Учeник

— Ты кто ещё такой?

Поднимаю голову, только чтобы увидеть несущийся ко мне меч.

Мгновение и он пробивает плечо. Ксилим нанизал меня, точь-в-точь, как это случилось недавно с Зорой.

Теперь у меня пробито оба плеча. Падает, звеня, Крушитель. Не успеваю даже охнуть, как меня словно стискивает со всех сторон, обращая в статую. Давно забытое ощущение. Но такое уже было. Сковывающая Длань.

— Учитель! — воздух разрывает крик Зоры. — Что вы делаете?

Ксилим резко оборачивается, вскидывая ладонь:

— Ты его знаешь? Ты с ним?

— Конечно, с ним, это же Римило!

К счастью, тараторит Зора так быстро, что Ксилим не успевает даже отправить в неё технику. Опустив руку, переспрашивает:

— Ты в своём уме? Римило твой сверстник, а этот человек моего возраста.

— Что?

Спустя три вдоха Зора уже доковыляла ко мне, впилась взглядом и охнула:

— Как это возможно? Я следовала за ним по пятам. Это он сдавал экзамен!

Ксилим снова вскинул ладонь к Зоре, предупредил:

— Не смей подходить ближе ко мне, — перевёл на меня взгляд: — Спрашиваю ещё раз. Кто ты?

Что-то меняется. Я помню, что под Сковывающей Дланью можно только дышать и моргать. Но что-то меняется. Я по-прежнему не могу пошевелиться, но мои губы обретают свободу. Закашлявшись, я сглотнул и ответил:

— Я и есть Римило.

— Твой возраст.

— Я сжёг свою жизнь, чтобы выжить в схватке.

— Что за глупая ложь?

— Это правда. Ведь я же месяц пробыл с учениками Школы на Поле Битвы. Будь я и правда стар, то формация Древних не пропустила бы меня.

— Учитель!

Зора поднимает с земли мою маску. Окровавленную, с дырой под левым глазом и без куска над правым.

Ксилим мрачно пялится на маску, затем стискивает зубы так, что на скулах вспухают желваки, переводит взгляд на меня. И снова что-то меняется. Теперь меня словно стискивает в невидимых ладонях, запускает под кожу десятки крючьев, которые начинают раздирать меня на куски:

— Зачем ты проник в Академию?

Несколько вдохов я не могу даже ответить — так сильна боль от невидимых крючьев. Я забываю о раздробленном лице, сорванном скальпе, торчащих из меня шипах и даже о том, что до сих пор пробит насквозь мечом.

Но это всё равно слабей, чем боль от Столба Наказаний.

Впрочем, что бы это ни была за техника, но это не Сковывающая Длань Ордена Морозной Гряды, предназначенная лишь против слабаков.

Наконец крючья перестают тянуть меня, и я с клёкотом втягиваю в себя воздух.

Ксилим держит на ладони знакомый мне кисет. Мой кисет. Мрачно повторяет вопрос:

— Зачем ты проник в Академию?

Кривлю губы в усмешке:

— Я не проникал, а честно поступил, чтобы стать сильней самому и сделать сильней наш Орден.

Правда, время для того, чтобы дерзить я выбрал не самое удачное. Пусть даже моя дерзость и чистая правда.

Ксилим рыкнул:

— Ухмыляешься? А не твоих ли рук это бедствие?

Крючья вновь тянут меня в стороны, всё сильней и сильней. Длань сковывает меня, не давая даже кричать. Теперь это хуже Столба Наказаний.

Едва слышу:

— Учитель!

Боль слабеет, губы снова обретают свободу, и я слышу свой хрип. И вопросы Ксилима:

— Твоя тьма — это ведь метка Ордена Поющих Мечей? Ты из его рядов? Перебежчик? Ты хотел укрыться у нас от их преследования? Или от преследования Тамим? — меч провернулся в ране, Ксилим рявкнул. — Про тебя и знать не знают в Бородатых Лесах. Откуда ты? Отвечай, пока тьма не сожрала тебя!

Алые круги перед глазами исчезли, сменившись тёмными, но открыв мне смутно видимых Ксилима и бледную Зору, которая всё так же стояла в шаге от него.

Ещё несколько вдохов мне понадобилось, чтобы понять, о чём говорит Ксилим. Тьма? Но ведь она была заключена в надёжную тюрьму Жемчужины. Понадобился бы день, самое малое, чтобы тьма разъела её стены.

