Учeник

— Римило, что с тобой?!

Но позади тоже не оказалось ни ударившего меня врага, ни опасности.

Что со мной? Хороший вопрос. Я опустил взгляд, туда, где пальцы впились в живот, пытаясь унять дикую боль. Целый халат, ни следа крови…

Через мгновение я рухнул на колени, не в силах удержаться на ногах, а из горла потоком хлынула кровь, заливая камень подо мной.

— Римило!

Я обратился взглядом в себя, чтобы увидеть средоточие и тело изнутри, и тут же новая вспышка боли заставила меня рухнуть лицом в кровь.

А до меня наконец дошло. Я вывернул голову, прохрипел:

— Файвара, что с ней?

Зора помогла мне подняться, метнулась к девушке. Через миг охнула, вскинула на меня потрясённый взгляд:

— Мертва! Римило, она мертва!

Я кивнул. Сглотнул наполнившую рот кровь.

Вот он ответ. Она умерла в тот миг, когда я использовал духовное зрение, когда был внутри её тела. Опоздал…

Повернув окровавленную ладонь, обратив её к небу, я попытался мысленно начертить обращение Лезвия Духа. С трудом, но вышло. А вот движения духовной силы я даже не ощутил. Если я и сумел стронуть её из средоточия, то она не достигла даже первого узла — ведь я не ощутил срыва техники.

Снова. Я снова беспомощен. Как и тогда, когда шёл к пещере с Сердцем Ветра. Только тогда я был беспомощным слугой-лекарем, которого защищал целый отряд. Сейчас же…

Я скользнул взглядом по сторонам. Всё те же истерзанные тела и туши Богомолов. Сейчас одного Зверя этапа Воина, всего первой звезды Воина хватит, чтобы убить меня.

Снова сглотнув кровь, спросил:

— Те двое?

Зора помотала головой:

— Они даже не дышали.

— Уходим. Быстро.

Я взгромоздился на ноги, шатаясь, сделал первый шаг, опираясь на Крушитель и замер. Сил двигаться дальше не было. Но двигаться нужно, иначе нам конец.

В шаге от меня лежало истерзанное тело. Из крепкого мужчины чей халат был украшен серебром на рукавах, выжрали все внутренности. Это не дело. Мотнул головой, едва сам не упав, когда меня повело:

— Тела. Забери их тела в кисет.

Зора кивнула, склонилась к Файваре, над которой так и стояла всё это время. Позади нас жахнуло, в спину ударило воздушной волной. В десятки раз слабей, чем тогда, когда воздух пытался скинуть нас с площадок экзамена. Но мне хватило.

Не помог даже Крушитель, упёртый в камень. Меня опрокинуло вместе с ним. На этот раз я лишился не только духовных сил, но и самых обычных. Я, Мастер этой самой Духовной Силы, сотню вдохов назад скользивший между потоков смертельно-горячего ветра, не устоял на ногах, когда меня коснулся самый обычный.

Хлопнуло.

Я вскинул голову, услышав такой знакомый звук. Техника перемещения, когда воздух не успевает расступаться с пути идущего.

В десяти шагах от нас, на самой границе давно расколовшегося защитного купола замер Тола.

В изорванном халате, без своей неизменной улыбки. В правой руке окровавленный цзянь, в левой руке сжат ус огромной башки уродливой твари. Сплошные жвалы и шипы. Сама башка размером с Толу.

Пока я глазел на Толу, он не сводил глаз с Зоры и Файвары у её ног.

Мгновение неподвижности и тишины, а затем вновь хлопок.

Зору отшвырнуло в сторону. Тола рухнул на колени, вскинул ладони над телом, его руки озарил круг обращения. Земная техника.

Бесполезно.

Я молча принялся вставать. Зора справилась с этим быстрей. Шагнула к Толе.

— Старший, мне жаль, но она умерла.

Тола вскинулся, рявкнул:

— Нет! Нужно лишь подлечить её, помочь зелью!

Зора сглотнула, негромко сказала:

— Старший, Римило влил в неё десятки земных техник, но её раны…

Хлопнуло, и я захрипел.

Трудно дышать, когда тебе пытаются смять горло. Тола ухватил меня, выбил Крушитель из руки, вздёрнул в воздух, не давая даже коснуться ногами камня. И давил, стискивая хватку:

— Ты? Ты же из Павильона Меча. Что ты там такое использовал? Ты же сделал только хуже! Ты убил её, да, криворукий гхарк? Это ты?!

