиях мира между Японией и Китаем после войны между обеими странами (1894—1895), завершившейся победой Японии. Формально Фостер выступал на этих переговорах как советник китайской стороны, но, по существу дела, представлял интересы Соединённых Штатов. Переговоры проходили в японском городе Симоносеки, куда отправился Фостер, в марте— апреле 1895 года. Быстро сориентировавшись, что императорский Китай не в состоянии вести продолжительную войну, что все преимущества на стороне Японии, Фостер в интересах скорейшего «открытия китайских дверей» для американской торговли и для сохранения благоприятных отношений с Японией смог уговорить китайские власти пойти на подписание мира, который, по существу, означал признание Китаем своего полного поражения. Симоносекский мирный договор, текст которого написал Джон Фостер, был подписан 17 апреля 1895 года. Он предусматривал признание Китаем независимости Кореи, что создавало благоприятные возможности для японской экспансии. Японии передавались остров Тайвань, острова Пэнху (Пескадорские острова) и Ляодунский полуостров. Китай согласился на уплату крупной контрибуции, ряд китайских портов был открыт для японской торговли с правом Японии на строительство на китайской территории промышленных предприятий. Включённый в договор принцип наибольшего благоприятствования в торговле открывал возможности для широкого проникновения в Китай иностранного, в частности американского, капитала18.

Хотя подписание Симоносекского договора было вызвано многочисленными причинами и обусловлено фактическими итогами Японо-китайской войны, деятели Цинской династии, советником которой официально являлся Фостер, считали его одним из виновников выработки столь неравноправного договора и обвиняли его в том, что он, по существу дела, предал интересы Китая — в пользу Японии. В своих работах по дипломатическим вопросам Джон Фостер был крайне скуп в освещении своей роли в подготовке Симоносекского договора.

А библиография Фостера была обширной. Он писал в течение всей своей сознательной жизни, но особенно плодовитым стал после ухода в отставку. Одна за другой появились его книги «Американская дипломатия на Востоке» (1903), «Арбитраж и суд в Гааге» (1904), «Практика дипломатии, иллюстрируемая внешней политикой Соединённых Штатов» (1906)19.

Чтобы в старости быть поближе к своей дочери и внукам, «дедушка Фостер» купил дом в местечке Гендерсон-Харбор на берегу озера Онтарио неподалёку от Уотертауна. Он стал заядлым рыбаком и приучал своих внуков к рыбной ловле. В этом он добился бесспорного успеха, что специально даже отмечал Аллен Даллес в небольшом автобиографическом фрагменте своей книги о разведке20. Терпеливое сидение на берегу в ожидании, когда попадётся добыча, сопровождалось неторопливыми рассказами о вашингтонских нравах, о зарубежных деятелях, о дипломатических и шпионских интригах.

Впрочем, особенно приятны деду были военные воспоминания. Он подробно рассказывал о перипетиях Гражданской войны, о сражениях, в которых участвовал, о подвигах солдат и офицеров своей армии, однако отдавая должное и храбрости раскольников-южан: их он порицал и даже ненавидел, но вполне признавал их мужество. Позже Фостер, сверившись с источниками, опубликовал свои военные рассказы внукам в назидание следующим поколениям21.

Внуки обожали своего деда. Аллен Даллес в книге, посвящённой искусству разведки, писал через много лет: «Интерес к международным делам пробудился во мне рано, фактически уже в детские годы. Я воспитывался на рассказах моего деда»22. Судя по рассказам Аллена, создаётся впечатление, что уже в детские годы, под влиянием своего деда, да и просто в результате опыта рыбной ловли у него начинали вырабатываться качества привязанности к тайне, терпеливого выжидания момента, когда можно добиться успеха — те свойства, которые столь необходимы разведчику. Через десятилетия, в отставке, незадолго до смерти, Даллес с удовольствием вспоминал свою детскую рыбную ловлю: «Мы выходили каждое утро летом, кроме воскресений. Мы занимались ловлей с 8.30 до полудня, а затем отправлялись на берег одного из крохотных островков. Между нами [имеются в виду его сверстники. — Г. Ч., Л. Д.] была большая конкуренция. Каждый из нас высыпал на землю свою рыбу и мы проверяли, сколько каждый набрал рыбы и у кого были самые большие рыбы... Надо было сохранять в большом секрете место, которое было наиболее удобным. Мы находили людей, которые за многие годы узнавали, где было больше всего рыбы»23.

По материнской линии Аллен Даллес находился в родственных отношениях ещё с одним видным американским государственным деятелем и дипломатом — Робертом Лансингом. Дело в том, что вторая дочь Джона Фостера Элеонора вышла в 1890 году замуж за 26-летнего Роберта — члена зажиточной семьи, проживавшей в Уотертауне.

Роберт Лансинг к этому времени закончил авторитетный Амхерстский колледж в штате Массачусетс и занимался юридической практикой в Уотертауне. После того как Фостер и Лансинг породнились, Роберт стал специализироваться в области международного права и участвовал в некоторых переговорах, которыми руководил Джон. Постепенно Лансинг приобретал известность, в 1914 году он был принят на работу в Госдепартамент советником, а в 1915 году, в разгар мировой войны, в которой США пока не участвовали, стал государственным секретарём. Он пользовался полным доверием президента от Демократической партии Вудро Вильсона, хотя был связан с семьёй, традиционно принадлежавшей к Республиканской партии. Лансинг выступал за сотрудничество со странами Антанты в войне, а затем — за непосредственное вступление в неё своей страны. Он участвовал в Парижской мирной конференции 1919 года и возглавлял американскую делегацию, когда на конференции отсутствовал президент24. Роберт Лансинг часто приезжал в Уотертаун, вместе со своими родственниками участвовал в рыбной ловле и различных играх, подолгу беседовал с детьми и в свою очередь прививал им интерес и вкус к политике, прежде всего внешней.

По отцовской линии предки Аллена были не столь известными. Его отец Аллен Мэйси Даллес происходил из смешанной шотландско-ирландской семьи, предок которой Джозеф Даллес (тогда у него была другая фамилия — Дуглас) вместе со своим братом Уильямом бежал из Ирландии в 1778 году, спасаясь от преследований протестантов католиками. С огромным трудом на переполненном паруснике он достиг берегов Америки и поселился в Южной Каролине. Джозефу повезло: начав с розничной торговли, он ценой крайней бережливости, почти голодая, скопил необходимую сумму, чтобы купить участок земли и даже нескольких рабов.