До меня доходит. Ксилим. То, чем он причинял мне боль. Дарсов ублюдок. Его техника что-то сделала с Жемчужиной.

— Отвечай!

С этим воплем Ксилим снова надавил на клинок в моём теле. Я с ненавистью уставился на него сквозь пелену тьмы, что лезла из глаз:

— Нет. Я не из Поющих. А тьма — это рана с того дня, когда я сжёг жизнь, чтобы выжить. Тогда она едва меня не убила. А сегодня ты выпустил её, разрушив все мои труды. И это ваш Орден я должен был сделать сильным?

Ксилим сузил глаза:

— Что ты несёшь? Ты ещё и недоволен, как я с тобой обращаюсь? Взгляни вокруг. Ты видишь, что случилось с нашим Орденом?

— А я здесь причём?!

Ксилим снова стиснул зубы, под его короткой бородкой вспухли желваки на скулах. Наконец он выдохнул:

— Ладно, это буду решать не я.

Вырвал из меня меч. Но сковывающая техника всё так же держала меня на ногах, превратив в статую. Ксилим буркнул:

— Ты, Зора, тоже идёшь со мной.

Она кивнула, шагнула было к нему, но вдруг охнула:

— Файвара! Я не могу оставить её здесь.

Ксилим оборачивается:

— Что? Где она?

Мгновение и Зора поднимает с земли и свой кисет, второе мгновение и на руках у неё появляется тело. Ксилим сквозь зубы ругается:

— Как же так? Тола, где же ты был?

Зора всхлипывает:

— Я поняла так, что он был рядом, но не успел. Ещё и ранил её. Римило старался, но не сумел спасти её.

Ксилим обернулся:

— Римило?

Я лишь кривлю губы в усмешке:

— Но ты можешь считать, что это я убил её. Одной виной больше, одной меньше.

Зора охает:

— Римило!

Я желчно добавляю:

— Правда, сам Тола так не считал. И улетел искать виновных в другом месте.

Ксилим меняется в лице:

— Что? О чём он думал? Как он…

Делает шаг в сторону, спохватывается и замирает на месте.

— Его уже не догнать. Будь проклят тот, кто всё это провернул. Он знал, куда бить, — переведя взгляд на меня, Ксилим с угрозой добавляет. — И лучше бы это оказалась не твоя вина. Глава Шандри сумеет докопаться до истины.

Я захожусь в смехе:

— Если раньше выпущенная тобой тьма не сожрёт меня.

Ксилим же лишь зло цедит:

— Даже не думай, что сумеешь так легко уйти от наказания.

Эпилог

Ксилим тащил меня за собой, едва ли не как мешок с камнями или плотно набитую вязанку из плетей Багрянки: небрежно, даже не оглядываясь. Оставалось радоваться, что техника, которую он использовал, чтобы удерживать меня в воздухе, словно куль, точно повторяла его путь и не пересчитала моей головой все повороты, по которым мчался Ксилим.

Тьма то и дело застилала взгляд. Тело, ещё помнящее невидимые крючья, саднило так, что хотелось сжаться в комок, обхватив себя руками, и попытаться смирить эту нудную, тянущую боль. Но я сейчас был не только стиснут техникой, превращён в статую, но и скован. Поверх моих наручей сомкнулись кандалы. Тёмно-красные, предназначенные для Мастеров.

В другое время я бы, тренировавшийся с цепочкой работы безвестного кузнеца, жалкого прислужника Тёмного, лишь посмеялся бы. Кандалы для Мастеров не остановили бы меня. Но что-то сейчас для смеха не осталось сил.

Как всё глупо вышло…

Наконец наш бег по каменным лабиринтам закончился, мы оказались под открытым небом в чаше крошечной долины. Вокруг валялись десятки искромсанных туш Богомолов. И не только. Тут и там взгляд выхватывал тела в халатах послушников, служителей и даже попечителей.

Победа дорого обошлась Ордену.

Зора снова зажала себе рот, уткнулась взглядом под ноги, стараясь не глядеть по сторонам.

Ближе к середине долины Ксилиму пришлось перепрыгнуть настоящий вал из туш Богомолов. Такого я не видел и под Приютом, где техника сектанта-Повелителя смела со своего пути его же подчинённых.