Дарсов придурок.

Мгновение я боролся с собой, едва успев сдержать руку, поползшую к кисету. Не в моём состоянии пытаться сражаться с лучшим за последние десять лет учеником Академии. Сопротивление сделает только хуже.

На Толу налетела Зора, попыталась разжать его хватку:

— Старший, старший, остановитесь, что вы делаете?!

Я же сумел прохрипеть:

— Я… ле…карь…

Мои ноги коснулись земли, хватка ослабела, позволяя вдохнуть воздуха. Уже громче я повторил:

— Я лекарь. Я познал сразу несколько земных техник, я владею духовным взором лекаря, я делал всё правильно, но отравление стихией воздуха…

Через мгновение я понял, что сказал глупость — горло вновь стиснула стальная хватка. Тола прошипел:

— Значит, ты сделал мало, значит, ты не старался.

Он сжимал моё горло всё сильней и сильней. Я не то что уже не мог дышать, а чувствовал, как трещит моя гортань под его пальцами.

Дарсова слабость, сделавшая меня слабым и беспомощным. Я ухватился за кисет. Сейчас Призрак оставался моей последней надеждой.

Тола не обратил внимания на мои трепыхания.

Бесполезные.

Потому что я даже не смог влить силу в кисет. Не сумел сделать той малости, с помощью которой и открывают такие артефакты. Ни с первой, ни с пятой попытки.

В глазах уже темнело. Вскинув руки, я вцепился в пальцы Толы, пытаясь их разжать. Куда исчезла сила этапа Мастера, когда она нужна, куда делась татуировка Единения?

Бесполезно. И даже выносливость или жизнь не сжечь. Сбылся мой старый страх, что пока я занят лечением, меня потревожат и я снова покалечусь.

Как сквозь слой воды слышались крики Зоры:

— Старший! Старший! Остановитесь, мы же так старались её спасти! Римило не виноват, не виноват!

Внезапно хватка на горле ослабела. Через мгновение Тола просто-напросто отшвырнул меня в сторону, я пролетел шагов шесть и влепился в тушу Богомола, позабыв о боли в горле и нехватке воздуха — всё это затмила новая боль. Я насадился на застывшую в агонии лапу-пику.

Она вошла в спину, скользнула по рёбрам и вышла из бока.

А всё это возможно было только, если и защитный амулет Фимрама исчерпал все свои запасы. Дорого мне далась схватка с Богомолами.

Даже не знаю, сумел бы я сам сняться с лапы, но помогла подскочившая Зора. Она же и влила в рану зелье.

Захрипев, я стиснул зубы. Что-то я отвык от этих ощущений. Или тело стало слабым и к боли?

Когда перед глазами перестали плавать огненные круги, я отыскал взглядом Толу.

Он сидел, уложив голову Файвары на коленях и осторожно, кончиками пальцев оглаживал её лицо. А ещё бормотал себе под нос:

— Эти не виноваты, цветочек, они старались, они лечили. Я тоже не виноват, что задел тебя воздухом, не бейся я в полную силу и эта тварь бы сожрала тебя, цветочек. И парни не виноваты, они умерли, закрывая тебя. Я видел, что они были мертвы, ещё когда нёс тебя, цветочек. Но ты-то ведь должна была остаться живой. Мы ведь так старались, все мы, цветочек. И я в особенности… — всхлипнув, Тола быстро отёр глаза, снова коснулся лица Файвары, голос его стал жёстче. — Но ведь кто-то же должен быть виноват, да, цветочек? Ведь не могло всё это случиться само по себе?

Мы с Зарой, затаив дыхание, следили за Толой и слушали его. Выглядело всё это мучительно больно и жутко.

— Мы же с тобой умные, да, цветочек? Кто может быть виновным во всём этом? У кого достаточно ненависти к нам и у кого достаточно сил? Про кого нам рассказывали? Да, цветочек, согласен. А вот знают ли они, сколько ненависти есть у меня, цветочек? — Тола зашевелился, осторожно уложил Файвару на камни. Шепнул. — Цветочек, я скоро вернусь. Правда. Подожди меня. Прости, что в этот раз не беру тебя с собой полетать.